Полина Греус - Дело о проклятых розах Страница 26

Сам хозяин, пытаясь быть любезным, всю дорогу шел на шаг позади гостьи, что создавало определенные неудобства. Лити постоянно приходилось оглядываться назад, чтобы понять, куда же ей идти. Теперь он как-то боком прошел к столу, тут же упал на единственный стул, потом рассеянно взглянул на Лити и сразу вскочил.

— Садитесь. Я сейчас. — И он выбежал из комнаты.

Лити осторожно опустилась на довольно ветхое сооружение, служившее Лушесу опорой в его трудах. В этот момент он сам вернулся, таща за собой близнеца того стула, на котором с опаской разместилась Лити.

— Ну что ж, я готов вас выслушать, — сказал он, взгромоздившись на свой стул, который тут же выразил свой протест жалобным скрипом.

— Я решилась обратиться к вам потому, что мне рекомендовал вас мой отец. Он сказал, что не знает человека, который больше вас разбирался бы в магическом поле. А мне как раз необходимо узнать об этом все, что только возможно. Это важно для меня не только потому, что мне пришлось столкнуться с чем-то, чего я не могу понять. Просто может так случиться, что это имеет непосредственное отношение к человеку, который мне очень дорог. Поэтому я и пришла. И очень надеюсь на вашу любезность. — Лити снова почувствовала волнение, вдруг испугавшись, что этот человек просто решил посмеяться над ней, а сам ничего не захочет сказать или просто ничего не знает.

Но Лушес воспринял ее прямой комплимент как должное. Он небрежно махнул рукой и сказал:

— Вы обратились по адресу. Действительно, никто лучше меня не знает поля. Хотя и я не могу сказать, что знаю его хорошо. Это слишком сложно для понимания одного человека. — И тут он внезапно начал горячиться. — Но я никогда не понимал глупости и косности всех этих, с позволения сказать, магов! Как можно пользоваться поистине чудным даром природы каждый день и проявлять к нему такое фантастическое равнодушие! Ведь никто, ни один маг серьезно не интересовался подлинной природой поля! Все, все принимают его как должное, как нечто само собой разумеющееся! И даже не хотят слушать, когда пытаешься им что-нибудь сказать! — Он так же внезапно успокоился. Они привыкли слушать только своих, так сказать, коллег. И если ты не можешь щелкнуть пальцами и зажечь свет в комнате, то с тобой и разговаривать никто не станет. Дураки. — Это прозвучало так спокойно и почти лениво, что Лити подумала, как же давно он перестал надеяться быть выслушанным. — Это странно, что вы хотите знать. Это редкость. Вы ведь тоже маг? — Теперь в его голосе звучала издевка, и Лити чуть ли не стало неловко за то, что она действительно маг.

— Да. Но как вы узнали?

Он снова заухал:

— Нет ничего легче, милочка. Вы когда-нибудь смотрели на себя в зеркало? Меня удивляет, как это другие не замечают таких очевидных вещей. Да на вас же написано то же самое превосходство, что и на всех этих надутых Советниках. Да-да, на всех, в ком есть хоть капля этой чертовой Силы, на всех как печать стоит. Это же ясно. — Тут он посерьезнел. — Впрочем, вы еще не совсем испорчены. Вы еще молоды и, как я вижу, не глупы. Хотя Силы в вас ой как много.

Лити была поражена. Она всегда была уверена, что только маг способен распознать магические способности у другого человека. Она даже решилась тихонько прощупать Лушеса, чтобы понять, не обладает ли он сам талантом Силы. Но не обнаружила ничего. Он не был магом.

— Так зачем вам вдруг понадобилось узнать о поле? Ведь в книгах вашей Библиотеки есть все, что может понадобиться магу в его работе.

— Я не могу обещать вам, что расскажу, — сказала Лити. Она специально обговорила этот вопрос со своими товарищами. — Я постараюсь, но это будет зависеть от успеха нашего дела. Это не только мой секрет. Но только сначала вы. Я должна быть уверена, что вы сможете нам помочь. А иначе лучше ничего не говорить вообще. Дело такого свойства, что мне не хотелось бы спешить с оглаской. Если вы не против. — Последняя фраза была неловким реверансом после серии почти оплеух.

— Хм, да вы нахальная молодая особа. Являетесь ко мне, выдвигаете условия, требуете, чтобы я поделился с вами знаниями, которые добыл своим трудом. И нелегким трудом, смею вам заметить! И при этом ничего не объясняете. Но так и быть. Вы мне нравитесь. И потом, вы единственный маг, который хочет что-то знать о поле. Так и быть.

Лушес ненадолго задумался. Лити не стала проявлять нетерпения, чтобы не показать себя еще большей невежей.

— Что вы вообще знаете о поле? — Вопрос звучал как риторический, и Лити рассудила, что он не требует ответа. И оказалась права.

— Такие же невежды, как вы сами, учат вас, что поле — неотъемлемая часть нашего мира. Что без него нет ни магии, ни самой жизни. Но почему? С чего они взяли, что это так? Ведь это не более чем предположение. Причем исходит оно от тех, кто без магии не мыслит самой жизни. Я же считаю, что оно вовсе не так необходимо. То есть необходимо — для магов и для магии, но ни для чего больше. Я много размышлял о природе нашего мира вообще. Ведь предположение, что магия была всегда, — это тоже не более чем предположение. Более того, я даже обнаружил доказательства того, что магия как раз была не всегда. Да-да, я знаю, что вы мне скажете. Что это вовсе не новость. Что раньше, очень давно, люди просто не знали магии, не умели ею пользоваться. И жили почти как звери. А потом появились первые маги, которые сумели обуздать природу и облегчить жизнь человека. Все это вам твердят в вашей Академии. Так вот, я считаю, что все это совсем не так. Раньше люди не пользовались магией просто потому, что ее не было.

Наш мир был чист! И так было долгие века. Люди жили в согласии с природой, не противореча ей, не насилуя ее. Но потом что-то произошло, я не знаю что, но, вероятно, это была какая-то катастрофа, какой-то глобальный сдвиг. И наш мир изменился, стал другим. В нем появилась магия. Я думаю, что резко усилились слабые связи между всеми предметами и явлениями. И тут же появились люди, которые оказались чувствительнее других к этим изменениям, которые научились чувствовать эти связи и пользоваться ими.

Они стали называть себя магами и свысока относиться ко всем остальным. Забрали себе всю власть и, самое страшное, присвоили себе монополию на знания. Они забыли, что так называемая магия — это только часть возможного познания мира, причем часть искусственная, привнесенная. Что, кроме магических законов, которые и действуют каких-то несколько тысяч лет, а может, и того меньше, а это в масштабах мира — мгновение, существуют другие, более старые и более общие законы, которые имеют не меньшее значение и не меньшее право на то, чтобы быть познанными. Они забыли это, забыли, и не только сами не хотят их изучать, но и другим не дают! Все познание свелось только к заучиванию старых заклятий и лишь изредка — к изобретению новых. А мир гораздо шире и гораздо сложнее ваших бестолковых пыльных фолиантов! — В этом месте Лушес замолчал, видимо, устав от такого длинного монолога. А Лити, которой давно не терпелось вставить словечко в защиту коллег, тут же воспользовалась паузой.