Юрий Брайдер - Хозяева Острога Страница 21

— Сто раз там ходил, а ничего похожего не заметил, — буркнул Бадюг.

— Дело в том, что эта лестница заметна только влюбленным, — уточнил Тюха.

— Можно подумать, что я никогда не влюблялся!

— Имеется в виду не похоть, а истинная любовь, ради которой не жалко рискнуть жизнью.

— Врешь ты всё! Если такая любовь навалится, ты не прозреешь, а, наоборот, ослепнешь. Будешь какую-нибудь кривобокую уродку принимать за писаную красавицу.

Тюха спорить с ним не стал, а обратился к Темняку, до сей поры помалкивавшему:

— А как ты поведешь себя, если окажешься у Хозяев?

— Да никак, — беспечно ответил тот. — Мне у них попросту делать нечего. Я ни в Остроге, ни тем более на Бойле задерживаться не собираюсь. Покину вас при первой же возможности.

Такой ответ, похоже, не понравился Бадюгу, обидевшемуся за свой родной город.

— С Бойлом, допустим, всё понятно, — сказал он. — Местечко, прямо скажем, малоприятное. А чем тебе, спрашивается, не понравился наш Острог?

— Я этого не говорил. Городок очень даже приличный, и люди в нем замечательные. Но, к сожалению, долгое пребывание здесь не входит в мои планы.

— Тогда зачем ты вообще сюда заявился?

— Так уж вышло. Представился случай пообщаться с людьми, и я не преминул им воспользоваться. В моей бродячей жизни это большая редкость.

— Случай, надо полагать, был с крыльями?

— Вроде того. Почему ты так решил?

— Иным путем в Острог попасть невозможно. В его стенах нет ворот.

— Впервые слышу про такое. Город без ворот — то же самое, что человек безо рта… Или без дырки в заднице.

— Тем не менее такой город существует, — вмешался Тюха, умевший в двух словах изложить то, на что Бадюгу потребовалось бы как минимум дюжина косноязычных фраз. — Хозяевам ворота не нужны, поскольку нигде, кроме Острога, они жить не могут. А интересы людей здесь в расчет никогда не принимались. Мы ведь случайные жильцы. Тоже, наверное, когда-то прилетели сюда по воздуху.

— И с тех пор судьба крепко повязала вас с Хозяевами, — с сочувствием произнес Темняк. — Хотя принято считать, что две разумные, но совершенно разные расы вместе никогда не уживутся.

— Не уживутся, если между ними есть спорные вопросы, — сказал Тюха. — Допустим, мы будем претендовать на их самок, а они — на нашу пищу. Но в Остроге нет никакого соперничества. Мы слишком разные. Хозяевам не нужно то, что имеет ценность для нас. А про их ценности мы вообще не имеем представления.

— И всё же кое в чем вы постоянно пересекаетесь. Доказательством тому — Бойло, — Темняк с трудом подавил зевок.

— Никакое это не доказательство. Бойло — случайная прихоть Хозяев, превратившаяся в традицию. И потери, которые несут здесь люди, не так уж велики. Даже если Бадюга и прикончат здесь, пятеро его сынов дадут Острогу обширное потомство. Таким способом Хозяева людей не изведут.

— Скорее мы их изведём, — заплетающимся языком пробормотал Свист и тут же захрапел.

В наступившей тишине раздался зловещий голос Бадюга:

— Почему ты сказал, что меня прикончат?

— Да так, просто к слову пришлось, — Тюха уже и так понял, что сказал глупость. — Ты лучше спи. Поздно уже.

— Как же, заснёшь тут с тобой! Всю душу разбередил… Тебе хорошо! Шесть схваток только и осталось. А мне все шестнадцать! Как подумаю про это, так дурно становится.

— Не убивайся зря, — Тюха всячески старался загладить свою невольную бестактность. — Пока командир жив и здоров, нашей стае ничего не грозит. С ним не пропадешь.

Темняк никак не отреагировал на эти хвалебные слова, впрочем, не имеющие никакого отношения к лести. Льстецов на Бойле не бывает.

Темняк уже спал. Но сон его не был спокоен.

Они проснулись все разом, и причиной тому был синий мертвенный свет, заливавший нору. Создавалось впечатление, что кто-то изнутри светит в неё прожектором.

Растерянные, ещё не отошедшие ото сна боешники казались в этом зловещем свете вурдалаками, уже тронутыми тлением, чему в немалой степени способствовала чёрная раскраска, покрывавшая их лица.

— Что это ещё за светопреставление? — свистящим шепотом осведомился Темняк, никогда не забывавший о своих обязанностях командира.

— Приглашение на ночную схватку, — пояснил Тюха (тоже почему-то шепотом). — Со мной такое уже случалось однажды.

— И кому это только нужно! Неужели им дня мало?

— Ночью всё бывает совсем иначе. Драться приходится вслепую. Невозможно даже отличить своего от чужого. А хуже всего то, что твой лук в темноте окажется бесполезным.

— Давай тогда притворимся спящими и наплюем на это приглашение, — предложил Темняк. — Вдруг мы все глуховатые?

— Смотритель найдет способ изгнать нас из норы. Будет лучше, если мы выйдем сами.

— Тогда пошли, — согласился Темняк. — Как там Свист?

После минутной заминки Тюха доложил:

— Похоже, он немного не в себе. Бормочет что-то… Действие снадобья ещё не закончилось.

— Значит, на него надежды мало, — с досадой молвил Темняк. — К хромой ноге да ещё и голова набекрень.

— Ничего, на свежем воздухе оклемается…

Толкая впереди себя осоловевшего Свиста, стая выбралась из норы. Оказалось, что жутковатое сияние испускает Смотритель, висящий над улицей, словно огромный пузырь, наполненный фосфоресцирующим газом.

В дальнем коне улицы уже показалось несколько человеческих силуэтов, многометровые тени которых убегали во мрак. И хотя с такого расстояния и при таком освещении рассмотреть какие-либо подробности было невероятно трудно, создавалось впечатление, что в арсенале у врагов отсутствуют щиты.

Когда Темняк в предположительной форме сообщил об этом Тюхе, тот ответил, что ночью от щитов толку мало, одна обуза. Сразу и грудь, и спину не прикроешь.

Удостоверившись, что стая Темняка не собирается уклоняться от схватки, Смотритель погасил свою зловещую иллюминацию, и огромное облако света мгновенно превратилось в тусклую искру, мигом взлетевшую на головокружительную высоту.

Наступила полная темнота, представление о которой имеют лишь шахтёры, спелеологи и узники штрафных изоляторов. Боешники, словно желая убедиться в реальности собственного существования, стали ощупывать свои тела, а потом и друг друга, причем Тюха угодил пальцем в глаз Бадюга, а Темняк порезал ладонь о край щита, служившего подпоркой Свисту.

— Вот это да, — сказал Тюха. — Даже собственного носа не видно.

— Черней, чем в колодце, — подтвердил Бадюг. — Шаг сделаешь — и сразу споткнёшься.

— Если я сплю, то помолчите, а если уже проснулся, помогите открыть глаза, — пробормотал Свист.

— В такой темноте могут сражаться только ненормальные, — сказал Темняк. — Не лучше ли будет дождаться дня?