Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим Страница 29

- Я могу вам помочь?

- Нет, не думаю, - ответил я спокойно, медленно оборачиваясь на голос.

- Как хотите, - сказал пожилой человек в пальто, роговых очках и фетровой шляпе, собираясь продолжить свой путь.

- Хочу, - вдруг сказал я, - Хочу подняться наверх, на башню. У меня был знакомый, который утверждал, что все связанное со смертью требует восклицательного знака в конце.

- Любопытно.

- Эта башня есть ни что иное, как палочка от восклицательного знака, стоящая над умирающим городом. Ей необходима точка для полноты - жирная, самоуверенная и значимая. Поднявшись наверх, я хотел представить собой такую точку.

- Но тогда получиться, что составленный вами восклицательный знак окажется перевернутым вверх ногами.

- А как же иначе? Разве этот город, агонизируя, не стал с ног на голову? Каково предложение, таков и знак препинания.

- Любопытно. Весьма любопытно, - заключил пожилой человек, - вы не похожи на пьяного и на ненормального тоже не похожи.

- Извините, не хотел вас огорчать.

- Вы скорее поэт, - решил незнакомец, вынимая из кармана ключи. Он отпер тяжелую дверь и вошел внутрь башни.

- Проходите - проходите, - позвал он меня за собой.

Я неуверенно вошел.

- Зовите меня Господином Смотрителем, - сказал мой новый знакомый, запирая за мной дверь.

- А меня - Ангелом.

- Хорошо, - с удивлением проговорил Господин Смотритель и добавил, Ангел.

Он смотрел на меня так, как будто увидел только что.

- Вы, правда, неординарный человек. Ну-с, прошу, вы желали подняться...

- Не составите мне компанию? - спросил я, ощущая необходимость в чьем-либо обществе.

- Хотелось бы, но мой ревматизм...

- Мы будем подниматься медленно - ваш ревматизм ничего не заметит.

- Если медленно и с Ангелом, то пойдемте, - согласился Господин Смотритель и мы принялись подниматься по крутой винтовой лестнице

- Вы, наверное, не всегда были Господином Смотрителем? - спросил я, когда мы добрались до второго этажа.

- А вы Ангелом? - старик хмуро посмотрел на меня, провел рукой по гладко выбритому лицу.

- Пойдемте. Как видите, вкус к авантюрам не пропадает с годами, сказал он. Мы двинулись дальше, старик продолжал:

- Конечно, меня звали по-разному. Звали Студентом, Доцентом, Доктором и всегда Товарищем. Сейчас я - Господин Смотритель. Я сам изобрел себе это имя, потому что считаю, также как и дочь короля Лира, что человек, даже самый близкий, стоит столько, сколько стоит.

- А я ничего не стою, Господин Смотритель, потому что не могу спасти близкого мне человека.

- Почему же? Вы стоите точки восклицательного знака. Ничего не стоят все те, кто составляют предложение в конце которого вы желаете встать.

Мы медленно поднимались к вершине башни. Толстые стены не пропускали сквозь свою старую кладку ничего от внешнего мира. Наш путь так затянулся, что мне стали казаться нереальными события последних дней. В круговых залах, нишах, узких проемах окон, забранных решеткой, я растерял непосильный груз несчастий.

- Почти пришли, - объявил старик, - когда мы остановились перед последним пролетом. - Приготовься, Ангел.

Мы не спеша преодолели последние ступени. Ветер набросился на нас, безжалостно сорвал с меня маску безмятежности, которую успели нацепить на мое лицо молчаливые этажи башни и успокоился.

Старик встал у странного флюгера, поднял голову к серому небу и заговорил:

- О, Великий Храм - святилище, драгоценное сердцу каждого верного Господу, ты источник неугасимого огня и нашей неугасимой веры. Только ты, стоящий над всем, победивший тлен и время, даешь нам силы и питаешь наш дух.

- Откуда?! Откуда вы знаете эти слова? - спросил я с удивлением.

- А что? Так, просто, пришло в голову. Вам что-то они напоминают?

- Да, видите ли... Жрец Мобедан...

- Мобедан? Есть легенда об этой башне с таким действующим лицом. Вообще, чего только не претерпела эта башня. Ее считали и оборонительным сооружением, и культовым. Одни утверждают, что ниша на каждом этаже сантехнический узел, другие - алтарь.

- А вы?

- Я? Сложно объяснить. Знаете, говорят, что днем на дне колодца можно увидеть звезды. Когда я поднимаюсь сюда, то почти всегда вижу огонь, признался старик.

- Вы тоже поэт, Господин Смотритель.

- Нет, нет. Я даже не пророк.

- Вы хотели бы им быть?

- Я старый, больной человек. Будь ты, Ангел, действительно посланником божьим, я попросил бы тебя избавить меня от всех болезней, показать свою силу. Легче было бы умирать - без мучений и с верой в бессмертие.

Я задумался. "Почему только смерть? - спросил я себя. - Я должен вершить добро, ведь я - орудие добра".

- Хорошо, Господин Смотритель. Если вы помните слова, которые сказали, когда поднялись сюда, то повторите их вновь, - попросил я его, приняв неожиданное решение.

Старик пожал плечами.

- О, Великий Храм - святилище, драгоценное сердцу каждого верного Господу, - принялся повторять он молитву древнего жреца, - ты источник неугасимого огня и нашей неугасимой...

Я отошел, медленно расстегнул плащ.

- ...даешь нам силы и питаешь наш дух, - сказал старик и с последними его словами я выхватил меч.

Клинок вспыхнул непривычным светом и небо вдруг отозвалось ему - рокот родился в его серых нагромождениях. Я замер пораженный и вдруг увидел огонь, ниспадающий на меня. Я закричал и растянулся на истоптанных плитах. Некоторое время я лежал недвижимым, не решаясь открыть глаза.

- Господин Смотритель, Господин Смотритель, - тихо позвал я старика, но тот не отозвался.

Я открыл глаза. Старик лежал рядом. Глаза его были закрыты. В выражение лица можно было отыскать и спокойствие, и благородство.

- Господин Смотритель, - еще раз позвал я его, но так же безуспешно.

Пораженный страшной догадкой, я бросился на его грудь. Сердце молчало.

"Господи, за что?! за что?!" - взмолился я, ткнувшись лбом в каменный пол. Ангел Света, ничего кроме смерти не несущий. Что ты делаешь со мной, Боже? Я уже стольких сделал несчастными. Я сам труп, самый настоящий труп.

Вдруг боль во мне утихла. Я поднялся и поднял меч. "Пора идти, иначе могу не успеть", - решил я, не отдавая отчета "куда" и "зачем". Я побежал вниз по лестнице, перескакивая через крутые ступени, оставляя позади человека, который просил ангела о избавлении от болезней и о спокойной смерти, и получил от него и то, и другое.

Я вышел из башни. Предложение было завершено - лучшего, чем мертвое тело, трудно найти для точки восклицательного знака. Я измерил башню взглядом в последний раз и быстро пошел в сторону Центрального универмага.

Пройдя через крепостные ворота, я замер. В голове была только одна мысль: "Успел". Куда успел и зачем было не ясно, поэтому, недолго поразмыслив, я решил остановить машину, полагая, что в теплом салоне будет легче определиться. Однако, оказалось, что мое намерение воплотить в жизнь не просто - не всякий водитель появится в смутные дни на улицах города слишком много желающих экспроприировать средства передвижения. Минут двадцать я голосовал без всякой надежды на успех. Никакого плана у меня не было, как и не было места для ночлега. Я уже думал не пойти ли мне в церковь святой Варвары и не заявить ли о своих имущественных правах, но побоялся оказаться на месте героя одного из прочитанных когда-то мною романов, который выходя из храма всегда говорил: "Бог. Как не придешь к нему - его всегда нет дома". В мои размышления вклинилась машина иностранной марки, неожиданно затормозившая рядом.