Чарльз Стросс - Семейный промысел Страница 18

— Хтош ти такойт? — рявкнул кто-то над ухом.

Мириам испуганно подскочила и уставилась на… оцепеневшего, пялившегося на неё широко распахнутыми глазами невесть кого. На вид лет четырнадцать-пятнадцать, одет в обноски, босой и… сидя она выше него. Руки-ёршики, ножки-проволочки, большие карие глаза и копна небрежно обрезанных «под горшок» волос. Время тянулось медленно. «Это кожная болезнь», — поняла Мириам и ей стало дурно, когда она отчетливо увидела красный рубец у него на шее. Он был истощен, не настолько, чтобы сойти за жертву стихийного голода, однако упитанным не назовешь. В руках он нервно сжимал палку, затем замахнулся…

Мириам злобно глянула на него и поднялась. Её правая рука двинулась к набедренному карману и стала рыться в его предательском зеве.

— А ну рискни, — грозно сказала она, сама себе удивляясь. Это было первое, что пришло ей в голову. Она уже вцепилась в рукоятку, но никак не могла вытащить пистолет полностью — зацепился.

Вот блин! Она принялась отчаянно трепать карман, не сводя глаз с лица мальчишки; ноги стали как ватные, внутри все сжалось в комок. Пока она пыталась высвободить запутавшийся в подкладке кармана пистолет, чтобы выхватить его до того, как крестьянин огреет её палкой, в памяти всплыло отчетливое воспоминание о том, как однажды её ограбили на улице, это ужасное чувство беспомощности.

Но он не огрел. Напротив, его глаза еще пуще расширились. Открыв рот, он заорал: «Ан зольдатен кроль!» Он развернулся, выронил палку и рванул прочь, прежде чем Мириам удалось что-то предпринять. Спустя минуту, до Мириам донесся его вопль: «Ан зольда!»

«Блин!». Пистолет она так и не вынула. Страх окрылил её ноги. Она зажала в руке фотоаппарат и помчалась во весь опор обратно в лес, пренебрегая тем, какого шуму могла натворить. «Он чуть не саданул меня! Он вернется с подмогой! Нужно валить отсюда, да поскорее!» Жуткий страх гнал её покуда ветви не захлестали её по лицу и она не запыхалась. Вскоре карликовые яблони сменились более высокими, старыми деревьями и света поубавилось. Она брела, шатаясь, как пьяная, когда позади неё раздался необычный трубный глас — таких духовых она в жизни не слыхала.

Десять минут спустя она остановилась и прислушалась, захрипев от одышки, пытаясь угомонить колотящееся сердце. Она бежала не по дороге, а параллельно ей. Все её инстинкты кричали: беги! Но она почти задыхалась, поэтому, взамен, прислушивалась. Помимо того, что трубили тревогу, других звуков погони не слышно. «Почему же они меня не преследуют? — дивилась Мириам, мучимая неопределенностью. — В чем дело?» Через минуту она вспомнила о фотоаппарате. Оказалось, что в безумной спешке она посеяла заглушку объектива.

— Проклятье, а ведь могла сломать лодыжку, — проборматала она. — И тогда бы они схватили меня и…

Она замолчала.

Этот его взгляд…Осторожно сняв с плеча фотоаппарат, она переложила его в большой набедренный карман, решительно оглядела лесную опушку, затем мигом выпутала из другого кармана револьвер. Теперь, когда у неё в запасе вагон времени, это оказалось легко и просто.

— Он испугался, — изумленно сказала она себе. — Он боялся меня! Что он там кричал? «Всем атас»?

Она двинулась дальше, погрузившись в размышления. Звуков погони не было. Деревня, позади неё, скользнула во мрак, словно кролик, чей путь пересекся с рыскавшей в поисках добычи лисой.

— А от кого прячешься ты? — спросила она у всплывшего в памяти мальчика с палкой. — И с кем ты меня перепутал?

Снова лил дождь. Первое, что она увидела после переправы (сквозь ослепительную головную боль) — то, как Полетта скачет вверх-вниз, словно обезумевшая белка, и негодующе что-то выкрикивает, не отрываясь от видоискателя камеры.

— Идиотка! Что за чертовщина такая? Что ты вытворяешь, а? — потребовала она разъяснений, как только Мириам открыла заднюю дверь и бросила рюкзак на сиденье. — Меня чуть инфаркт не хватил! Уже второй раз за неделю и всё по твоей милости!

— Я ведь предупреждала, что будет сюрприз? — Мириам рухнула на пассажирское сиденье. — Господи, я вся завонялась. Отвези-ка меня домой, а после того, как я выйду из душа, я тебе всё объясню. Зуб даю.

Полетта вела молча, поджав губы. Наконец улучив момент, когда они стояли на светофоре, спросила:

— Почему я?

Мириам на минуту задумалась.

— Ты не знакома с моей матерью.

— То есть… А-а, понимаю. Еще что-нибудь?

— Да. Я тебе доверяю. Ты умеешь держать язык за зубами и не подвержена панике.

— Угу. Итак, во что ты вляпалась на этот раз?

— Трудно сказать. Возможно намечается сенсация века… Вторая за эту неделю. Плюс отличнейшая возможность всё бросить и быстренько смыться. У меня появилось несколько мыслей на этот счет… Даже больше, после того, как я провела по ту сторону полтора дня. Но покамест я не очень уверена.

— По какую еще ту сторону? В смысле, где это тебя носило?

Машина тронулась.

— Хороший вопрос. И вот тебе честный ответ: фиг его знает… География та же, созвездия те же, но ландшафт местами иной. А еще там, я-те клянусь, средневековая деревня в лесу. И говорят не по-нашему. Слушай, после того как я приму душ, не откажешься со мной поужинать? С меня причитается, за то, что я втянула тебя в эту историю.

— Еще бы, — резко сказала Полетта. — После того, как ты растворилась в воздухе, я вернулась домой и просмотрела пленку шесть раз, пока не поверила своим глазам. — Её руки на руле побелели. — Только ты могла вляпаться во что-то такое… потустороннее.

— Вспомни первый принцип гонзо-журналистики Хантера С. Томпсона. «Если возникли осложнения, подключи вдохновение».[6] — Мириам хихикнула, хотя и с горечью. Куда ни глянь, повсюда дома, неоновые огни и запруженные улицы. — Господи, такое ощущение, что я провела выходные в стране третьего мира. Где-нибудь в Кабуле. — В машине пахло пластиком и дезодорантом — милое сердцу зловоние цивилизации. — Слушай, я уже несколько дней вкусно не ела. Когда вернемся домой, я закажу что-нибудь, скажем, из китайской кухни. Сойдет?

— Могу об этом позаботиться. — Полетта лениво свернула направо, влившись в едва ползущую череду автомобилей. — А на домашнее не тянет?

— Тянет в душ, — сказала Мириам. — После чего мне предстоит перестирать чемодан вещей, закачать несколько сот фотографий, классифицировать их, залить в компьютер голосовые заметки и объясниться, и если ты считаешь, что делая всё это, я заодно и мясо потушу, то ты не знаешь меня так хорошо, как я об этом думала.