Александр Казанцев - Блестящий проигрыш Страница 2

Белые сыграли: 37.Ке1, напав на мою ладью и грозя вторжением своей ладьи на е2. Легко убедиться, что шах ладьей 37.Ле1+ вел просто к потере пешки g2 и давал мало шансов на продолжение атаки. Ходом коня мой противник и защищал (по крайней мере от короля) пешку g2 и вселял надежды на многообещающую атаку. Спокойной игрой свести эти шансы к нулю, вероятно, не составило бы труда. Скажем: 37...Ле3 и на 38.Фb1 Фd1 39.Ф:f5 Ф:е1 40.Л:е3 Ф:е3 41.Ф:d5 g4+ 42.Kph5 gh 43.gh Ф:h3 - ничья!

Все это я рассчитал, времени до контроля у меня было достаточно (в отличие от моего противника!), но... Вариант показался и длинным и скучным. К тому же рядом со мной сидел художник шахмат Гурвич, а напротив стояла, смотря не столько на доску, сколько на меня, вызывая мой ответный взгляд влюбленного, "слишком красивая", по словам Поэта, "девушка" - моя молодая жена. И мне захотелось покрасоваться перед ней и блеснуть замашками этюдиста. Пусть, в отличие от Гурвича, она не поймет отражения своей красоты на шахматной доске, но, быть может, услышит восторженные восклицания окружающих! У партнера на часах ожил флажок. И я сделал безумный цейтнотный ход - пожертвовал "на ровном месте" ладью! Все ахнули.

37...Лh3+.

Противник мой вздрогнул. Ход был неожиданным. Флажок на его часах грозно поднимался, а он думал...

План мой, как мне казалось, был ярок и верен: оживить черную пешку g5, с темпом перебросить ее на h3, откуда она будет стремиться превратиться в ферзя на h1!

Молодой полковник с седой головой взглянул на часы и нерешительно взял ладью пешкой - 38.gh.

Собственно, ничего другого ему и не оставалось. И совершенно напрасно возвышавшийся над зрителями наш Поэт внятно, с расстановкой по слогам произнес:

- Не вижу здесь лад я,

Коль гибнет так ладья!

Я взглянул на Гурвича. Он был непроницаем, но мне показалось, что он укоризненно качнул головой.

Я не давал опомниться загнанному в цейтнот противнику.

Вот позиция, стоявшая тогда на доске. Ход черных. (Диаграмма 2.) Но есть ли у белых выигрыш? Неужели моему дерзкому плану оживления пешки g можно противопоставить другой план?

И я стал выполнять свой план: 38...g4+ 39.Kph5!

Противник сыграл быстро. У него не было времени. Я и теперь не знаю, почему он двинул короля вперед, а не отошел назад? Тогда не получился бы финал, который он не мог - честное слово! - не мог видеть в цейтноте! 39...gh.

Я осуществил свой замысел. Пешка g превратилась в грозную проходную, но... нашла коса на камень. На доске, по существу, завязалась не только борьба фигур, но и борьба планов! Чей план окажется дальновиднее и результативнее? Конечно, король мой открылся. Ладья могла его шаховать. Но я предвидел это и считал, что закроюсь от шаха конем, который надежно подкреплен пешкой f5. Так оно и случилось. Партнер мой сделал последний до истечения времени ход: 40.Лg7+ Kg4! - как и было задумано!

Казалось, все в порядке! Моя ожившая пешка на h3 доставит белым достаточно хлопот. Как они теперь пойдут, какой ход будет записан при откладывании партии? Ждать придется до завтра!

Я осмотрел зрителей. Жена улыбнулась мне, и я был вознагражден за свое шахматное ухарство. Капитан А.А. хлопнул меня по плечу и, наклонившись к моему уху, шепнул:

- Ничья! Молоток! Правда, не капабланковская. Вычурная...

Моей ничьей было достаточно для выигрыша матча.

Я встал и вместе с друзьями отошел к камину, огромному, глубокому, где когда-то завораживающе пылали угли. Гурвич захватил шахматную доску и, засунув ее в камин, поставил ее там на решетку (наверно, чтобы не видны были варианты), расставил отложенную позицию.

- Ничья, говорите? - обратился он к А. А. - Подождите, как бы атака не привела к мату.

- К мату? - презрительно усмехнулся Капитан. - Ваши маты бывают только в задачах. Ллойд там... или, куда ни шло, наш Петров. Еще Пушкину понравилась его задачка - "бегство Наполеона из Москвы". Здесь Наполеоном, извините, не пахнет. Анахронизм это, с позволения сказать!

- Но позволения как раз и нет! - отпарировал Гурвич. - Все результативные партии заканчиваются матом. Правда, не все доводятся до него. Но мат венчает удачную атаку на короля.

- Атака, говорите? Так она захлебнется, как котенок в колодце! продолжал Капитан. - Одна пешка h чего стоит!

Жена понимала, что спорят из-за меня, что я взбудоражил всех, но что все равно пора идти домой. И она передала мне это взглядом. Но я сделал вид, что не понял.

К камину подошел Поэт и продекламировал, глядя на мою жену:

- А как он ловко съел ладью! Пешченкой раз - и нет, адью!

Капитан наблюдал, как полковник заклеивает и передает судье конверт:

- Интересно, какой ход он записал?

- Скорее всего 41.Л:g4+, - отозвался Гурвич.

- Что? Жертва качества! - удивился Капитан. - Зачем? - И он взял белую ладью черной пешкой: 41... fg. - И что же? (Диаграмма 3.)

- А вот теперь шах слоном, чтобы затормозить пешку h, - показал Гурвич: 42.Сc5+ Kph2.

- Собака не лает, когда зарыта. Так где? - спросил Капитан.

- Все дело в том, знает ли он этюды, есть ли у него эстетический шахматный глаз? - загадочно произнес Гурвич.

- Что за "клеточная эстетика"? - возмутился А. А.

- Надеваю "эстетические очки", не подыщу рифмы. Что надо увидеть? спросил Поэт.

- Блестящую матовую комбинацию, - заверил Гурвич.

- Да что он, Алехин, что ли? - возмутился Капитан. - Или все мы тут слепые котята?

- Просто вам нужна ничья, вот ее вы и видите. Алехин, конечно, разгадал бы позицию! Решил этюд!

- Он не Алехин, а Сахаров, Борис Андреевич, - вмешался я. - Мы прежде с ним не встречались. Не знаю его отношения к этюдам, но нам с Абрамом Соломоновичем, этюдистам, в отложенной позиции действительно видится мат.

- "Видится, кажется"! Раньше в таком случае крестились. А теперь все басурмане. Так что за нечистая здесь сила? Покажите, - потребовал Капитан.

- Покажем? - спросил меня Гурвич.

Я молча кивнул и двинул вражеского ферзя, грозя матом, на g1 - 43.Фf1!

Капитан оттеснил меня от камина и стукнул фигурой по доске:

- Есть защита! - 43...Cg2! Нате, выкусите! Пожалуйте бриться! Какой уж тут выигрыш! Не до жиру...

Друзья впоследствии подтрунивали над ним, говоря, что он потому отказался от газовой плиты, что грел чайник темпераментом.

Все смотрели в камин на "пылающую там позицию" и переглядывались.

- Так ради какой псевдоэстетики жертвовали вы ладью на g4? Покажите нам, несмышленышам, - требовал Капитан.

- Покажем? - опять спросил меня Гурвич.

Я снова молча кивнул и дал шах конем собственному королю: 44.Кf3+. (Диаграмма 4.)

- Ну уж позвольте, мушкетеры! - возопил, втискивая свое громоздкое тело в камин, Поэт. - Знаем мы этих этюдистов, стрекулистов. У них все построено, как у рыбаков, на приманке. Клюнет рыбка, и он ее вытащит. А мы не клюнем и тогда "дырка" - опровержение этюда!