Евгений Рубаев - Серая шапка Страница 25

— Нас это волновать не должно! — убеждёно воскликнул Рэд. Он продолжил опрос. — Так, а зачем же горячую воду качают на поверхность Земли?

— Отводят тепло. Раньше, несколько веков тому назад, потребление энергии было гораздо меньше. Индукторы в столь большом количестве установили чуть более полувека назад. Вот и стали отводить больше воды для охлаждения. Теперь поверхность Земли нагревается. Тоже проблема! Пойми, чем больше воды откачивают, тем больше энергии для насосов требуется! На индукторах аварии учащаются. Происходит выброс энергии и на Земле, это проявляется в виде извержений вулканов и землетрясений. За ними, как следствие, идут цунами и разные торнадо.

— Так планктон всё равно качать надо! — проявил свою осведомлённость Рэд.

— Надо-то надо… Только его откачивают больше, чем требуется. Происходит девальвация продуктов питания, они становятся доступнее, и Руди уже не борются за выживание. Баланс нарушается, Руди становятся ленивыми, склонными к веселью. Планктона так много, что из него уже биотопливо делают. Для ретро-машин. Для забавы!

— А где эти машины? — переспросил Рэд, его захлестнула волна ностальгии.

— Если хочешь, завтра можем съездить на экскурсию. Это включено в пакет отдыха.

— У тебя есть кар? — озабоченно спросил Рэд.

— Кар-то есть. Только он не требуется. Путешествие ведь ретро! А пока пошли на дансинг!

Свежеиспеченные друзья, даже не поужинав, потянулись в сторону парка, где уже звучала музыка. На пятачке за деревьями, покрытом каким-то композитным материалом, имитировавшим древесину, выплясывали несколько разрозненных групп. Остальные участники танцев теснились по периферии пятачка, исподволь поглядывая на танцующих.

— Так, наверное, во все века и во всех измерениях! — невольно подумал Рэд.

Они с Эдди «устаканились» в карманчике между лавочкой и группкой дамочек и стали тоже наблюдать за танцующими. Внимание Рэда привлекла одна молодая особа, которая выплясывала отдельно от других, сама по себе. Лет ей было не мало и не много. Как бы старше Рэда, но ещё не «тётя». Фигура у неё тоже была подходящая — Рэд ужасно не любил дамочек, находившихся в пограничном с анорексией состоянии. Приплясывая на ходу, Рэд двинулся к одиноко танцующей дамочке. Совместно танец у них получился более зажигательный, чем порознь. Они восприняли друг друга как партнёры по танцу, и вскоре Рэд отрекомендовался:

— Мэд! — неожиданно для себя исказил он своё имя.

Так было принято среди всех пацанов — не говорить истинную фамилию и имя, с заделом на будущее: «Вдруг будет искать для претензий по алиментам?» В советские времена, чтобы для государства не было обузой платить пособие матери-одиночке, достаточно было указать на перспективного в плане работы партнёра, и суд принимал молниеносное решение. Бедолага платил, как «медный котелок», восемнадцать лет за семена, которые он не сеял!

— Мэй! — неожиданно ответила партнёрша по танцу.

Рэду даже в голову не пришло, что она врёт так же, как и он! Через пару минут совместного размахивания руками и выделывания ногами кренделей, Мэй неожиданно предложила:

— Пойдём сходим в кемпинг, курить охота страшно!

— Пойдём! — либерально согласился Рэд.

В кемпинге Мэй они уселись на широкий топчан, (иначе эту странную, широкую и жёсткую кровать назвать было невозможно), и стали курить в сумерках. Со времён больницы, с первого дня своего пребывания среди Руди, Рэд впервые видел курящую особу женского пола! В больнице курили все медсёстры, прямо на рабочем месте, но больных гоняли, даже если те шли по коридору с сигаретой. Сам Рэд никогда не курил, и на «Джерфикле» курящих не было, даже анонимных! Курящая женщина — это было так непривычно для Рэда, что стало его как-то возбуждать. Он приблизился к Мэй, и через мгновение они стали целоваться. Мэй при этом не гасила сигарету. Она сказала:

— Я сейчас! — и прямо с сигаретой удалилась в душевую кабинку.

Из кабинки она вышла уже без сигареты и без одежды. Рэд стал судорожно раздеваться, его всего трясло от возбуждения. Наконец, они слились в поцелуе…

Когда всё закончилось, Рэд очнулся. Он вспомнил, что забеспокоило его, когда Мэй пошла в душ: по всей комнате были развешаны и разбросаны мужские вещи. Возможно, одежда девушек здесь подходила под разряд унисекс, но размер кроссовок и трусы-боксёры были явно мужского размера. В паузе между поцелуями Рэд спросил:

— Ты отдыхаешь вместе с братом?

— А-а-а! — вдруг рассмеялась Мэй, — это вещи моего мужа! — махнула она рукой в сторону разбросанных брюк и маек.

В голове Рэда шевельнулось подозрение. Он уже попадал в ситуации, когда жена, желая отмстить мужу за что-либо, приводит в дом первого попавшегося любовника. Скоропостижность их с Мэй романа очень подходили под данную ситуацию. Рэд отчётливо понимал, что в такой ситуации, при таком раскладе любовного треугольника, он явно попадает «на буфер». Это как в вологодской деревне. Когда разгулявшиеся сельчане идут друг на друга стенка на стенку. А какой-нибудь случайный гость, приезжий, пытается разнять, как ему кажется, разлюбезных друзей. Он отчётливо помнил, что это были милейшие люди, и в пьяном умилении они целовались друг с другом. Приезжий пробует разнять дерущихся кусками заранее припасённых оглобель, при этом бедолаге достаётся больше всех. Позже, когда пострадавшего отпаивают брагой и обкладывают капустными листьями от ушибов, ему примирительно и назидательно говорят:

— Это ты, браток, между стенками попал! Самое несчастное это дело!

В голове Рэда роилось самое опасное предположение, что муж на танцах, сейчас, в данную секунду, заканчивает тур танца и завалится в кемпинг, чтобы уличить распутную жену. Та будет произносить мстительные восклицания, типа:

— Ага! А как ты, в прошлый раз?

Мстительный «Отелло» будет месить соперника огромными кулаками, вкладывая всю ненависть всех на свете обманутых мужей, доставшуюся ему и воплощённую (в испуганном воображении Рэда), в могучее боевое тело…

Так вот, опасаясь, что он попадёт «между стенками», Рэд воскликнул вопросительно:

— А где же этот самый муж?

Мэй спокойно ответила:

— Уехал с дружками пить эль. Сегодня какой-то важный для них матч транслируют!

Это спокойное заявление не прибавило потенции враз охладевшему либидо Рэда, и он стал поспешно собираться со словами:

— Меня ещё товарищ ждёт! — в его испуганной голове рисовался образ Эдда, весь искажённый мучительным ожиданием, Это образ казался Рэду спасительным.

— Все вы мужики такие. Сделали своё дело и в кусты!