Максин МакАртур - Время будущее Страница 21

Прибыв на Иокасту, Мердок первым делом приложил усилия, чтобы взять под контроль ситуацию в нижнем кольце. Однако навести полный порядок на Холме удалось только после подписания Абелярского соглашения, главным образом потому, что оно освободило персонал от борьбы с внешней силой – данаданами и другими пиратами – и позволило начать широкомасштабную кампанию против преступной сети на станции. Я всегда напоминаю об этом Мердоку, когда он начинает ворчать по поводу неэффективности схемы соглашения.

Наши отношения изменились после того, как началась блокада станции. До недавнего времени у нас постоянно возникали разногласия по большинству вопросов, однако мы всегда улаживали наши споры цивилизованным путем. Мердок считал Абелярское соглашение пустой затеей, всегда выступал против предоставления убежища беженцам и с особой озабоченностью относился к вопросам личной охраны. В последнее время – возможно, из-за постоянного напряжения – Мердок то начинал спорить, отстаивая точку зрения, которую раньше никогда не защищал, то его охватывало веселое настроение, и он отпускал шутки.

Мы снова поднялись на палубу кольца «Гамма», но на сей раз через один из больших туннелей, встретив по пути техника, которой направлялся вниз на груженой платформе магнитной подвески. Увидев его, я начала суетиться, пытаясь уступить дорогу, и тогда Мердок молча остановил меня одним движением руки.

– С меня достаточно всего этого, а теперь еще праздники на мою голову, – сказал он, когда мы вышли из бокового коридора на главную магистраль. – Нам понадобится помощь. Что вы думаете о привлечении к охране порядка некоторых резервов Земного Флота?

В это время гарокианское торжество совпадает с концом рамадана, важного события для значительной части землян, живущих на станции. И каждый год Иокаста погружается в невиданное веселье. Для гарокианцев это – праздник Возрождения Душ, ежегодный обряд подготовки к смерти, которую они считают лишь переходом в новое состояние – слияние с мировой душой. На другой день после этого отмечается годовщина вхождения Земли в Конфедерацию. Наша официальная церемония всегда длится недолго, и на ней, как правило, присутствует мало народа, поскольку все страдают от послепраздничного похмелья. Это один из самых напряженных периодов в году для службы безопасности.

– Не вижу причин, почему бы нам действительно не сделать это.

Мердок явно удивился, не встретив возражений с моей стороны.

– Разве нельзя издать официальное сообщение о подорвавшемся корабле и попросить всех оставаться дома и не толпиться на улице?

– У меня на сегодняшний день нет достаточной информации, чтобы составить такое сообщение. – Я остановилась у ближайшего карикара. – Но я подумаю, как сделать так, чтобы оно звучало не слишком… провокационно.

Мердок вдруг забеспокоился.

– И о чем вы собираетесь сообщить в таком официальном документе?

Он хотел знать слишком много. Это задело меня за живое.

– Вы читали последнюю сводку?

Мердок кивнул:

– Да, этот корабль ни при каких обстоятельствах не мог оказаться здесь.

– Оставшиеся в живых говорят, что не знают, как это произошло.

– Конечно, ведь они находились в состоянии глубокого сна, – заметил Мердок.

– Невероятно, но мы имеем дело с людьми прошлого столетия.

– Вы хотите сказать, с кораблем прошлого столетия. – Иногда Мердок очень проницателен. – Вы считаете, что если один корабль незаметно вошел в эту систему, то другой может так же незаметно выйти.

Он, конечно, прав. Меня никогда не оставляют мысли в той ситуации, в которой мы оказались.

– И это тоже, – сказала я спокойно и ввела свой код в карикар.

Засунув большие пальцы рук за широкий ремень, являвшийся атрибутом формы, Мердок побарабанил по нему остальными. Эта привычка всегда раздражала меня.

– Не оставляйте надежд. Они, вероятно, наткнулись на старый участок перехода или какую-то естественную аномалию, вот и все. Одно можно сказать с уверенностью: мы не сможем использовать их корабль.

– Знаю, – коротко сказала я и вывела на экран, вмонтированный в стену, изображение серых кораблей сэрасов, чтобы посмотреть, не изменилось ли их местоположение.

– Я только хотел сказать, чтобы вы не вели себя как одержимая, вот и все.

Мердок не скрывал своего раздражения. Я сердито посмотрела на него.

– Я и не веду себя как одержимая.

Он бросил многозначительный взгляд на экран, где были отображены данные о кораблях сэрасов.

– В таком случае зачем вы постоянно проверяете, где именно они находятся и как себя ведут?

– Это разные вещи. Я поступаю так в интересах дела. Билл, я только хотела сказать, что корабль, явившийся из прошлого, – это просто захватывающее зрелище.

– Да, действительно. Куда вы сейчас направляетесь?

– Я хочу поговорить с Квотермейном. – Когда двери лифта распахнулись, я, быстро взглянув на экран, еще раз удостоверилась, что корабли сэрасов находятся там, где им и следует быть, и отключила изображение. – Люди с погибшего корабля сообщили, что инвиди помогали им. Брин сможет рассказать мне об этом подробнее. Мердок поморщился.

– Распорядитесь, чтобы Квотермейн спросил у своего инвиди, если тот, конечно, еще хоть что-нибудь помнит, как нам выбраться из этой передряги.

– Я не буду этого делать, – начала я, но тут двери со скрипом закрылись.

Меня хотят заставить наказывать тех, кто подстрекает жителей Иокасты к волнениям. Я слышала, как Мердок говорил одному лейтенанту, что она должна почаще вспоминать, кто платит ей, и не жаловаться на неправомерные действия «Четырех Миров» и Конфедерации. Я не знаю, какого мнения он придерживается относительно всей этой сложной проблемы, касающейся отношений «Четырех Миров» и «Девятки», автономии и таких технологий, как система перехода в гиперпространство. Я знаю только одно: Мердок обеспечит порядок на станции, действуя беспристрастно.

Брин Квотермейн – наш офицер, отвечающий за связи с инвиди, – был представителем Совета Конфедерации. Инвиди, Эн Барик, как первоначально предполагалось, должен был выполнять роль наблюдателя на станции, контролируя все наши шаги – наши успехи и неудачи, входя в администрацию Иокасты. Квотермейн является своеобразным буфером между ним и нами, а если смотреть шире, то между «Четырьмя Мирами» и «Девяткой». У него, конечно, самое неблагодарное занятие на станции.

Первый наш разговор с Квотермейном, в котором я отказалась от официального вежливого тона, состоялся вскоре после захвата сэрасами системы Абеляра. Я почти не сомневалась, что Барик незаметно сбежал на своем небольшом корабле со станции, воспользовавшись суматохой. Почти все кольцо «Дельта» было погружено во мрак. Но когда я достигла бескислородного отсека, который мы называем Дымом, то увидела, что блок, где жил инвиди, слабо освещен. Здесь же я обнаружила и Квотермейна. Он меня давно ждал.