Роберт Онопа - Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 (выборочно) Страница 25

Реймонд Стейбер

СУХОЙ АВГУСТ[10]

(Рассказ)

Перевела Софья Елизарова

Стояла гнетущая жара, и её постоянство чувствовалось каждой клеткой кожи. Жара высасывала воздух из легких и скупыми порциями возвращала обратно. Из-под капота машины поднимались волны зноя и сливались с маревом от мостовой.

Сим вел машину и поглядывал на своего пассажира. Большие руки Джорджа покоились на коленях, он ловил воздух ртом, тонкие белокурые волосы слиплись от пота. Прошлой ночью на горизонте блистала зарница, но дождя не было, ни капли дождя целый месяц. И Джордж сказал Симу тогда:

— Он там. Он там наверху, и сыплет оттуда стрелами молний на землю.

А Сим, тонкий и сухой, как этот месяц август, отвечал:

— Джордж, это просто погода.

Но Джордж упорствовал:

— Нет, дядя Сим, это Суховей.

Тогда Сим сдался: у его сорокалетнего племянника давно крыша поехала. Что с ним поделаешь? Поэтому Сим перевел взгляд на темнеющие поля пшеницы, угнетенные засухой, а теперь застывшие в ожидании урагана.

Немного погодя он сказал:

— Завтра днем мы будем в Джефферсоне и сможем встретить твою маму с автобуса. Она все равно раньше среды не приедет, поэтому мы переночуем в городе, а вечером сходим в кино. Как ты на это смотришь, Джордж?

— Я бы с удовольствием, но так мы от Суховея не избавимся.

Они втроём — дядя с сестрой и её сын — жили в старом фермерском доме с заботливо обведенными белой каемкой окнами. «Что ж, это всё же компания», — думал Сим, и, старый и одинокий, был благодарен за это. Он даже был благодарен Джорджу.

А пока они ехали среди гнетущей жары в Джефферсон, и Джордж сидел в его машине без видимых признаков мысли. Иногда Сим спрашивал себя: о чем Джордж думает? Помнит ли он еще свою семью? Мальчик — какого черта я думаю о нем как о мальчике, ему за сорок — мальчик никогда не улыбается. Его наполняет уныние, как глубокая река, исток которой ему неизвестен.

Джордж пристально смотрит в ветровое стекло, и дышит открытым ртом часто-часто. На широком печальном лице глаза как у бассетхаунда — нелепо сложенной длинной собаки с висящими ушами, на коротких мощных лапах.

Он заговорил:

— Когда мы доберемся до Джефферсона, то остановимся в мотеле и поужинаем жареными цыплятами.

Так хотелось подбодрить племянника, хотя все попытки были обречены на неудачу.

— Неплохо бы, — отозвался Джордж.

— Я знаю, ты любишь жареных цыплят. Ведь Мэй…, — Он замолчал. К чему было упоминать Мэй?

— Суховей забрал её, дядя Сим.

Сим сжал потными руками рулевое колесо.

— И Марджори тоже забрал, а потом наслал на дом эту черную штуку, достал ее из своего черного саквояжа, и она, крутясь, разнесла все на куски.

— Джордж, я…

— Говорят, один их этих кусков попал мне в голову. Вот почему я такой, какой я теперь, но это не случайность. Это сделал Суховей. Он сделал это нарочно. Потом он оставил меня умирать. Он не хотел, чтобы я сказал кому-нибудь, что видел его. Он не хотел выдавать свой секрет.

— Джордж, мне жаль. Мне не следовало упоминать Мэй.

— У меня прежде было все в порядке, ведь так, дядя Сим? Ты же помнишь. Я мог думать, как все другие, и работал на старой ферме отца, и мои дела шли хорошо. Ведь всё было так, правда?

— Ты был прирожденным фермером, Джордж. Достаточно тебе было понюхать горсть земли — и ты сразу же мог сказать, какова она и для чего пригодна. В тебе еще есть что-то от прежнего.

— Суховей не отнял этого. Но он взял всё остальное.

У Джорджа из глаза выкатилась слеза, а он и не заметил.

— Мэй. Я не помню, кто была Мэй. Она была моей женой, дядя Сим?

Сим молча кивнул, не в силах говорить.

— Каким я тогда был? Значит, у меня была жена. Надо же, ведь даже у тебя, дядя Сим, нет жены.

— Я был слишком угрюм для этого, Джордж. И не отличался красотой. Если бы мне удалось обзавестись женой, я бы хотел, чтобы она походила на Мэй.

— Как пшеница на солнце — такие были её волосы. Или я так просто говорил ей иногда, чтобы произвести на нее впечатление. Мог ли я так себя вести, дядя Сим?

— Тогда ты мог. В тебе было что-то от отца.

— И потом явился этот старик Суховей и все забрал у меня. Надо же, чтобы такой ничтожный старикашка принес так много зла.

Не дай бог ему напомнить о ребенке, подумал Сим. Не дай Бог ему вспомнить о том, как он пробирался среди обломков с залитыми кровью глазами в поисках ее мертвого тела и наткнулся на него. Избавь меня от этого сегодня. В моей жизни уже достаточно горя.

Мысли Джорджа опять переключились.

— Неплохо было бы перекусить жареным цыпленком сейчас, — сказал он. А затем впал в состояние безмолвного созерцания всё с тем же печальным выражением лица.

Они остановились в мотеле на съезде с шоссе, на самой окраине города. Вокруг — поля пшеницы и кукурузы до самого горизонта.

Двухместный номер казался роскошным в сравнении с фермерским домом, однако Симу не хватало любимого кресла-качалки, привычного вида с переднего крыльца и трубочки перед сном. Джордж сидел на полу у кровати и смотрел по телевизору какую-то детскую передачу, причем с таким серьезным лицом, будто это была лекция по ядерной физике.

Около половины седьмого они оделись и поехали в ресторан Талла. Это был старый семейный ресторан с клетчатыми скатертями и румяными школьницами, подрабатывавшими официантками. Там всегда было полно детей. Всегда какая-нибудь молодая мама пыталась есть одной рукой, второй успокаивая при этом младенца. А напротив сидел папаша с ребенком постарше, который намазывал масло на горячие булочки и уминал, их как конфетки.

Симу тут нравилось. Ему нравились собиравшиеся за длинными столами всем семейством дедушки и бабушки со всеми детьми и внуками. И хотя он тоже пришел сюда с племянником, но не мог чувствовать себя одним из этих почтенных стариков с крепкой семьей, и потому печаль не оставляла его.

Кроме них, только один человек пришел без семейства. Он сидел за столом позади Джорджа в чёрном костюме, чёрном жилете и с чёрным галстуком. «Интересно, чем он занимается, — подумал Сим. — Гробовщик, наверное. Если не палач».

Мужчина в чёрном ел суп, периодически останавливаясь, чтобы оглядеть комнату, и чему-то улыбался. Один раз он встретился взглядом с Симом и кивнул. И продолжал оглядывать мир вороньим глазом, будто с позиции иного, более древнего разума.

Через некоторое время он покончил с супом, взял свой чек и направился к кассе. В руках он нёс черный чемоданчик, наподобие лекарского. Вот он кто, подумал Сим. Но скорее всего, пожалуй, коммивояжер.