Евгений Филенко - Шествие динозавров Страница 2

- Елки зеленые, откуда вы это знаете? - С трудом нахожу силы вновь приоткрыть глаза. Адское сияние. В ореоле бьющих наотмашь, физически ощутимых лучей темнеет размытая фигура. Это и есть мой собеседник. - Я и то почти забыл... Ага, понятно. Вы меня застукали в архиве. Этот подонок меня таки продал, вы подкараулили, отключили и "с размаху кинули в черный воронок". Заранее все признаю, виновен. Посягнул на монопольную общегосударственную собственность. Судите меня, люди. Только пусть стукач ваш тридцатку мне вернет. Или она причитается ему как гонорар? Учтите: он сдал меня вам, а я сдам его общественности на суде. Сексоты нынче особенно не в почете...

- И снова не угадали. То есть, разумеется, используя терминологию вашей эпохи, орган мы вполне компетентный. Но не более всякого иного собрания специалистов и единомышленников.

- Так. Вот теперь мне ясно все.

Лицо незнакомца расплывается в улыбке облегчения, которая тут же сменяется озадаченным выражением.

- Вы случайно посадили свою летающую супницу на крышу конторы, продолжаю я. - Естественно, провалились до самого подвала. А там я. И взяли меня в виде трофея. Продешевили только. Во-первых, кроме меня там были еще крысы, а за ними с их приспособляемостью будущее. Во-вторых же, документы там интереснее и меня и всех крыс вместе взятых.

- Уже теплее, - мурлычет он. - Но крысы для нас большого интереса не представляют. Вы, конечно, можете не верить, но мы от них избавились. Не сами, правда. Вирус один помог. Ваши СПИД и ЭБОЛА против него все равно что самокат против танка. Хорошо, что мы заранее подготовились и не дали ему пересечь межвидовой барьер. Иначе сейчас вы беседовали бы не со мной и не с дальним потомком той самой крысы, что сидела в вентиляционном отверстии. А, к примеру, с осьминогом. С таким, знаете, в пенсне и галстуке. Интеллектуалом в первом поколении... Видите, я вам указал практически все ключи. Как в классическом детективе. Сделайте последнее усилие, напрягите воображение, "и отверзется вам".

- Судя по предложенным мне ключам, вы из будущего.

Незнакомец откидывается на спинку своего кресла. К слову сказать, я сижу точно в таком же кресле - глубоком, как ванна, из весьма приятного на ощупь материала. Глазам уже не так больно, как поначалу, и я могу разглядеть собеседника. Здоровенный мужик в белом спортивном трико и сандалиях на босу ногу. Не то лысый, не то бритый наголо. Очень напоминает мне фотографию Маяковского, когда тот вдруг обкорнался под ноль. Лицо и плешь ровного бронзового колера. "Опаленный адским пламенем..." Нет, эту гипотезу мы оставим на самый крайний случай.

- Точно, - объявляет он. - Мы из вашего будущего. Отстоящего от момента, когда вы неправедными путями проникли в архив, на шестьдесят семь лет пять месяцев и двенадцать дней. Теперь между нами установилась полная ясность, хотя я вижу, что вы сами не верите собственной догадке.

- Ну, я же не идиот, - я принимаю самую непринужденную из доступных мне поз. - Во всяком случае, не полный. Это какой-то нелепый розыгрыш. Очевидно, вы из неких темных соображений оглушили меня, затащили в эту дурацкую клинику с дурацкими прожекторами, от которых я почти ослеп, и проводите на мне дурацкий эксперимент. Так вот, чтобы вы знали. Я верю в пришельцев из будущего в той же мере, что и из космоса. То есть ни на грош. Следовательно, остается два предположения. Первое: вы из компетентных-таки органов и этим нелепым способом пытаетесь раскрутить меня на чистосердечное покаяние. Знать бы только, что вы мне шьете, гражданин начальник... Второе: в архиве меня примяло стеллажом, или крысы заели до полусмерти, или потолок обрушился, и теперь я со съехавшей набок крышей угодил в дурдом, где вы изо всех сил пытаетесь не травмировать остатки моей психики.

- Ничто меня так не умиляет, как варварский жаргон, на котором вы изъясняетесь. Жуткая смесь воровской фени и тусовочного арго. Поддерживать контакт подобными языковыми средствами способен лишь специалист по вашей эпохе - вроде меня.

- По эпохе, разумеется, перестройки и гласности?

- Да нет. Мы называем ее иначе. Для большинства ваших современников этот термин показался бы обидным...

Несмотря на сатанинское палево, в помещении отнюдь не жарко, даже наоборот. Я не испытываю ни малейшего дискомфорта в своей курточке, попиленных джинсах и кроссовках поверх шерстяных носков. Любопытно, что как раз ему должно быть зябко в его прикиде. Но он сидит развалясь, блаженствуя, будто кот на солнцепеке. Может быть, у него кресло с подогревом под задницей?

- Не морочьте мне голову, - говорю нагловато. - Если уж вас интересует мое мнение... У нашего общества нет будущего. Общество, сжигающее свои архивы и библиотеки, обречено. Для смягчения участи скажу также, что и у остального человечества, которое не мы, будущего тоже нет. СПИД, экология, то-се... Все закончится гораздо раньше и противнее. Хотя вашу байку о крысином вирусе я воспринял не без интереса.

- Есть будущее, Вячеслав Иванович, - говорит он с легкой тенью раздражения. - И у вашего общества, и всех остальных. Правда, оно сильно отличается от того, что постулировалось вашими догматами. До справедливости и гармонии еще далеконько. Но все-таки гораздо ближе, нежели в вашу эпоху.

- Не смейте говорить: ваши догматы! - я отваживаюсь повысить голос. Никаких догматов у меня нет. И, если на то пошло, я не во всем разделяю политику партии и правительства. Даже сейчас.

- Ну, допустим, в ваше время не разделять официальную точку зрения было хорошим тоном... А вот когда это было чревато последствиями, вы сидели смирно и не высовывались. Как та крыса. И в архивы зарылись, потому что наплевать вам стало на окружающую реальность. Будто одеяло на голову набросили.

- Е-рун-да! Я профессиональный историк. У меня диссер по восточно-азиатской дипломатии на выходе.

- И монография по культам личности в тумбочке. Вы начали писать еще студентом, хотя отчетливо понимали, что работаете исключительно на себя, а не на общество. В ту пору заниматься исследованием культов личности было равноценно суициду. А вы никогда не стремились в самоубийцы. Настало время, когда только ленивый не обличает сталинизм и не катит бочку на партию, но монография по-прежнему в тумбочке.

Это он меня приложил. Никто в целом мире - даже, по-моему, Маришка не мог знать, что хранится в самом глухом закутке правой тумбочки моего письменного стола. Неужели наши советские телефоны уже поставляются вместе со встроенными телекамерами?..

- Очень уж специфический поворот темы, - медленно, для отыгрыша времени на раздумье, говорю я. - Меня занимали не столько сами культы, сколько порождаемый ими механизм социальных провокаций. Я пока не пришел к осознанию общих закономерностей. Нахожусь где-то на стадии первичного накопления информационного капитала. Писистратовы надувательства, убийство Рема Гитлером, истребление Сталиным большевиков как расчистка посевных площадей под марксистский фундаментализм, кубинские дела о наркотиках... Все это шатуны и кривошипы, а механизм пока не виден. Кстати, коль скоро вы из будущего... Не подскажете, чем кончилась эта контра между Ельциным и Лигачевым? Брал Егор Кузьмич или нет?