Алексей Бессонов - Концепция лжи Страница 2

– Курс не менять, – отчетливо произнес он. – Мы не можем выходить из графика связи.

– Мы влетим в поток дерьма! – нервно рявкнула Люси. – Командир, нам нужно начинать маневр уклонения. Разрешите начать расчет?..

– Вы меня плохо поняли, навигатор? – холодно поинтересовался Стэнфорд. – Повторяю: мы остаемся на прежнем курсе. Ничего с нами не случится. «Галилео» невелик, и Макрицкий, я надеюсь, сможет сманеврировать на ручном управлении. Но менять курс мы не имеем права. Не я его утверждал… вам ясно?

Интерком отключился. Леон недоуменно поскреб нос и достал из кармана сигареты. Речь Стэнфорда звучала таким бредом, что в это просто не хотелось верить. Стометровый цилиндр «Галилео», плотно облепленный всевозможными антеннами и перепонками фотогенераторов, в потоке мог превратиться в лохмотья. Это Леон понимал совершенно четко – подобные катастрофы он видел не раз и не два.

– Дело гнилое… кажется, командир неадекватен, – прошептал он. – Лю, давай-ка мне расчет уклонения в пределах генерального курса. Только внимательно, все по секундам, чтобы нас не смогли обвинить в нарушении приказа. И, умоляю, выруби пожарную сигнализацию!..

Стесняясь своего малодушия, он быстрыми, нервными затяжками выкурил сигарету, спрятал окурок в карман и, привстав с кресла, воткнул фильтро-вентиляционную установку. Люси вдруг подняла глаза от своего монитора и коротко куснула губу. В ее взгляде читалось недоумение.

– Слушай, у этой каменюки совершенно ненормальное гравитационное склонение, – тихо произнесла она, глядя на Леона в упор. – Я не знаю, что нам делать… может, вызвать Джессепа?

– Джесси? – Леон представил себе вечную, словно приклеенную, улыбку чернокожего старшего навигатора, ослепительную белизну его зубов, сверкающую меж вывернутых губ, и скривился: – Тогда мы точно никогда не затормозим.

Джессеп, как и Стэнфорд, был американцем. Иногда Леону казалось, что ради продолжения карьеры в НАСА навигатор готов расцеловать Стэна в задницу. Движение по службе было для него всем: в любых спорных вопросах он восторженно поддерживал командира – даже тогда, когда тот вываливал совершеннейший бред.

– Пересчитывай маневр со склонением, – твердо сказал Леон. – На сколько мы уйдем в минус?

– По хронометражу? – переспросила Люси. – Навскидку, без математики могу сказать одно: намного. На полчаса, это в лучшем случае.

Леон сглотнул слюну. Стэн – новичок в дальнем космосе, и на получасовое выпадение из графика не пойдет под страхом смерти. Он может просто не понимать, что происходит на самом деле: полковник сроду не ходил дальше Луны, и приказ для него мог быть важнее чувства опасности. Зато там, в НАСА, они все какие-то спятившие, у них все по минутам, и при этом не дай Бог криво улыбнуться! По отчету командир будет долго рассказывать о нештатной курсовой ситуации… а они, чего доброго, еще и комиссию соберут. И будет он бумаги писать до следующего столетия.

Но нам-то что делать, спросил он себя. Мы-то все понимаем… а уж после того, как я горел на орбите Венеры, и челнок никак не успевал до полной разгерметизации – о, уж там-то я хорошо научился реально смотреть на вещи!

– Пересчитывай, – повторил Леон. – Я не желаю подыхать из-за глупости нашего «аса»…

Люси тряхнула упрямой рыжей челкой и вновь погрузилась в работу. Леон тем временем включил свой, отдельный сканер на курсовой поиск. Увиденная картинка одновременно заворожила и ужаснула его: несущийся в пространстве астероид был огромен. Черно-коричневое в тени, антрацитно сверкающее на солнечной стороне, это чудовище волокло за собой пыльный факел разномастных глыб, походящий сейчас на инверсионный шлейф старинной химической ракеты. «Галилео» догонял его с такой невозможной точностью, словно эта встреча была тщательно рассчитана заранее.

– Ото чертяка, – прошептал Леон. – И как же мы его раньше не заметили?

– Пыль, – лаконично отозвалась Люси. – И, наверное, Джессеп.

Леон понял, что она хотела сказать. Предыдущую вахту тащил старший навигатор: сверившись с соответствием генеральному курсу, он наверняка не стал отягощать свои черные мозги какими-либо тестами сканерных систем. Зачем ему? Папочка Стэнфорд сказал четко – очко связи, и без гвоздей, пожалуйста. По времени попадаем? – попадаем… а дальше можно дремать или смотреть порноревю на личном терминале. Лишь бы ладошки не стерлись.

Леон почувствовал нестерпимое желание сплюнуть. Не без труда сдержавшись, он закрыл глаза.

– Торможение через два двадцать, – сказала Люси.

– Это с риском или без? – поинтересовался Леон.

– Про «без» нужно забыть, – улыбка девушки была вымученной. – Но, может быть, мы все-таки успеем в график.

Ряды цифр, которые скакали по дисплею навигационного монитора, говорили Леону о том, что шлейф мусора, завязанный гравитационным полем астероида, на самом деле куда опаснее, чем представлялось вначале. Фактически, за черной громадиной летели цельные куски марганцевой руды, значительно более тяжелые, чем обычная порода. И хотя траектория их была достаточно линейной, огромные массы не позволяли махнуть рукой на опасность столкновения.

Леон зачем-то проверил, хорошо ли держат его привязные ремни и нерешительно потянулся к блоку ручного управления. Повинуясь команде, из-под пульта выполз рогатый черный штурвал. Люси ободряюще кивнула и подняла два пальца.

– Двадцать секунд, – произнесла она.

Леон положил правую ладонь на пульт управления двигателями.

В детстве он обожал носиться на антикварной дедовой «Волге» – бензин был немыслимо дорог, стпятидесятилетней давности автомобиль стоил целого состояния, однако Макрицкие были не бедны, а дед Олэксий не чаял во внуке души и позволял ему брать любую машину из своей коллекции. Леон всем прочим предпочитал именно «Волгу», пышнотелую красавицу с серебристым оленем на округлом капоте. Дед, смеясь, говаривал, что с годами внучок пристрастится к дородным красоткам, но причина была не в том. Старухой нужно было управлять, держать ее без всяких-разных «мозгов» и сервоприводов, налегая на тяжкий белый руль, выжимая ногой тугую педаль механического сцепления и раз за разом передергивая изящный хромированный рычаг трехскоростной трансмиссии, торчавший из рулевой колонки… именно «Волга», добродушно фыркающая архаичным мотором, дарила Леону восторг настоящей власти над машиной, власти, от которой закипала кровь и хотелось выть, подпевая гудящему ветру. Потом у девочек-одноклассниц основательно прорезались грудки, и забасившие мальчишки, с которыми он гонял на Подоле голубей, принялись гулять с ними на днепровских островах, посматривая на недотепу Макрицкого с явным превосходством. Он отвечал им презрением: разве могли они понять его, познавшего настоящий кайф свободы и скорости! Именно тогда он и решил стать астронавтом.