Максин МакАртур - Время будущее Страница 20

– Я попытаюсь выяснить, что произошло.

Необходимо было также как можно быстрее узнать, насколько серьезны возникшие проблемы. Возможно, придется повторно инициализировать эту отдельную часть системы или даже изолировать ее, если она заражена вирусом, однако последнее было сомнительно. При создании систем станции первостепенное внимание уделялось прежде всего их устойчивости и только потом скорости выполнения операций.

Сейчас ситуация на Иокасте кардинально изменилась, поскольку к нам больше нет доступа из внешнего мира. Но до появления сэрасов в системы вводилось и там циркулировало большое количество «зараженных» данных, не говоря уже о ввозе на станцию незаконных модификаций технических средств и оборудования. Системы должны были справиться с воздействием всех этих неблагоприятных факторов.

В каждом кольце имелись люки, обеспечивающие доступ обслуживающему персоналу через проходящие в капитальных стенах кольца туннели на уровень рециркуляции, расположенный под палубами. За этой панелью открывался узкий темный проход, круто спускающийся на два-три метра ниже палубы, а затем поворачивающий по диагонали по отношению к сечению кольца и спускающийся еще на пару метров. В случае аварии туда обычно спускались два человека. По стенам и потолку туннеля тянулись датчики, проводка системы безопасности и трубопроводы.

Я осторожно спускалась вниз, стараясь не задеть коммуникации системы жизнеобеспечения и цепи «горячих» плазменных ретрансляторов. Мое тело загораживал падающий с потолка свет, но маленькие эмиттеры в туннеле бросали слабый отблеск на лестницу под ногами. Труднее всего было миновать поворот, но сразу за ним передо мной открылась узкая камера, в которой находился еще один люк, ведущий непосредственно в подуровень. Миновав второй люк, я заметила, что тяжело дышу. Я совсем потеряла форму, пора вновь заняться бегом.

Камера рециркуляции представляет собой длинное помещение с низким потолком, задняя стена которого теряется во мраке. В стене горят отдельные источники света, в отличие от больших цельных панелей, установленных на верхних уровнях и дающих яркое ровное освещение. Под трубопроводами, вокруг контейнеров, в беспорядке кабелей и контрольных приборов сгущаются тени. Это – особый мир процессоров, силовых кабелей, трубопроводов, моющих установок и рабочих помещений, емкостей с растворителями и больших, издающих ревущие звуки окислительных камер.

Огромные емкости двигаются вдоль стен, у которых стоят ряды контейнеров, оставляя лишь узкий проход по центру помещения. Здесь всегда стоит шум: грохот катящихся по полу чанов, бульканье в трубопроводах, шипение насосов, которое время от времени прерывается звуком, похожим на взрыв.

Я сразу же поняла, что произошло. Это было нетрудно. Из одного чана первой ступени вытекала тонкой струйкой темная жидкость, уже успевшая забрызгать проход. Вокруг основания емкости образовалась большая лужа. Несколько выведенных из строя дроидов – роботизированных очистительных устройств – замерли вокруг него. Двое техников из обслуживающей систему рециркуляции команды, стоя в сторонке, с удрученным видом взирали на весь этот беспорядок. На одном из техников была стандартная защитная маска, у другого нижнюю часть лица закрывал кусок ткани. Я втянула носом воздух, но слабый неприятный запах, который я почувствовала, не шел ни в какое сравнение с резкой вонью, исходящей от сэрасов.

– Что случилось? – спросила я.

Человек в маске резко повернулся на мой громкий голос.

– Что вы здесь… О, командир Хэлли! – Он махнул рукой в сторону чана. – У нас проблемы с давлением. Неполадки не были отмечены нашими диагностическими устройствами сегодня утром, и мы упустили время. Пока разобрались во всем, эта штуковина лопнула.

Другой техник, женщина с самодельной маской на лице, сняла ее, прежде чем заговорить со мной.

– Большинство из нас считают, что неполадки возникли в центральной системе связи.

В тусклом неверном свете ее кожа приобрела болезненный оттенок.

Надо было что-то делать. Внезапно тяжелая рука легла мне сзади на плечо. Теперь я в свою очередь чуть не подпрыгнула от неожиданности. За моей спиной стоял Мердок, морща нос. Падавшая на него тень придавала оливково-зеленоватой форме службы безопасности коричневатый оттенок; его мощная фигура, казалось, нависала надо мной.

Мердок бросил взгляд поверх моей головы на емкость с темной жидкостью и мрачно ухмыльнулся.

– Ну и дела, – сказал он.

Я глубоко вздохнула в надежде успокоить свой учащенный пульс.

– Вы хотели видеть меня?

Он кивнул и показал пальцем наверх, туда, где была верхняя палуба.

– Я по поводу толпы, собравшейся у входа.

Я не понимала, зачем ему понадобилось срочно разыскивать меня.

– Сейчас я ничем не могу помочь. Прибыл незнакомый корабль, люди взволнованы.

– Вы могли бы им сказать, что… Уф-ф! – Он зажал рукой свой широкий нос, не в силах больше выносить стоявший здесь запах. – Давайте выйдем отсюда. Я больше не могу находиться здесь.

Техник по обслуживанию, которая в это время настраивала программу одного из дроидов, оторвавшись от своего занятия, раздраженно посмотрела на нас. Однако Мердок уже повернулся к ней спиной.

– Проследите, чтобы мне был предоставлен полный отчет об устранении неисправностей, – распорядилась я и зашагала вслед за Мердоком.

Я вдруг вспомнила события трехлетней давности, первые дни пребывания Мердока на станции. Тогда я никак не могла поверить в то, что офицеры, занимавшие высшие должности в Конфлоте, могут быть такими невежами и грубиянами. Мердока перевели на Иокасту год спустя после моего назначения, и прибыл он в то время, когда и на самой станции, и в политической ситуации вокруг нее царил хаос. С прежнего поста Мердока сместили за то, что он слишком усердно преследовал берущих взятки должностных лиц, к несчастью для себя, поздно заметив, что в группу обвиняемых входит и его непосредственный начальник.

Меня мало интересовала его репутация. Я была довольна тем, что у меня наконец появился начальник службы безопасности, на плечи которого можно переложить часть бремени.

У него потрясающая работоспособность. Мердок проводит все свое время в двух офисах, один из которых расположен в кольце «Гамма», а другой на Холме. До него у нас в нижнем кольце служба безопасности бездействовала, там не существовало даже намека на нее. Посему эта зона представляла собой очень опасное место, и даже когда там и появлялись порой патрули, они состояли из четырех-пяти офицеров.

Прибыв на Иокасту, Мердок первым делом приложил усилия, чтобы взять под контроль ситуацию в нижнем кольце. Однако навести полный порядок на Холме удалось только после подписания Абелярского соглашения, главным образом потому, что оно освободило персонал от борьбы с внешней силой – данаданами и другими пиратами – и позволило начать широкомасштабную кампанию против преступной сети на станции. Я всегда напоминаю об этом Мердоку, когда он начинает ворчать по поводу неэффективности схемы соглашения.