Сборник - Фантастика 1973-1974 Страница 24

Этот разговор состоялся позавчера, а вчера Анатолия перевели в эту палату.

Шварц стоял, положив ладони на ящик, и объяснял:

– Эта штука называется НЕЙРОГЕНЕРАТОРОМ. Ты, наверное, слышал о нем. За него наш институт получил Государственную премию. Он позволяет восстанавливать в памяти человека события прожитой жизни в точнейшей последовательности, прокручивая память, как магнитофонную ленту. Он делает их настолько яркими, что человек как бы заново переживает то, что с ним когда-то было. Ты сможешь ждать, пока мы научимся лечить тебя. Подумай, с какого момента ты хотел бы начать жить снова…

И тогда он вспомнил далекие, ушедшие годы, их первое совместное путешествие по реке…

– Готово, - сказал человек в очках, вставая из-за стола.

– Выключайте мемостимулятор и сотрите сцену пробуждения, - говорит Шварц, присаживаясь на табурет рядом с кроватью. - Теперь все в порядке, Анатолий. Больше перебоев не будет. Настрой воображение на исходную картину… Отвлекись от всего. Начали…

…Приятное оцепенение охватывает тело. Белые халаты плывут перед глазами. Тяжесть в теле исчезает.

Оно становится невесомым. Краски смешиваются в бесформенное пятно, память застывает, и возникает яркий многоцветный мир…

– Какая красота! - улыбнулся Анатолий, откидываясь на спинку сиденья.

– Великолепно! - отозвалась из-за спины Лена.

Анатолий глубоко и с наслаждением вдохнул влажный речной воздух. Ощущение здоровья и силы наполняло его.

– Хорршо! - сказал он, продолжая улыбаться вечернему солнцу.

Байдарка тихо скользила по черному зеркалу плеса…

ИГОРЬ ДРУЧИН Тени лунных кратеров

Психобионик Эрих Тронхейм отодвинул графики и устало откинулся на спинку кресла, уныло поглядывая на пластиковые коробочки с карточками бывших обитателей научной станции Коперник. Неужели этот орешек ему не по зубам?

Шеф, давая ему задание разобраться в истоках психических отклонений, не очень надеялся на успех: за два года институт психотерапии вылечил более сотни больных, но причины, вызывающие расстройство психики, оставались неясными.

Запел зуммер. Эрих включил видеофон. Это был Мануэль Корренс, начальник отдела.

– Заснули, что ли? - Седые брови шефа сердито шевельнулись.

Эрих промолчал. Его предупредили с самого начала, что Корренсу лучше не возражать.

– Новенького привезли. Вам не мешало бы встретить. Потолкуйте с водителем. Может, выудите свеженькую.идею. Ну, ступайте. Вездеход в южном шлюзе.

Тронхейм еще не успел ознакомиться со всеми закоулками подземного городка и, миновав отсеки института, часто посматривал на надписи и стрелки переходов. Выйдя к эскалатору, он увидел санитаров с носилками. Больной, пристегнутый специальными ремнями, порывался встать. Молодое смуглое лицо безобразила злобная гримаса.

– Дьябло! Тащите на воздух! - кричал он, мешая французские и английские слова. - Душно! Дайте запасной баллон! Тараканы! Уберите! Они меня облепили. Я живой! Слышите?! Я еще живой! Разве вы не видите?!

Вспышка ярости утомила его.

Больной невнятно забормотал. Тронхейм пошел рядом с носилками. И снова больной исступленно закричал.

– С Коперника? - спросил Эрих в промежутке между криками.

– Да, сэр.

– Кто он?

– Анри Фальк. Канадский француз. Работал вулканологом.

– Все время кричит?

– Нет, больше рвется. Водитель говорил, поймали в шлюзе станции. Хотел убежать без скафандра.

– Мания преследования?

– Нет, сэр! С этой станции больные не такие. Им мерещится Земля или родные…

– Острая форма ностальгии?

– Вроде этого.

– Шофер где?

– Наверное, в гараже. И не называйте его шофером, сэр. Обижается. Лучше водителем.

Эрих кивнул и зашагал обратно к эскалатору.

В гараже, сияя чистотой, стояло около десятка легких и тяжелых планетоходов. Непохоже, что один из них вернулся из длительного путешествия. Заметив в курилке группу техников, Тронхейм подошел к ним.

– Не скажете, где машина с Коперника?

– На мойке. Сейчас прикатит.

Эрих закурил сигарету и прислушался к разговору.

– Верно, Рей любит приукрасить. Как тут удержишься? Не первый случай. Не зря там тройной оклад платят. Но в чем-то он прав. Болеют не все. Некоторые по два, три раза заключают контракт. А сам шеф? Он работает почти с основания станции.

– Что мы знаем? Сколько лет пишут о светлых лучах Кеплера, а толку? Вот на Копернике тоже…

С тихим шорохом раскрылись створки Огромная машина, мягко шлепая пропиленовыми траками, выползла из моечной камеры, развернулась и легко вкатилась на проверочный стенд. Из верхнего люка появилась крупная рыжая голова.

– Ну, здорово, технари!

– Привет, Рей! Ты еще живой?

– А что мне сделается?

– Говорят, Лумер собирается тебя вздуть и даже приготовил увесистую дубинку.

– Ну, ну. Полегче. Мы с ним поддерживаем нейтралитет.

Балагуря, техники подключали датчики к измерительным системам, осматривали ходовую часть, проверяли герметичность.

Рей О'Брайен глянул мельком на показания приборов и подошел к Тронхейму.

– Вы ждете меня?

– Мне бы хотелось узнать, мистер О'Брайен…

– Зовите меня просто Рей.

Эрих кивнул.

– Больной не очень беспокоил дорогой?

– Не больше, чем всегда. Немного пошумел, но мисс Лумер справилась с ним превосходно.

– Мисс Лумер?

– Да, дочь директора станции, Элси. Она вроде экспедитора. Самто не любит путешествовать.

– Часто приходится бывать там?

– У нас предпочитают туда не ездить, хотя за рейс платят вдвое. Но я ничего. Лумер ко мне привык. Элси он доверяет только мне.

– Вы знали Анри Фалька?

– Само собой. Отличный был парень. С ним любая дорога короче. Как начнет анекдоты и всякие истории… Бедняга не поладил с Лумером. Начал ухлестывать за Элси. Француз, что с него возьмешь? Это у них в крови.

– Погодите, Рей. Что-то я не пойму, при чем здесь Лумер?

– Может быть, и ни при чем. Этого никто не знает. Болеют и просто так, но уж если не поладил с Лумером, лучше сразу уехать. Говорил я Анри. Он не захотел. И вот, пожалуйста.

– А вы не боитесь, Рей, что Лумер узнает, как вы о нем отзываетесь?

– Ну и что? Туда так боятся ездить, а я не суюсь в его владения. Сплю в машине, ем свое. Так, разве когда Элси едет со мной и угостит. Фрукты у него отличные. Нигде таких нет.

– Думаете, подсыпает что-нибудь?

– Кто его знает. Лучше поостеречься.

– Но это нетрудно проверить.

О'Брайен усмехнулся.

– Проверяли. Две комиссии. Врачи и химики. Трое вернулись больными.

– Да, любопытно, - сказал Эрих как можно искренней. Нагромождение небылиц начало его раздражать. Он знал о станции достаточно много, но еще больше знал о больных. Среди них были геологи, химики, биологи - люди знающие и способные, умеющие обращаться не только с анализаторами, и, конечно, кто-нибудь определил бы введение сильнодействующих активаторов или наркотиков.