Владимир Васильев - Проснуться на Селентине Страница 21

- Ну, в общем, так. Хотя можно поспорить. Только я не вижу смысла. Ну, ладно. Мое имя вы знаете. А как мне вас называть?

- Наставником. Просто наставником. Пусть даже я и не твой наставник. И, кстати, тебя не раздражает манера обращения на "ты"? Я знаю, у вас больше принято вежливое обращение.

- Ничуть не раздражает! - заверил Ник. - Я еще не в том возрасте, когда обращение на "ты" начинает казаться панибратством.

О кажущейся молодости собеседника Ник заставил себя не думать.

- Тебе, естественно, страшно интересно узнать, зачем я захотел тебя увидеть. Так?

- Естественно, - подтвердил Ник. - Очень интересно.

- Увы, - наставник развел руками, совершенно по-человечески (Ник даже на секунду напрягся, вспоминая, делал ли он при нем подобный жест, но потом сообразил, что при Кристе наверняка делал). - Вынужден тебя разочаровать. Никакого особого умысла у меня не было. Мною двигало чистое любопытство.

- Значит, и наставникам оно не чуждо?

Юнец засмеялся, запрокинув голову:

- Полноте, Никита! Неужели вы, земляне, воображаете нас всезнайками, окончательно потерявшими интерес к жизни? Это противоречит самой природе разума. Разум всегда сознает, что все отпущенное ему время он только и делает, что карабкается вверх по лестнице. А без любопытства кто же станет карабкаться?

- Скажите, наставник, - Ник снова выловил откуда-то из омута собственных мыслей очередной вопрос, который, вероятно, сумели бы оценить только контактеры, - а насколько выше вы забрались по этой лестнице? Выше, например, меня, среднего землянина?

- Для того, чтобы оценить насколько, нужно стоять еще выше меня. Я ведь, в сущности, ничего не знаю о землянах. Единственный, о котором мне известно хоть что-нибудь, - это ты. Прибегну к сравнению, достаточно вольному и поэтичному, но при этом довольно жестокому. Так что не обижайся. Видишь вон ту бабочку, что прячется от дождя в пещере?

Ник невольно обернулся, но, конечно же, не увидел никакой бабочки. Стол, за которым сидели они с наставником, отделяло от входа в пещеру добрых пятнадцать метров. Разглядеть какую-то там бабочку, сидящую в трещинах древесины, не смог бы, наверное, и самый дальнозоркий из людей.

- Ее путь таков: яйцо-гусеница-куколка-бабочка. Если использовать подобную аналогию, ты - яйцо. Я, вероятно, гусеница, готовая превратиться в куколку.

- А Криста? - выпалил Ник. - И Буга?

- О! - улыбнулся юнец. - Они, несомненно, недавно вылупившиеся гусеницы, неугомонные и вездесущие! Они охотно ползают с места на место, поедают листву, резвятся и познают мир.

Ник вздохнул.

Ему не врали. Селентинцу незачем врать.

Яйцо. Всего лишь яйцо, неподвижное и жалкое. Зародыш, заготовка будущей бабочки. Не об этом ли ему неустанно твердили Криста и Буга: "Ты спишь. Ник!"?

О чем же еще, если не об этом?

- Наставник, - сдавленно спросил Ник. - А землянин Никита Капранов вообще способен стать гусеницей? Хотя бы гусеницей, не говоря уже о бабочках? Проснуться?

- Любой, обладающий разумом, способен. Безразлично - землянин или нет. Ты считаешь себя разумным?

Ник снова поискал на груди пуговицу - конечно же, безуспешно.

- И способность к полету - это тоже один из факторов пробуждения? поинтересовался он.

Юнец неожиданно перестал улыбаться.

- Ник! Способность к полету - это просто сопутствующая мелочь. Ты можешь проснуться и при этом не научиться летать. Если тебе не нужно. Пробуждение - это переход на качественно иной уровень взаимодействия с миром. Ты уже способен постичь это, иначе наш разговор не склонился бы в нужную сторону, да и вообще не состоялся бы. Собственно, тебе осталось только окончательно поверить, в чем я тебе и пытаюсь помочь. Надеюсь, ты сознаешь, что готовых рецептов не существует. Селентина - именно то место, где стоит проснуться. И где легко проснуться. Я сам когда-то проснулся здесь. И, - наставник вдруг доверительно склонился в сторону Ника, - у тебя замечательная помощница.

Ник глупо хлопнул глазами, а наставник вдруг потерял материальный облик и снова стал синеватым маревом, похожим на привидение. Он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока совсем не исчез.

Совсем.

Некоторое время Ник пребывал в форменном ступоре. Он пытался осмыслить все, что сейчас услышал, но в голове кто-то настырно бухал в большой надтреснутый колокол, отчего мысли норовили расползтись и попрятаться по самым дальним и темным углам.

А потом его позвали.

- Ник! Пойдем скорее! Дождь закончился!

Когда он вышел из пещеры, селение-амфитеатр сияло мириадами капелек росы, в каждой из которых ослепительно отражалось солнце Селентины. Остро пахло озоном и мокрой листвой. На фоне исполинской, в полнеба радуги Криста, улыбающаяся зеленоокая дива. Это она звала его.

И - как достойный всему внезапному великолепию фон - громада супердерева чуть поодаль.

"Ой, мамочки", - подумал Ник.

И еще он подумал, что же будет рассказывать контактерам?

- Мне кажется, - хмуро заявил Градиленко, - ты от нас что-то скрываешь.

- А что мне скрывать? - искренне удивился Ник. - Думаете, я набрел в лесу на месторождение алмазов и втихую его разрабатываю? Так здесь алмазы мало ценятся.

Градиленко кутался в пуховик, который, увы, плохо защищал его от пронизывающего осеннего ветра. То, что Ник был лишь в шортах, майке и босиком, раздражало шефа контактеров еще сильнее.

- Ты сорвал процедуру контакта, - сказал Градиленко. - Отчетов от тебя я не видел уже полтора месяца.

- Коллега, - с чувством произнес Ник. - Напротив, я довольно далеко продвинулся на стезе контакта с обитателями Селентины. И именно поэтому я хочу остаться. Остаться здесь, чтобы окончательно понять и вообразить мост, который можно будет навести между Землей и Селентиной. По-моему, это вам только на руку.

- Нам на руку твоя помощь, которой мы не видим. Я не понимаю, чем ты занимаешься там, в лесу. Я не понимаю, почему ты не мерзнешь на этом чертовом ветру. Я не понимаю, почему общение с каким-то летающим жуком для тебя стало важнее, чем общение с людьми. Я не понима...

- Коллега, - проникновенно и очень спокойно перебил Ник. - Если бы вы дали себе труд осмотреться окрест, возможно, вы отыскали бы первые ответы. Это так, совет вам и всем остальным. На будущее.

Бородачи-контактеры, подчиненные Градиленко, неприкаянно топтались около посадочного бота. Им было тоскливо, холодно и неуютно. И десантникам с прикладными лучевиками тоже было тоскливо, холодно и неуютно.

Земная миссия на Селентине готовилась к отбытию. Готовились все, за исключением бывшего эмбриомеханика Никиты Капранова. Контактеры ничего, ровным счетом ничего не добились здесь - аборигены на контакт не пошли. Тем более обиден был явный успех какого-то там эмбриомеханика, слыхом не слыхавшего о типовых процедурах контакта и тем более о ксенопсихологии. Градиленко злился. Но вредный экс-эмбриомеханик, похоже, всерьез вздумал обосноваться здесь. На запретной для любого землянина (кроме группы Градиленко, разумеется) Селентине. И сейчас предстояло решить - считать Капранова членом вышеупомянутой группы или уже нет.