Анна Фенх - Ружья еретиков Страница 18

– Я считаю, господа, – вступил в дискуссию и Чейз, – что для чистоты эксперимента следовало бы теперь часть наших добровольцев, которых убеждали в лояльности имперскому режиму, убеждать в обратном.

– Начать крутить им по шесть часов в день хонтийские агитки? – спросил черноусый халатик-социалист.

– Ну, если у вас они есть в заначке, доставайте, – разрешил Китт. – Вот что интересно, господа. Потребуется ли им больше времени на перестройку с одного курса на другой? Будут ли у них какие-либо душевные терзания и метания на этот счет, или они сразу и без-оговорочно примут новые идеи? Не сойдут ли с ума от столь быстрой и радикальной смены парадигмы?

– То есть сначала мы сделали из добровольцев фанатиков, а теперь сделаем еретиков? – уточнил доктор Доов, комично приподняв белесые бровки. – Господа, да наш лейтенант Еретик не просто еретик, он ересиарх! Собирает здесь какую-то подозрительную секту… Я бы обязательно доложил об этом куратору, не будь он сам нашим куратором. Должен заметить, бессердечный вы человек, господин лейтенант.

– Я был бы бессердечным, если бы предложил еще и устроить очную ставку одной группы добровольцев с другой и посмотреть, кто кому наваляет, – возразил Китт. – Но я, заметьте, господа, этого не предлагал.

– И вообще, заметьте, господа, ни слова об этом не сказал, – с готовностью подхватил кто-то из младших халатиков.

Все рассмеялись и, убрав посуду, разошлись по местам, Еретик вернулся в свой кабинет.

Кабинет выделили маленький, на прошлом месте работы был раза в два больше. Зато на позапрошлом собственного кабинета не было вообще, приходилось делить рабочее помещение с тремя старшими офицерами и спать на подоконнике, подложив под голову свернутый бушлат. Повезло еще, что подоконники были широченные.

На Зоне 15 Еретику нравилось. Халатики были приятными людьми, работа была новая и интересная, грязи от нее не было никакой. Разумеется, в конечном итоге придется сделать вскрытия всех добровольцев, чтобы посмотреть, не произошло ли физиологических изменений в организме испытуемых под воздействием излучения, но вскрытие – пусть не слишком чистая, но привычная работа. Исследовать тела, пораженные серой чумой, было значительно страшнее… Но до завершения исследований еще не одна неделя, можно пока не задумываться.

Размышляя о том, как удачно все складывается, Еретик заполнял бланк отчета о проделанной работе. Внимание его было рассеяно, поэтому стука он не услышал и оторвался от писанины только тогда, когда дверь в его кабинет отворилась и в щель просунулась лохматая и большеглазая мальчишеская голова. Аэродинамические данные ее ушей вызывали неподдельное восхищение. Голова посмотрела на лейтенанта, улыбнулась и сказала:

– Привет, я Ким.

Еретик поднялся со стула и махнул пареньку, мол, входи, а когда Ким вошел, Еретик пожал ему руку. Ким Дасаи был невысокого роста, очень худой и очень любопытный – он мигом окинул кабинет Еретика взглядом голубых глаз, словно запоминая, где что стоит, и только затем так же внимательно с головы до ног осмотрел самого Еретика, нисколько не стесняясь так явно демонстрировать свой интерес. На свои двадцать лет он ни внешностью, ни поведением никак не тянул. Вид у него был и впрямь болезненным, Еретик вспомнил пухлый трехтомник медицинской карты мальчишки и в который раз подумал, как скупа природа на подарки – блестящий интеллект ютится в катастрофически слабом теле.

– Меня зовут Чейз Китт. Рад наконец познакомиться с тобой, Ким. О тебе здесь все очень хорошо отзываются.

– Конечно, хорошо, – согласился Дасаи. – Куда б они все без меня. Одни то исследования не завершат.

В тоне Кима не было заметно ни малейшей шутки, зато убежденности в своей исключительности и незаменимости с лихвой хватило бы на целую Зону 15.

– Присаживайся… Ну, я бы не сказал, что ты здесь самая важная персона, – Еретику захотелось немного поколебать самоуверенность мальчишки. – Профессор Шеклу – ученый с мировым именем, да и доктор Фешсу, доктор Доов…

– Чудесные люди, но старые, – определил Ким. – Они теперь слишком стабильные конструкции, факторы константы этой системы. Их разуму не хватает гибкости. Мой разум весьма гибок, так как время моей жизни невелико, а фантазия и воображение не притуплены. Зато на их стороне опыт, которого нет у меня. Поэтому я предлагаю идеи, а осуществляют их лучшие умы империи. Я – двигатель, генератор идей. Большинство из них, конечно, немножко глупые, но есть и очень полезные. Благодаря им проект все еще развивается.

Еретик ухмыльнулся:

– Пожалуй, в твоих словах есть рациональное зерно.

– Целый амбар, – с серьезным лицом кивнул Ким и рассмеялся. – На вас слишком давят авторитеты, лейтенант Китт. Давайте выпьем чаю. У вас, наверное, есть ко мне какие-нибудь вопросы?

– Ты бы пригодился мне неделю назад, когда я прибыл, а сейчас я, кажется, во всем уже разобрался самостоятельно, – Еретик развел руками и хотел еще что-то сказать, но дверь отворилась и в проходе возникла узнаваемая с первого взгляда, обширная спина старшины Хрега Унару, плавно переходящая в необъятный зад старшины Хрега Унару.

Спина вдвинулась в кабинет и начала медленно поворачиваться по оси. Так постепенно в поле зрения возникли локти старшины, прижатые к бокам, затем кончик усов старшины, затем край подноса, который старшина нес в руках. Развернувшись фронтально к замершим в благоговении Еретику и Киму, старшина некоторое время молчал, глядя на них, а затем воскликнул, обращаясь к Киму:

– Ах ты, мелкая поганка! Массаракш!

Высказавшись таким экспрессивным образом, Хрег в два богатырских глотка осушил один из трех стаканов, стоявших на подносе, сам поднос сунул в руки Еретику и с достоин-ством удалился, закрыв за собой дверь.

– Теряюсь в догадках, что сие зрелище призвано было символизировать? – спросил Еретик, одной рукой сдвигая черновики отчета, другой ставя поднос с чаем на свой стол.

– Я обманом вынудил старшину принести нам чай, – пояснил Ким, нимало не смутившись. – Таким образом я отметил свое возвращение из этого скучного лазарета. А Хрег теперь будет мне мстить и тоже делать мне всякие мелкие пакости. Мы так всегда развлекаемся, когда совсем ничего интересного не происходит. Хрег здесь самый веселый.

– Это я заметил. Держи стакан, не пропадать же добру. Хотя на его месте я бы все три стакана выхлебал сам, а поднос и посуду заставил бы относить в столовую тебя. Это я на будущее предупреждаю, – Еретик отпил горячего чаю и мысленно пожелал старшине Хрегу Унару всего самого доброго за его заботу.

– Я учту, – младший научный сотрудник сдержал улыбку.