Игорь Ларионов - Вывих времени Страница 20

- Должно ли всё это каким-то образом сказаться на политике?

- В определённых рамках, несомненно. Идейную кампанию за чистоту нравов, за массовое естественное деторождение пусть возьмёт в свои руки партия традиционалистов. Пусть даже затеют что-нибудь щекочущее нервы. Например, развернут борьбу за прекращение искусственного деторождения. Но лидера этой партии на ближайших выборах в президенты планеты не проводи. Посидят один срок в оппозиции - приобретут большую общественную поддержку. Массы всегда склонны поворачивать свои глаза и уши в сторону оппозиции. Таким образом, на ближайших выборах, через два года, президентом поставишь председателя партии свободы. Пять лет пусть поцарствует. Но, кстати, лидера этой партии смени. Что-то он мне не нравится. Слишком часто прыгает от одной крайности в другую. Конечно и он управляемый, но лишние помехи нам ни к чему.

- Какие будут особые распоряжения относительно Вашего личного имущества?

- Ты прекрасно знаешь, что оно самым тщательным образом связано с общественным. А предпосылка всякой собственности, общественной и персональной одна - безопасность общества и стабильность порядка. Эти качества коренятся, прежде всего, в головах людей. Чтобы чувства безопасности и стабильности не ослабевали, о них нужно напоминать почаще. В этом отношении нет ничего лучше, чем угроза, а затем - мобилизация сил по её преодолению.

- Ваша милость, но что может угрожать безопасности и стабильности нашей системы?

- Реально - ничего, малейшая угроза отсутствует. Но тогда создай её в конце концов. Несколько теорий, ярких произведений об угрозе из Космоса. Найдите какие-нибудь сенсационные документы из прошлого. На один из астероидов пошлите, только в полном секрете, команду специалистов и рабочих. Пусть изготовят там космический корабль, размером побольше и формой поэкзотичнее. Посадите туда несколько десятков роботов, видом пострашнее. Организуйте вторжение на Элею. Когда корабль отправится, астероид вместе с командой взорвите. Лишние свидетели не нужны. Взрыв спишите на инопланетян. Красочное вторжение передайте по всем каналам. Особых жертв не нужно. Несколько десятков тысяч будет достаточно. Затем корабль впечатляюще уничтожьте. На этой основе разверните патриотическое движение по подготовке отпора возможным космическим агрессорам. Особое внимание уделите защите зданий и сооружений от возможных губительных излучений инопланетян. Эта защита должна быть весьма капиталоёмкой. Защиту же старинных зданий и сооружений нужно превратить в баснословно дорогое мероприятие.

- Понятно, Ваша милость. Можно даже организовать несколько панических продаж старинной недвижимости. Сбить на неё цену, а потом по дешёвке скупить вместе с прилегающей территорией, расширяя Вашу персональную собственность. Надеюсь, я достаточно уловил мысль моего Великого Учителя?

- Всё, что относится к коммерции, ты воспринимаешь обычно быстро и точно. В настоящее время я владею одной десятой частью суши Элеи. Почему бы мне несколько не увеличить эту долю?

- Разумеется, Ваша милость. Чуть не забыл. Один маленький вопрос. Тут список из десяти персон-претендентов на вступление в круг бессмертных.

- Оставь до моего возвращения к активным делам.

- А если кто-то из них до этого срока не доживёт?

- Тем хуже для них. До встречи через десять лет, Бэш.

Секретарь с поклоном, словно бесшумная тень, трудно ассоциируемая с его грузной фигурой, исчез.

Крокут остался один, закрыл глаза и мысленно начал считать до ста, с каждым ударом сосредотачиваясь всё глубже и глубже на мистическом центре в глубине затылка. Его сознание, при этом, погружалось в ощущение тёмной, однообразной, сжатой в тугое, сверхмощное пятно силы, стиснутой в небольшом пространстве планетарного мира, но зато плещущей морем без берегов в пространстве другом. Это сила воли Крокута находилась одновременно в двух пространствах - телесном, концентрированно ограниченном, и психическом, ограниченном лишь рамками вместимости той высшей части всякого существа, где коренится само понимание.

Теперь Крокут сам превратился в это живое пятно, из которого вырывались тонкие, но удивительно мощные отростки-щупальцы, инстинктивно ища новое седалище для своего хозяина. Тот не заметил, как его почти безжизненное тело пересадили в кресло на колёсах и повезли по длинным тоннелям и переходам в тот древний, заветный Зал.

* * *

Пьер Горский уже десятый день находился в одной и той же комнате, очень похожей на больничную палату Земли какого-нибудь госпиталя для супераристократов. Теперешнее положение было довольно курьёзным. К его телу постоянно присоединяли какие-то приборы, связанные со сложными панелями, утыканными клавишами и соединенными с видеоэкранами. Приходящие в палату, либо явно не могли, либо отказывались его понимать. Конечно, имел место языковой барьер. Но почему бы не попытаться его преодолеть. Тем более, что нечто общее в языках угадывалось довольно рельефно.

Как он сюда попал? В эту палату? Этого он знать не мог. Тогда, он на неопределённое время потерял сознание, но всё бывшее с ним накануне он помнил с удивительной отчётливостью. Вот он летит в открытом космосе по направлению к Земле. И вдруг, то ли он начинает расширяться во все стороны одновременно и равномерно со скоростью взрыва, становясь невообразимо огромным, то ли Земля начинает уменьшаться до размеров горошины, оставаясь видимой и различимой. Но вот изображение Земли заколебалось и из вибрирующих контуров горошины стали веерами, одно за другим, образовываться мириады горошин, каждая из которых имела отчётливые очертания его родной планеты. Стоило Пьеру присмотреться к какой-то одной горошине повнимательнее, она тут же увеличивалась в размерах. На одну из горошин Пьер загляделся так пристально и долго, что она через некоторое время заняла всё поле его зрения и в этот момент он обнаружил себя падающим с высоты нескольких десятков километров на поверхность планеты. Земля? Очертания континентов были очень похожи, но замечались и различия. Континент, напоминающий очертаниями Африку, был явно меньшего размера. Зато рядом с аналогом Австралии находился ещё один континент примерно такого же размера.

Стремительность падения нарастала. Пьер закрыл глаза... и очнулся в этой палате.

В этот день в комнату вошли четверо, вкатив в нее большое кресло на колёсах. В отличие от всех других, занимавшихся Пьером и бывших всегда в белом, атлетические фигуры вошедших были затянуты в чёрное трико. Они подняли Пьера, усадили его в кресло, крепко пристегнули ремнями и выкатили из палаты.

Сначала его долго катили вдоль длинного, ничем не примечательного коридора без окон, потом свернули направо в похожий, но значительно более широкий и длинный коридор. Однако его конца не достигли, остановившись у очень широких дверей, которые тут же бесшумно разошлись в стороны и они оказались в большой белой кабине лифта. Двери задвинулись так же бесшумно. Ощущения движения не было никакого. Когда двери раздвинулись вновь, его выкатили в сумрачно освещенную, весьма внушительных размеров пещеру. Из неё открывались несколько тоннелей, довольно грубо вырубленных в скале. Пьера вкатили в один из них.