Андрей Попов - Обманутые сумасшествием Страница 28

– Вызывает? — спросил Оди, его голос по радиосвязи шел напополам с кашлем.

– Не знаю, может просто соскучился. Ты остаешься за старшего, и гляди, чтобы никто не угнал наш планетоход. Вообще… полюбуйся пока звездным небом.

– А… кто его может угнать?

Кьюнг тяжело вздохнул. Уж и пошутить нельзя.

– Представители высокоразвитых недружественных нам цивилизаций. Ты никогда не видел, как они угоняют планетоходы? Подлетают на своих тарелках, скидывают трос с огромным крючком, цепляют его за заднее (именно за заднее!) колесо и, пока такие разини как ты любуются звездным небом, они этот планетоход под мышку и — удирать! Так что, если заметишь летающую тарелку, сразу сбивай ее лопатой. Они лопат жуть как пугаются.

Оди ничего не ответил. Он понял что над ним снова издеваются. Не подшучивают, а именно издеваются. Да и капитан вовремя сообразил, что слегка перенапряг тему. Потом примирительно добавил:

– Ладно, постараюсь вернуться как можно скорее, — он проткнул тьму лучом своего фонаря и зашагал прочь.

Оди молча смотрел ему вслед, пока удаляющуюся фигуру не поглотил сумрак. Затем он настороженно оглянулся и понял, что остался совершенно один. Звезды уныло подмигивали ему с бесконечных высот. Рядом в еще большем унынии лежала штабелями груда мертвых тел. Трупы наслаивались друг на друга в несколько рядов, и каким бы не был кощунственным Айрант Скин, но жаргон «консервы» придуман им неспроста. Все они были как под заклятием скованы вечной неподвижностью: закоченелые конечности, застывшие лица, более похожие на маски. Словом, совершенно угасшая жизнь, которая оставила после себя лишь внешнюю оболочку. Уже очень скоро Оди надоело развлекать себя сим бессюжетным зрелищем, он залез в кабину планетохода и плотно закрыл за собою дверцу.

Капитан бесконечно долго всматривался в экзотичное светопредставление. Эфир то и дело пробуждался его невнятными для слуха и недоступными для понимания бормотаниями: что-то ворчал, бубнил себе под нос, иногда даже мелодично, нараспев… Так и подкрадывалось ощущение, что он, следуя проторенной дорогой Фастера, решил попробовать свои силы в молитве. И лишь когда в этом бормотании, сначала тихо, виртуально, потом более явственно стали проскальзывать матерки, искушение сразу отпало. Линд не выдержал испытания неопределенностью и первым задал вопрос:

– В прошлой экспедиции такое бывало?

– Нет, глубокоуважаемый.

– А вообще, в отчетах каких-либо похоронных компаний?

– Не читал, милейший.

– Тогда что это?! Что?!

После долгой, почти бесконечной паузы пришел ответ:

– Хрен в сияющем пальто.

Пока что можно было сделать лишь один определенный вывод: если Кьюнг беззаботно нацепил на себя маску полуидиота, значит происходящее его не очень-то беспокоило. А может, просто мстил за бестолковый вызов? Он опять что-то принялся напевать, этакое душевно-баламутящее, потом серьезно произнес:

– Свет очень слабый, но реальный — это факт. И действительно, чертовски напоминает букву «D»! Послушай, Линд, друг мой, сходи-ка, возьми образцы грунта с этих могил.

– Мне… идти туда? В эту чертову галлюцинацию?

Откровенно-недобрый и в чем-то недоуменный взгляд метнулся в его сторону из-под шлема капитанского скафандра.

– О-о-о… А кто-то, помнится, всех нас наставлял: «изгоним из сердца ростки страха и боязливости». Кто же это был? Что за гений мысли? Не наш ли бортовой врач?.. Непохоже.

– Я схожу, — спокойно сказал Фастер и удалился во тьму.

Линд, пропуская мимо ушей язвительную иронию, продолжал пытать Кьюнга одним и тем же вопросом:

– Ну хоть какое-то объяснение, капитан!

Тот лишь вяло отмахнулся.

– Непонятное аномальное явление… Устраивает? Другого пока дать не могу. Это чтобы работа на планете не показалась нам скучной и однообразной, вот судьба-злодейка и подбросила нам феномен: думай теперь, ломай себе голову… Прежде всего надо удостовериться, что свечение существует на самом деле, а не сидит у нас в мозгах.

Следует учесть, что на Флинтронне Линд был неофитом, малоопытным новобранцем, не успевшим привыкнуть к ее причудам (впрочем, то же можно сказать о Фастере, Оди и бесшабашном Айранте). Он все воспринимал всерьез, даже слишком всерьез — в том и беда. И этот иронично-издевательский тон капитана его только раздражал.

– Кьюнг, я и вправду ничего не могу понять. Ладно бы светились только места старых захоронений — объяснение подыщется. Но буква «D», будь она проклята, вообще не поддается никакой логике…

– Про логику здесь забудь. Это приказ. И убедительно тебя прошу, не поднимай паники. Мне одного истерика во как хватает! Вон, видишь на небе созвездие? Оно чем-то напоминает букву «А», а еще рядом с ним — чем не буква «Н»? Что, теперь из-за этих совпадений сходить с ума?

– Ты тактично увиливаешь от прямого ответа.

– Нет!! — Кьюнг не выдержал и закричал. — Нет у меня никакого ответа! Ни прямого, ни кривого, ни кособокого! Ты взял бы на досуге почитал отчеты прежних похоронных компаний. Чего они только здесь не видали! Одним мерещились призраки из дыма, другие наблюдали кровавый туман, окутавший планету. Был такой Роби Никлонс, так вот он утверждает, что проснулся как-то утром и увидел, что кладбище опутано железными цепями. Бесконечные цепи тянулись от одной могилы к другой, ими же был опутан и звездолет. Обрывки цепей ползали по песку словно змеи, извивались, издавали звуки… Но когда упомянутый Роби Никлонс обнаружил собственную команду, якобы работающую над захоронениями, когда увидел, что из скафандров вместо человеческих рук выглядывают кончики цепей… он чуть не рехнулся. Но тому хоть была весомая причина.

– Капитан, то, о чем ты говоришь, являлось простой Галлюцией…

– Запомни! Галлюции простыми не бывают. Люди от них сходят с ума! А ты тут… готов разводить панику из-за каких-то светлячков.

Реакция Линда оказалась совсем уж неожиданной. Он сначала чуть слышно хихикнул, и вдруг громко расхохотался. Смеялся с какими-то истерическими завываниями, перегибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. В динамиках Кьюнга этот гомерический хохот отдавал ледяным звоном — не из мира живых людей. Вот тут и капитан испугался не на шутку. Он схватил врача за плечи и принялся усиленно трясти, будто вытрясая из его души вселившегося беса.

– Эй, парень…

Линд, подверженный демонической экзальтации, уже чуть не падал, между приступами смеха он пытался что-то объяснить:

– Это такие… ха-ха-ха! ма-а… ха! ма-аленькие светлячки, да?! — он как пьяный шатался в разные стороны, даже не пытаясь совладать с собственной истерикой. — Такие малюсенькие! У-ха-ха!! Такие крохотные! Они завелись в метановой атмосфере! Ха-ха… Как все просто! А мы-то голову ломаем…