Уилл Маккарти - «Если», 2003 № 06 Страница 24

— Между прочим, — вдруг проникновенно проговорила она, — я хотела бы сказать тебе одну очень важную вещь. Совсем неплохо, если ты об этом подумаешь, когда в следующий раз пойдешь в магазин.

Я перестала резать овощи и уставилась на парящую над столом фигурку. Добрая улыбка старой подружки, нежные ямочки на щеках…

— А ты знаешь, что компания «Проктор и Гембл» по-прежнему проводит эксперименты на животных?..

Я тут же выбросила коробку в помойку.

Все шло своим чередом. Бобби ходил в школу, Тереза часами играла с подружками, не пытаясь постоянно висеть у меня на шее, а квартира сияла чистотой. Еще Бобби занялся тяжелой атлетикой, а Тереза почему-то стала воротить нос от мороженого. Странно, но не смертельно.

Казалось, у детей все в порядке, и даже без каких-либо усилий с моей стороны. Чем плохо? Меня подобное вполне устраивает. Скажете: я плохая мать — не стану спорить.

Тревожный звоночек наконец прозвенел. Примерно через месяц после того чудесного события я заглянула к Бобби в комнату за еженедельной порцией грязного белья. С тех пор как он стал содержать комнату (да и всю квартиру) в идеальном порядке, ничего не надо было искать, но я давненько не видела синей рубашки, которую купила ему по случаю какого-то футбольного торжества. Она вполне может валяться под кроватью.

Рубашки там не оказалось, зато я нашла массу бутылок с Сержантом Сияние, выстроенных аккуратной пирамидой. Я вытянула одну и потрясла. Голограмма не появилась. Батарейка села.

С бутылкой в руке я опустилась на коврик возле кровати. Вот оно: ребенок тратит свои карманные деньги на чистящие средства, чтобы только поговорить. Стыд окатил меня с ног до головы, словно грязной водой. Я взяла несколько бутылок из-под кровати и принесла в гостиную.

Мой мальчик поднял глаза от учебника и побледнел. Тереза пила чай и болтала со своей голограммкой Присси об одежде и косметике, но, взглянув на нас с Бобби, смолкла.

— Извини, милый, — я не могла выразить словами свое сожаление и попыталась оправдаться: — Я совсем не собиралась лезть в твои дела, просто искала синюю футбольную рубашку…

Бобби судорожно вздохнул и опустил глаза на уравнения в учебнике. Кучи «иксов» и «игреков». Помню, помню…

— Все в порядке, мам. Наверное, я оставил ее у Тода.

— Бобби, — вырвалось у меня, — завтра я позвоню в «Старший брат».

— Не надо, мам! — Бобби схватил меня за руку. Он стал гораздо сильнее, и все бутылки разлетелись по столу.

— Но почему? — Я прилагала огромные усилия, чтобы мой голос звучал спокойно и твердо. — Надо найти кого-нибудь, с кем бы ты мог поговорить.

— У меня есть с кем поговорить. — Сын смотрел на меня прищуренными глазами, сжав губы в ниточку.

Я увидела его взрослым. Он очень походил на Роба.

— Но ты говоришь с голограммой.

— Да, и это самый лучший собеседник! Лучше, чем кто-нибудь из людей!

Я опешила.

— Ну, — прошептала я, пытаясь скрыть обиду. — Тогда хотя бы не трать свои карманные деньги. Когда понадобится новый флакон, скажи мне.

Я собрала бутылки со стола и ушла. В комнате Бобби я села возле его кровати и вытащила всю пирамиду на свет Божий. Встряхивая флаконы один за другим, я нашла наконец Сержанта.

— Итак, ты приятель моего сына.

Он парил над кроватью, сверкая глазами из-под аккуратной уставной стрижки, одетый в чистейшую, тщательно отглаженную форму стройбата. Я всегда думала, что он выглядит, как тупой придира-солдафон, и криво ухмыльнулась.

— О чем же ты с ним говоришь?

— Ты хочешь поговорить? Для своих солдат я всегда на посту, — пробасил клипарик.

— Нет, хочу узнать, о чем с тобой говорит мой сын Бобби? — Я сжала кулаки.

— У тебя есть сын Бобби. Ты можешь гордиться! — просиял он улыбкой.

— Я и горжусь, мне кажется…

— Кажется, что гордишься?

Я взглянула на него. Негодяй брал слова из моих реплик и выдавал их обратно. Когда-то давно я слышала о подобных программах для психоанализа.

— И какого черта они засунули такую программу в этот кусок дерьма?!

Тут же, как по волшебству, в руках Сержанта Сияние появилась швабра, он громко стукнул ею по воображаемому полу, чтобы привлечь внимание.

— Я здесь, чтобы помочь навести порядок в доме! — воскликнул он. — Внимание! Серьезная уборка — это вам не игрушки. Чистота в доме требует дисциплины и ответственности…

Я оставила Сержанта проповедовать в одиночестве на тумбочке Бобби.

На следующий день, в субботу, к нам пришли поиграть три Терезины подружки. Обратившись в слух, я стояла на пороге ее комнаты, с удовольствием наблюдая за развлечениями девушек. У каждой малышки — своя кукла Присси и своя голограмма Присси. Куклы демонстрировали моды, а голограммы их комментировали. Вполне безобидно, но что-то в общей картине настораживало.

— Терезочка, а где Кимми? Она заболела? — спросила я. Ким и Тереза были верными и неразлучными подружками.

Тереза скривила личико и спокойно проговорила:

— Я больше не играю с Кимми, у нее глупые куклы.

У меня упало сердце. Ренни, мать Ким, запретила ей играть в куклы Присси, она считала их патриархальными, сексистскими инструментами для подавления личности и промывки мозгов. Любимой игрушкой Кимми была Капитан Джейн Галлахер из разведки Космофлота. Она вечно водила отряды Терезиных кукол по неизведанным планетам в гостиной под столом.

— Малышка, Капитан Галлахер совсем не глупая кукла, — мягко заметила я.

— А Присси сказала, что глупая!

Три девочки выдали три ехидных улыбочки и три коротких кивка. Мне захотелось плакать.

Когда подружки ушли, я посадила Терезу на диван для разговора «по-взрослому», она тут же приняла торжественный вид.

— Тереза, конечно, я не сержусь на тебя, но я несколько разочарована. Мне кажется странным, что ты позволяешь голограмме командовать собой.

У дочки на глаза навернулись слезы.

— Но ее Капитан Джейн не любит мою Присси. Мы пытались играть вместе, но наши клипочки не стали друг с другом разговаривать, они сказали, чтобы мы с Кимми тоже не дружили.

Я обняла мою девочку. Хотелось обрушить свою ненависть на конкретную личность, на человека, а не на монолит компаний, которые заставляют мою маленькую дочку вести войну против всех и вся.

— Ты больше не включай голограммки, хорошо?

Тереза отпрянула.

— Но они же нас любят!

Я подумала о Сержанте Сияние.

— Ты много разговариваешь с Присси, милая?

Тереза просияла:

— Все время! Она мне много всего рассказывает. Какие вещи надо носить, как не потолстеть и еще…