Владимир Васильев - Проснуться на Селентине Страница 20

И он увлек землянина к одной из занавешенных пещер.

Краем глаза Ник увидел, как откуда-то сверху спикировала еще одна похожая на фею туземочка. Эта была почти неотличима от Кристы, вплоть до приклеенной юбочки. Во всяком случае, она отличалась от Кристы не больше, чем любая земная девчонка отличается от одноклассницы.

"Господи, - подумал Ник с тоской. - Ну почему я не контактер и не ксенолог? Мне же в этой каше вовек не разобраться..."

В пещере было сухо и - к великому удивлению Ника - светло. Не так, как снаружи обычным днем, но и не темнее, нежели сейчас, в бурю. Ко все тому же удивлению в пещере нашлась обстановка - столы, стулья, лавки какие-то вдоль стен, шкафы, уставленные посудой. Но все это было частью пня, диковинными выростами древесины, и поэтому ни стулья, ни стол невозможно было сдвинуть с места.

Широкое, похожее на обычный топчан, только попросторнее, ложе устилали бесформенные мохнатые пледы. Ну не поворачивался язык назвать это шкурами - пледы, и все тут!

- Сейчас поесть принесут, - сообщил Буга, садясь к столу. - Ух, навернем ушицы свежей!

И хитро подмигнул.

"Ушицы? - подумал Ник. - Так ее еще сварить надо. Или не мы одни рыбачили сегодня?"

Действительно, из глубины пещеры показалась... сначала Ник решил, что это Криста. Но это была не она. Возможно, недавняя пикирующая туземочка, а может быть, и нет. В руках туземочка держала поднос, на котором стояли две миски и несколько небольших блюдец. От мисок распространялся ни с чем не сравнимый аромат ухи. Просто умопомрачительный, до голодных спазмов в желудке.

На блюдцах обнаружились: лепешки (невероятно вкусные), какая-то острая приправа сродни аджике, сметана и две рюмки граммов по сто пятьдесят с прозрачной жидкостью.

Буга первым делом потянулся к рюмке.

- Ну, - сказал он так, будто произносил тост, - с удачной рыбалкой!

Ник по примеру селентинца тоже взял рюмку и опасливо понюхал.

Пахло водкой. Хорошей, идеально очищенной водкой.

Машинально Ник потянулся чокнуться; Буга на секунду замешкался, а потом, словно догадавшись, что нужно делать, потянулся навстречу. Рюмки сухо цокнули, встречаясь; они явно не были стеклянными.

По давней русской традиции Ник коротко выдохнул: "Ху!" и опрокинул содержимое в рот.

Водка. Хорошая водка. Настолько хорошая, что даже закусывать или запивать не хотелось - провалилась в желудок и улеглась томным согревающим слоем.

Уха тоже была прекрасной, причем с тем неповторимым привкусом, который возникает лишь если в котел добавить немного все той же водки.

Ник выхлебал свою порцию вмиг, заедая лепешкой, которую не забывал макать попеременно то в аджику, то в сметану.

Только расправившись с едой, он рассмотрел посуду.

Ложки были явно деревянными, но настолько тонкими, что вряд ли их выстрогали из цельного куска дерева. Напротив, судя по некоторой неправильности формы можно было предположить, что их выращивают. Прямо на кусте. То же и с мисками - они были тонкими и податливыми, как фольга, но форму держали безукоризненно.

- Здорово! - довольно пробасил Буга и откинулся на спинку стула.

А снаружи бушевал ветер и хлестал ливень.

И вдруг Буга напрягся. Словно бы прислушивался к чему-то.

- Ой, - сказал он не то смущенно, не то обеспокоенно. - Сюда идет наставник. Я побежал...

И он, не замечая протестующего жеста Ника, вскочил и поспешно скрылся в глубине пещеры. Фея-туземочка молниеносно прибрала со стола посуду, а крошки и тому подобную мелочь вмиг размела стайка невесть откуда взявшихся насекомых, исчезнувших так же неожиданно и стремительно, как и появились.

Ник остался за стерильным, вылизанным до блеска столом - ни жив, ни мертв.

"Господи, - подумал он снова. - Ну почему я не контакте??"

Слово "идет" появление наставника описывало не очень точно. Нику сначала показалось, что напротив, по ту сторону стола разом сгустился воздух и кто-то похожий на привидение сделал вид, будто перестал парить и теперь сидит на стуле. На месте Бути. Потом туман сгустился плотнее, стал синеватым и мерцающим, как кисель. Или как плоть медузы. И вдруг, почти без перехода, обрел вид человека.

В принципе Ник ожидал, что наставник в конце концов примет облик человека. Хотя бы из присущей разумным существам вежливости. Но он ожидал увидеть почтенного старца, убеленного сединами и умудренного годами.

Как же! Привидение обратилось в молодого, моложе Ника, белобрысого парня. Лет девятнадцати - двадцати.

"И то правда, - уныло подумал Ник, машинально нашаривая на груди пуговицу. - Какая радость высшему разуму обращаться в старика с подагрическими ногами и непременной одышкой? Куда приятнее вот так, брызжать здоровьем и сверкать румянцем".

Пуговицы Ник, естественно, не нашарил, поскольку шастал по Селентине в легкомысленной майке. Сообразив это, он опустил руку.

- Здравствуй, Ник, - сказал наставник.

Голос у него был тоже молодой. А вот интонации - нет. Но и старческими их не назовешь: какие-то машинно-бесстрастные, что ли?

- Здравствуйте, - послушно отозвался Ник на приветствие. - Вам известно мое имя?

- Конечно. - Наставник не выразил удивления или досады. - Кристе ведь оно известно? Значит, и мне известно.

- То есть, - Ник по недавно сложившейся привычке тут же взял быка за рога и принялся тянуть информацию, - то есть вам известно все, что известно Кристе?

Наставнику, будь он классическим старцем, сейчас полагалось устало усмехнуться. Юнец, напротив, лишь чуть поморщился, и, надо сказать, это показалось Нику куда более естественным.

Ник вдруг подумал, что здесь, на Селентине, все почему-то кажется естественным, до странности естественным, без всякой ненужной натуги и показухи.

Она была честной, Селентина, честной перед всеми и со всеми. Даже с землянами, увы, гораздо больше привычными ко лжи и недомолвкам, чем к этой обескураживающей и совершенно бескорыстной честности.

- Почему же - все? - не согласился наставник. - Только то, что она не скрывает. У каждого есть свой потаенный уголок в душе, куда заказан путь даже самым близким.

Наверное, из Ника получился бы неплохой контактер, избери он в свое время эту стезю. Еще пару недель назад он боялся, что не будет знать, как себя вести и какие вопросы задавать. Но на деле все получалось словно бы само собой, и к этому не приходилось прилагать ни малейших усилий. Вот и сейчас нужные слова возникли сами. Подвернулись, вовремя подвернулись:

- Вы считаете, что душа существует?

Наставник едва заметно искривил губы:

- Существует ли бесконечность? Существуют ли отрицательные величины? Существует ли прошлое? В каком-то смысле - да, существуют, поскольку разум оперирует подобными понятиями, хотя их невозможно потрогать или увидеть. Думаю, и с душой нечто подобное. Причем ни секунды не сомневаюсь, что у землян все обстоит именно так, как я только что обрисовал. Так ведь?