Сироты из Безнебесья, или Дети невидимого света - Ян Михайлович Ворожцов Страница 25

И ты не можешь предугадать, где свершится твоя Участь!

Однако то, что тебя порождает, ищет свои Пути для свершения, в этом оно подобно моему Знанию, ибо оно породило меня, срастило мои кости, дало мне Дыхание свыше, дало мне Сияние свыше, связало меня Узами свыше!

Это Знание есть мой Нексус! И твоя Участь есть Нексус! Закон!

И среди множества Путей Участь твоя избрала Путь следования за мной, за Мехтильдом.

Теперь мы идем в Терроптикум, где артефакт белокаменной башни откроет для тебя Путь.

Ексидох поинтересовался, означает ли это, что его Участь осуществится лишь в момент его вхождения в энлиль, а до тех пор Ексидоху будет до конца неведомо, в чем ее Сущность?

Мехтильд резко ответил, что Участь его лишь прояснится, но осуществить ее должен…

– …ты сам!

Ексидох остановился и высказал то, что его тревожило, ведь Жаровня Маяка – это Место Поклонения, а артефакт, который Трехглазым даровал Сорфенталь – это Святыня…

– Позволено ли нам, мне, Ексидоху, и тебе, Мехтильду, Сотворить Запрещенный Срам над народной Святыней и Употреблять к ней нашу Силу, что будет причиной вреда?

Мехтильд заметил противоречие Ексидоха и объяснил, что они, даже вдвоем, не сумеют употребить к энлилю или к тому, что называется таковым, достаточно Силы, чтобы повредить Ему!

Более того, Мехтильд и не думает употреблять Силу! вместо того они употребят Знание и Участь свои!

А они, подобно Пламени, подобно Первоначальным Стихиям, являются Естественными и Происхождение их естественно – они войдут в энлиль неизменными!

Ексидох же вновь засомневался, спрашивая у Мехтильда, а не опасно ли давать Свободу и Волю Знанию, а в моем случае, Участи, коя не раскрывается даже своему обладателю?

На этот вопрос Мехтильд поразмыслил дольше обычного, а затем ответил так:

– Само по себе Знание не представляет Угрозы, ибо является Силой, которую ограничивают Законы… я не могу привести в Сферы Творения то, что здесь недопустимо, более того, я не Неботворец подобно Древним, а всего-навсего стремлюсь сорвать многовековой покров тьмы с Пустого Неба!

Ведь оно не Безнебесье! Если, к примеру, говорить о Силе, которую никакие Законы не ограничивают и не связывают, то Знание само по себе не сотворит ничего нового в Планах Мироздания, не разрушает ничего старого, нет, Знание касается нашего Ума!

Оно открывает для нас новые возможности восприятия и меняет наш укоренившийся… ложный зачастую взгляд.

Что же касается тебя, Ексидох, то твоя Участь единолична и происходит от тебя, ты сам волен предпочесть, как распорядиться ей, когда наступит необходимый момент для Свершения ее!

Ты не задумывался, например, почему в Священном Писании говорится, что энлиль был употреблен к Пламени Жаровен?

Ведь Огонь – это Знание, это Знание об Огне, как и Вода – это Знание о Воде, а Воздух – это Знание о Воздухе.

Даже если Огонь погаснет, Знание о нем сохранится, ты сумеешь Пробудить его, даже если Вода испарится, ты можешь Вернуть ее, покуда тебе ведомы Пути, ведущие к этим Знаниям!

Энлиль был помещен здесь в Жаровни и употреблен к Пламени его Святому, ибо ваша Вера и Мировоззрение имеют нужду в Огне, Жаре и Свете превыше остального.

Ибо вы во тьме, в бесславии, в страхе, в одиночестве и нужде!

Мехтильд, произнеся это, продолжил свой путь к Терроптикуму с его светоотражающими пирамидальными строениями. Пламенеющим плацдармом святая столица очерчивалась в металлической дымке и жужжании Новой Айэды.

Когда же Ексидох и Мехтильд проследовали вверх по белокаменной винтовой лестнице внутри Маяка, то приступили к Жаровне, и когда совершили это, то в умах их неожиданно переменилось настроение и прояснилось то, что долго блуждало в лабиринтах отражений.

И Ексидох ощутил в себе поднимающееся откровение, подобное прозрачному пузырю с заключенными в нем фигурами, среди которых он узрел тень Мехтильда… и отраженная тень Мехтильда употребляла свое Знание к энлилю.

И когда Мехтильд сотворил это, то Безнебесье обрушилось на Земли водопадом радужных цветов, Пустое Небо наполнилось Сиянием, а в глубинах его подобно фонарям вырабатывали свой ослепительный свет сферические объекты, и Трехглазые прятались в темноте, чтобы сберечь Глаза, многие потеряли Зрение, иные его сохранили…

Но среди множества Великих Форм планет-фонарей, освещающих Небо, были существа, внешность которых соответствовала описанию, данному в Святых Книгах, и существа эти, остававшиеся Незримыми для Трехглазых, не представляли для них Угрозы. Однако Знание Мехтильда расширило границы восприятия Трехглазых, как это понял Ексидох.

Знание сместило их мироздание в область Незримого Света и спровоцировало кровопролитную войну между Древнейшими из Безнебесья, Неботворцами и Небожителями, а против них народ Трехглазых – а итог самой войны оставался неясен.

И помимо того было множество последствий разрушительного и созидательного толка, и все потому, что Мехтильд употребил к энлилю свое Знание и направил взор Трехглазых за пределы Пустого Неба, которое вовсе не было Пустым, но наполненным.

И Ексидох ощутил свою Участь, которая призывала остановить Мехтильда прежде, чем случится катастрофа!

Но вместе с тем он почувствовал и то, о чем Мехтильд не упомянул. Ибо Ексидох здесь узрел свое Желание, а Желал он для себя Участи, которая отлична от Участи народа Трехглазых. Но вослед за этим Желанием простиралась вдаль Тень Возмездия, которое Ексидох призывал на свою голову… да, ведь он воистину Желал для себя Участи лучшей, чем у народа, Участи лучшей, чем заслуживал, а с ней получал и Воздаяние большее, чем мог стерпеть.

Воздание, которое он вынужден был терпеть в одиночку, ибо Участь отлучила его от народа!

И То Великое, что Формировало Их Глаза, их Тела, их Умы, их Участь, то Великое формировало и Ексидоха тоже.

И Даровало Жизнь, которую он не хотел принимать для себя.

И то, что он не принял в первоначальной форме, подалось ему в иной форме и Другими Силами.

И Ексидох Зрел себя коронованным Огненной Короной, и в ладони его была Огненная Сфера, а в другой Пылающий Жезл, а за спиной его сиял царственный темно-синий полюдамент с неисчислимыми созвездиями, но в свете этих артефактов Ексидох сделался малозаметной Тенью.

И Сияние их расправило над его унесенной волей, подобно Хищной Птице, собственные Пламенные Крылья.

И он оказался беспомощен против той Участи, что была уготована ему.

Незримый Свет

Сорфенталь возвратился к Трехглазым в новом обличье своем, изможденный, обессилевший и отлученный от Хозяина своего за предательство, то обратился к народу.

– Я и Хранители, что со мной, ищем приют, и я, Сорфенталь, обращаюсь к