Евгений Филенко - Шествие динозавров Страница 3

Это он меня приложил. Никто в целом мире - даже, по-моему, Маришка не мог знать, что хранится в самом глухом закутке правой тумбочки моего письменного стола. Неужели наши советские телефоны уже поставляются вместе со встроенными телекамерами?..

- Очень уж специфический поворот темы, - медленно, для отыгрыша времени на раздумье, говорю я. - Меня занимали не столько сами культы, сколько порождаемый ими механизм социальных провокаций. Я пока не пришел к осознанию общих закономерностей. Нахожусь где-то на стадии первичного накопления информационного капитала. Писистратовы надувательства, убийство Рема Гитлером, истребление Сталиным большевиков как расчистка посевных площадей под марксистский фундаментализм, кубинские дела о наркотиках... Все это шатуны и кривошипы, а механизм пока не виден. Кстати, коль скоро вы из будущего... Не подскажете, чем кончилась эта контра между Ельциным и Лигачевым? Брал Егор Кузьмич или нет?

- Не подскажу, - ухмыляется он. - По крайней мере, сейчас. Там поглядим. Если вы пойдете на сотрудничество с нами. А иначе мы изымем из вашей памяти все, что вообще касается этого разговора.

- Снова по башке трахнете? Лихо вам удалось меня раскрутить. Знали, на чем поймать. На интересе! И про монографию проведали. И про зубы... А могу я взглянуть на свое досье? В Штатах это, по слухам, разрешено.

- Опять же после вашего согласия на сотрудничество. И строго избранные места. Но дату и причину смерти мы все равно от вас утаим. Для человека вашей эпохи такое знание обременительно.

- Нет, вы положительно меня интригуете... Хорошо, согласен на сотрудничество. Что от меня требуется? Кровавый росчерк в договоре?

- Вячеслав Иванович, - сердится он, - я вижу, вы так и не поверили моим словам. Вот и дьявола приплели. Кровушку свою оставьте при себе, она у вас не Бог весть какая ценность. Придется нам покинуть ненадолго это помещение и совершить маленькую экскурсию в _н_а_ш_ мир. Может быть, это убедит вас в моей искренности, - он легко поднимается из кресла и теперь нависает надо мной, как башенный кран. Родил же кто-то такую орясину! Хотя должен уведомить вас заранее, что во все времена существовали способы порождения мнимых реальностей. Раньше - наркотики, литература, кинематограф. Сейчас мы умеем создавать реальности, достоверные не для одного-двух, а для всех органов чувств. Это называется "фантоматика". Лема по случаю не читали? Поэтому надо вам знать, что если я захочу вас обмануть, то непременно обману, и вы не обнаружите подлога. Мнимая реальность может быть неотличима от истинной. Но я даю вам честное благородное слово, что пока не хочу вас обманывать.

- Да будет вам... - я тоже встаю и озираюсь. Ни черта не разобрать из-за этого полыхания, где окна, где двери. - Куда прикажете? А руки за спину?

- Прекратите ерничать, Вячеслав Иванович, - он протягивает мне обыкновенные темные очки. - Наденьте лучше, солнышко наше покажется вам излишне ярким. Что поделаешь, озоновый слой вы порастранжирили, мы потихоньку заращиваем... И возьмите меня за руку. Не ровен час, грохнетесь в обморок от впечатлений, такое тоже бывало...

3

Трамвай тащился через мокрый, слякотный город, иногда всем своим двухвагонным телом впадая в спазматическую безудержную тряску. Словно у него вдруг сдавали нервы. Я сидел, старательно пытаясь угодить в такт этим судорогам. На коленях у меня лежал "Огонек". Но не современный имени Коротича, который я предпочитал читать дома, на диване, часу этак в первом ночи, когда исполнены все семейные долги. А старый, аж 17-го года. Состоящий из вестей с фронта пополам с рекламой. Чье название писалось через твердый знак: "Огонекъ". Почти такой же по формату, но на плохонькой бумаге и в две краски. И нужно было уступить трамвайной падучей, чтобы разобрать хоть слово.

Я с умилением полюбовался на двух солдатиков, куда-то ведших под рога крутомордого бычка. Должно быть, на заклание для нужд российской армии. Затем, трепетно касаясь грязно-желтых от времени и безобразного хранения страниц, погрузился в содержание. "Альбомъ парижскихъ красавицъ... за 8 руб. съ пересылкой... Е.Д.Урусовъ". - "Ишь ты, - подумал я, усмехаясь. Небось, порнуха какая-нибудь". Печально и устало глядел куда-то мимо меня мощный, похожий на пожилого бульдога "Его Императорское Высочество принцъ Александр Петровичъ Ольденбургский, верховный начальникъ санитарной и эвакуационной части". Мученически щурясь, я пробежал глазами небольшой, но предельно паршивый "разсказ А.С.Грина". Даже и не упомню, вошел ли он в современные собрания сочинений. Ну, Грина я отроду не жаловал... Полюбовался на коллаж "Герои и жертвы Отечественной войны 1914-1917 гг." все как на подбор с браво закрученными усами, глядели орлами. Исключение составлял подпоручик П.А.Недавний. Ни усов, ни орлиного взгляда. Пацан пацаном, даром что "нагр.орд.св.Стан.3 ст. и Анны 3 и 4 ст.". Были мне представлены также "известный французский писатель Октавъ Мирбо" - мне положительно неизвестный, "новый японский посолъ в Петрограде виконтъ Ушида" и "новая абисинская императрица Зеодиту, дочь Негуса Менелика", статная негритянка, которую в нынешних энциклопедиях величали когда Заудиту, когда Зоудиту, и уже известно, что властвовала она неудачно... На последней странице обложки донельзя счастливый буржуй в халате, потрясая расписной коробкой, возглашал: "Коорин противъ запоровъ работает пока вы спите". Сильно, видать, достал его недуг, коль он так радовался.

За моей спиной в сопровождении родителей ехал младенец, которому путешествие активно не нравилось. Временами он громко, на весь вагон, взревывал. Поддатый папаша сей же час принимался его стращать: "Щас вон бабе-яге отдам!" Древняя бабулька в ветхом пальтишке и грязно-зеленом платке охотно включалась в действо: "Чичас баба приберет, у ней жить будео-ошь, дак чо тогда?.." На переднем сидении, возложив руки в тонких перчатках на ручку "дипломата", горделиво присутствовал пожилой туз, если судить по затянутой в черную кожу спине и ондатровой, не по сезону еще, шапке. Спина тоже раскачивалась в трамвайном ритме, но амплитуда была чуть раздольнее. Видно, и этот был подшафе... Что ж, выходной, время позднее, не с работы же люди возвращаются. Это только я такой ненормальный. Да еще красивая, пусть не первой молодости, дама в широкополой шляпе и ослепительно-белом шарфе, с царственной небрежностью обмотанном вокруг стоячего воротника короткого бежевого полупальто, из-под которого сразу начинались полные, однако же не утратившие стройности ноги в черном полиамиде. Дама стояла возле выхода, вперясь в убрызганное грязью окно, что она там видела - один Бог знает.

Я не без труда отвел глаза от черного полиамида и обнаружил в "Огоньке" рекламу еще одного средства от запоров - "Стомоксигенъ Д-ра Антона Мейеръ". Должно быть, накануне двух подряд революций именно запор был болезнью века. А после его сменил понос... Господам читателям предлагалась также "Волшебство и магия. Самая полн. книга. Кажд. можетъ легко научиться. Ц. 1 руб.". Я бы и червонца не пожалел. Тогда все обреченные архивы города были бы мои.