Марина Дяченко - Парусная птица Страница 3

— Он никогда не просит прощения, — сказала девушка так безнадежно, что Калибан засомневался: а слышала ли она то, что он так тщательно ей втолковывал?

— Он просит прощения, — Калибан ухмыльнулся, будто Чеширский кот. — В крайнем случае, он ведет себя как человек, который ошибался, а теперь раскаялся… В самом крайнем случае он просто возвращается к вам — без извинений. Ну как?

— Вы не сможете это сделать, — Ирина, кажется, сознательно себя заводила. — И зачем я, дура, надеюсь…

Похоже было, что она вот-вот разревется. Калибан положил на стол руки, ладонями кверху:

— Разве я похож на лгуна?

Глаза у нее были все-таки красноватые. Капала визином, подумал Калибан. С утра поглядела в зеркало, огорчилась, достала бутылочку с каплями…

Он улыбнулся, обрушивая на нее все свое боевое обаяние. Иногда ему казалось, что в такие минуты ветер проходит по комнате, и белые ленты жалюзи колышутся, и пыль слетает с телевизора, прикрепленного к стене под самым потолком. И клиенты замирают, будто в лицо им дохнуло майским теплым днем, свежим ветром с моря или характерным запахом новых зеленых купюр…

Ирина Грошева смотрела на него, закрыв лицо руками, — сквозь пальцы.

— Вы мне не верите?

— Я боюсь.

— Чего? Неудачи бояться не следует — я вам говорю, что все получится, а значит…

Грянул городской телефон, стоящий на столе. Калибан снял трубку.

— Юриспруда явилась, — сообщила Тортила. — Последние новости: в настоящее время все гламурные журналы обсуждают разрыв Грошевой и ее официального жениха, Максимова, шоумена, в прошлом стриптизера.

— А-а-а, — сказал Калибан.

Тортила вздохнула:

— Надо браться, Коля, если мы это сделаем — резко пойдем в гору. Если нет — наоборот. Надо браться, тем более что информации полно…

— Да, — сказал Калибан.

— Юриспруду заряжать?

Калибан покосился на визитершу. Сказал прохладно и строго:

— Сейчас я занят. Будьте добры, перезвоните через час.

— Понятно, — Тортила чуть усмехнулась в трубку. — Заряжаю.

Калибан положил трубку. Ирина Грошева в кресле напротив кусала напомаженные губы.

— Так чего вы боитесь? — спросил он почти ласково.

— А вы что же: влезете мне в голову?!

— Ну что вы. Как я могу? Ваше сознание будет почти отключено — почти, но, разумеется, вы останетесь собой. А я стану помогать вам, вашему подсознанию, если хотите, реализовать себя. Вы можете заказать пробный сеанс — чтобы убедиться, в этом нет ничего страшного. Или оплатить дополнительную услугу — видеозапись. Тогда все, что произойдет с вами во сне, будет зафиксировано на пленку. А простая диктофонная запись входит в стандартный пакет услуг. То есть каждое слово, которое вы скажете и которое вам скажут, вы потом сможете проанализировать. И еще у нас мощнейшая юридическая база — договоры включают иногда до сотни пунктов, и каждый пункт мы обсудим с вами, разъясним, договоримся…

— Он уезжает, — сказала девушка по-прежнему сквозь пальцы. — В Америку. Надолго.

— Когда?

— Через два дня…

— О-о, — сказал Калибан.

Было от чего смутиться.

— Прошу прощения, Ирина… Единственное, что меня смущает в вашем случае, — это… мало времени, честно говоря.

Ее глаза обиженно заморгали.

— Но и это решаемо, — быстро сказал Калибан, не оставляя себе времени на раздумья. — Если вы нам поможете — мы успеем.

— А чем я вам могу помочь?

— Во-первых…

Калибан на секунду запнулся. Обычно на предварительное «окучивание» клиента уходило не меньше недели. Срочные поручения тоже бывали… Но четыре-пять дней для вживания, наблюдения, сбора информации оставались всегда.

Возможно, сейчас следует аккуратно отшить Ирину Грошеву, даже ценой потери некоторой части репутации. С Калибаном — за всю его практику — всего дважды случались провалы, зато каждый из них многократно повторялся потом в ночных кошмарах. Оба раза накладки выходили при работе с женщинами…

Затрезвонил телефон. Калибан некоторое время косился на него, как ворона на серебряную ложку. Потом поднял трубку.

— Нельзя отказываться, — прошелестела Тортила.

Он и сам понимал, что нельзя.

— Решайтесь, Коля, — шептала тем временем старушка, — информация уже идет… Илья Максимов — плейбой, психопат, садист и мазохист в одном флаконе, уезжает к американке, интеллектуалке, ньюсмейкерше.

— Спасибо, — сказал Калибан.

Плейбои и психопаты никогда его не путали. Куда труднее работать со скромным педантом — офисной крысой, или банковским клерком, или учителем русского языка и литературы — в практике Калибана бывали и такие случаи…

— Ну что же, Ирина… Валерьевна, — он положил опустевшую трубку на рычаг. — Попробуем решить вашу проблему кавалерийским наскоком, так сказать. От вас потребуется… кроме оплаты квитанции и подписания договора… потребуется информация. Кто он, какой он, за что вы его любите, за что он ценит вас… как и почему вы поругались…

— Он все равно не вернется, — жалобно сказала девушка.

— Вернется, — Калибан перегнулся через стол, потянулся вперед и накрыл своей ладонью ее холодную нежную руку. — Верьте мне. Так я зову юриста?

Два с лишним часа Юриспруда делала свое дело, Тортила — свое, Лилечка носила им обеим чай и кофе, а Калибан томился. Он бродил по кабинету взад-вперед, выходил на улицу посмотреть на «Фольксваген» — «жук» (тот в самом деле оказался ярко-желтого цвета) и время от времени подключался то к Тортиле, доящей свои неназываемые «источники», то к Юриспруде, объяснявшей новоиспеченной клиентке тонкости предстоящего дела.

— …физическая близость исключена совершенно. Это подстатейное дело, мы всегда четко предупреждаем наших клиентов: во время операции исключена физическая близость с кем бы то ни было…

— Грошева Ирина Валерьевна, — бормотала Тортила, уткнувшись в экран. — Двадцать четыре года. Не замужем. Родители… это сбросим в отдельный файл. Школу окончила с серебряной медалью, три года проучилась на филфаке, бросила. Лошади… в данный момент у нее собственная кобыла на ипподроме, жеребца в прошлом году продали… Подруги. Друзья. Интересы…

— Татьяна Брониславовна, — Калибан чувствовал, что нервничает все больше. — Ее интересы у нее на лбу написаны. Вы мне Максимова добывайте. Это каким же надо быть козлом, чтобы бросить такую роскошную телку?!

К трем часам дня Юриспруда объявила работу в общем законченной и переслала Калибану договор. Он пробежал его по диагонали — ни поправить, ни улучшить Юриспрудину работу никому еще не удавалось. Веселым голосом объявил подписание; из маленького холодильника, спрятанного под конторкой, секретарша Лилечка извлекла бутылку шампанского.