Георгий Гуревич - Рождение шестого океана Страница 25

Величие и слава — вот для чего рожден он, князь Гористани. И он сумеет быть великим. Он возьмет себя в руки. Вино и танцовщицы — долой! Суровая простота приличествует великому императору. Он будет справедливым и строгим. Взяточнику и вору рубят руку, даже если он друг или брат императора. Все равны перед императором и богом. Может быть, он и сам объявит себя богом, как владыки древнего Египта и Рима, и высечет в горах стометровую статую орла с лицом князя Гористани. Пусть через тысячу лет...

Какой-то шум прервал приятные размышления князя. Полы палатки распахнулись. Дюжие воины втолкнули связанного человека с бородой, съехавшей на ухо.

— Лазутчика поймали, сиятельный князь, — сказали они, склонившись до земли.

— Хорошо, идите! — князь с первого взгляда узнал человека с утиным носом и тусклыми глазами, посланца Тутсхолда и Сайкла.

— Друзья шлют вам поздравление, — сказал тот, потирая затекшие руки.—Вы победили, князь. Унгра признал независимость Гористана.

Князь презрительно расхохотался.

— Признал независимость! Унгре послезавтра конец. Я посажу его на цепь, как собаку.

Человек с утиным носом уныло смотрел в землю.

— Друзья не советуют вам идти на столицу, проговорил он. — Тут сложная политика. Унгра просит поддержки у русских. Чтобы не толкать его в объятия красных, державы дадут Унгре оружие. В результате он получит пушки и остановит вас... даже если танкер придет к вам своевременно. Но как раз с танкером вышла задержка. Из-за бури ему пришлось повернуть в ближайший порт Джанджаристана.

Князь сжал кулаки и заскрежетал зубами.

— Но мне обещано... — начал и осекся. «К чему тратить слова? Гонец только гонец. Его можно убеждать или повесить — ничто не изменится. Великая Империя лопнула, как мыльный пузырь. Проклятые Тутсхолд и Сайкл не разрешили ему стать великим. Им не нужна могучая Империя и не нужна сильная Республика. Воинственное княжество, беспокоящее большую дряблую страну, — вот что их устраивает. Тутсхолд и Сайкл выиграли войну за поставки. Князю — нефть, и президенту — нефть, князю — танки, президенту — противотанковые пушки... а ты, Гористани, сиди в своей каменной башне, как в тюрьме, и воображай себя независимым! Никаких Наполеонов, никаких Тамерланов!»

Откинув полу палатки, князь выпятил грудь и крикнул во тьму:

— Солдаты, мы победили, мы отстояли свободу и веру!

...Война продолжалась недолго, победа досталась «дешево»: всего шесть тысяч убитых горцев, всего пятнадцать тысяч убитых джангийцев, сколько-то умерших от голода и болезней, повешенных и изуродованных, тысяч двадцать плачущих вдов, матерей и сирот, да сколько-то там сожженных деревень, разрушенных домов и растоптанных посевов. Но Чария был почти доволен, Сайкл совсем доволен и Тутсхолд вздохнул с облегчением. Его розовощекие племянницы обеспечены приданым, они выберут мужей из лучшего общества... И старая сердобольная тетушка имеет возможность пригреть сколько угодно бездомных котов.

Валентин и Сергей провели эти беспокойные дни в главном управлении строительства, читая газеты и расспрашивая беженцев из Гористана. Там творилось что-то непонятное: какой-то взрыв дикого суеверия и изуверства.

Примерно на пятый день их встретил на крылечке прораб седьмого участка Илья Петрович.

— Вот что, ребята, — сказал он. — Толкаетесь вы тут зря, теряете время. Поезжайте-ка домой. Все равно, сроки у вас истекают, а что мы будем делать, ясности нет никакой. Проект, видимо, придется менять, электропередачу демонтировать.

— Неужели демонтировать?

— Как же иначе? Через Гористан не перескочишь, а там теперь ой-ой-ой! Заходите ко мне через час, я напишу вам характеристики...

И в тот же день вечером из кузова попутной машины друзья в последний раз смотрели на тонущие в синей дымке горы. О Зине вздыхал Сергей: так и не повидались перед отъездом. А Валентин все твердил:

— Глупость какая! Из-за дурачеств какого-то князя демонтировать всю линию. Ну почему мачты должны обязательно стоять на его земле? Почему нельзя перескочить как-нибудь через Гористан, пропустить ток по воздуху или по морскому дну?

— Попробуй, придумай! — сказал Сергей.— Только, пожалуйста, не горный уголь.

— А я уверен, что ученые добьются когда-нибудь, — возразил Валентин.

Нет, в тот момент он ничего не придумал хорошего. Идея пришла год спустя, уже в Новосибирске.

Глава девятая

ВСЕ ЦВЕТА РАДУГИ

Что такое Новосибирск?

Нарисован на карте черный кружок с ободком— так обозначают города с населением от пятисот тысяч до одного миллиона. Рядом извилистая черная линия — Обь, одна из величайших в мире рек. Чуть пониже — голубой клочок вроде вымпела — недавно родившееся Новосибирское море — водохранилище гидростанции. Четыре красных линии —железные дороги на  Москву, на Дальний Восток, в Среднюю Азию, в Кузбасс. Слева, за Обью, зеленое с синими черточками — болотистая степь. Правее коричневое — сопки и тайга.

Для тысяч и тысяч людей Новосибирск так и останется черным кружочком с ободком, но для Новиковых красная линия превратится в стальные пути, шпалы, телеграфные столбы; черная извилистая — в широченную реку; кружочек— в улицы, площади, дома. Среди них — дом Новиковых. И в письмах они начнут писать: «У нас в Сибири»; спрашивать: «Как там у вас, в Москве?»

Все это произойдет потому, что на столе уже лежит синяя книжечка с тисненой надписью «Диплом», а в ней листок, на котором написано, что «Инженер Новиков В. (и Новиков С.) направляется для работы в г. Новосибирск в распоряжение ННИИЭЭ».

Уезжают ребята на этот раз надолго.

Сергей бродит по Москве, прощается с каждым районом, но улицы уже становятся чужими для него. Вот навешивают троллейбусные провода — по этой линии Сергей ездить не будет. Вот огораживают забором участок — Сергей не увидит нового дома. И даже в своем столе незачем наводить порядок, потому что работать за этим столом не придется.

Вдруг выясняется, что за годы юности накоплено множество вещей: одежда, книги, подарки друзей, лыжи, гири, похвальные грамоты за авиационные модели и сами модели в натуральную величину. Сергей укладывает чемодан — кладет вещь, вынимает, оставляет со вздохом. Родной дом не увезешь в чемодане... Нет, не увезешь.

У Валентина все получается проще, без переживаний, даже весело. Его собирают в дорогу двоюродные сестры: Галя, Валя и Нина, собирают с шутливыми ссорами, не отъезд — игра; Сестры укладывают в чемодан рубашки, носовые платки, галстуки, а Валентин выбрасывает белье, чтобы разместить учебники, конспекты и все материалы по ветроэлектрическим заборам. Валентин еще не отказался от своей фантастической идеи.