Герман Чижевский - «На суше и на море» - 69. Фантастика Страница 3

Однажды тихим теплым вечером мы собрались в лаборатории и, прослушав по радио последние известия, обменивались историями и забавными приключениями из нашей жизни. С нами была и Ирина Павловна. Она рассказала занимательный анекдот о плетьевидной древесной змее. Как-то бразильский профессор-герпетолог в своем кабинете, наполненном коробками и террариумами с живыми и препарированными змеями, упаковывал книги для нашего института. Весь во власти каких-то своих мыслей, он завернул посылку в серую оберточную бумагу и надписал адрес. Не найдя в ящике стола шпагата, он крикнул ассистенту, чтобы тот принес бечевку, и на минуту вышел из кабинета. Возвратившись, он нашел на диване какой-то серый шнур, рассеянно поднял его и обвязал им посылку. Передав ее мимоходом служащему института, он направился домой.

Пропутешествовав много дней по почтовым отделениям, посылка легла на директорский стол нашего института. Она была скреплена печатями и перевязана толстым тускло-серым с буроватым оттенком шнуром. «Какой симпатичный шнур, — сказала одна из лаборанток и принялась аккуратно его развязывать. — Посмотрите, — добавила она, — он весь в мелких, едва заметных чешуйках. Совсем как на змеях. Впервые вижу такой шнурок!» И вдруг на глазах у ошеломленных очевидцев шнурок начал быстро без посторонней помощи разматываться! Еще миг — и шнур соскользнул со стола на пол, а потрясенная этим зрелищем аудитория с воплями кинулась вон из комнаты… Рассеянный бразильский профессор перевязал посылку живой плетьевидной змеей, случайно выбравшейся из коробки…

— Этот анекдот основан на том, что древесные плетьевидные змеи прекрасно умеют притворяться, — сказала в заключение Баталина, — они подолгу замирают и становятся похожими на сучья и веточки деревьев или тонкие лианы и даже раскачиваются и колышутся на ветру. Оснований для курьезных выдумок более чем достаточно…

Вдруг она смолкла и быстро посмотрела в окно.

— Мне послышалось… — начала она и не договорила. Разговоры разом оборвались, все прислушались. Я запомнил выражение какого-то неопределенного беспокойства на лицах, густую синеву неба за окном и черные силуэты персиковых деревьев в фиолетовой дымке. Затем припоминаю раздавшийся в тишине легкий скрип перекидного мостика, чьи-то ритмичные тяжелые шаги по деревянному настилу. Кто-то вошел в царство змей в самую опасную пору. Саша Бронников и одна из лаборанток кинулись к окну. Два взволнованных голоса окликнули человека, который шагал по змеиным владениям, задевая ветви деревьев. Ответом был только шорох листьев. Но вот раздалось невнятное пьяное бормотание.

— Назад! Эй, кто там?! — закричали мы громко и нестройно, вглядываясь в ночную тьму.

— Несчастный! — тревожно вскрикнула Ирина Павловна. — Змеи не терпят, когда мешают их ночной охоте!

Мы растерянно сгрудились у окна.

— Что ж мы медлим! — спохватилась Баталина. — Скорее защитные костюмы! Где они, кто знает?

Но это знали лишь наши змееловы. Одни бросились искать защитные костюмы в мастерской плотника, другие — в сторожевой будке. Ирина Павловна, я и еще двое сотрудников замерли у распахнутого окна.

Не успели стихнуть быстрые шаги в коридоре, как мы услышали из сада приглушенное восклицание, потом громкую брань. Затем кто-то принялся топать или танцевать под деревьями. До нас доносились проклятия и испуганный возглас внезапно протрезвевшего человека: «Тьфу, гады! Здесь полно вас!» Послышалось нечто похожее на рычание и новое восклицание: «Ууу… проклятые! Ибрагим вам покажет!.. Перетопчу, как червей!» Прежде чем мы успели сообразить, что означали эти крики, Баталина выпрыгнула из окна… Окно метрах в двух от земли. После короткого замешательства я и еще кто-то почти одновременно прыгнули вслед за ней.

— Не сметь за мной! — резко бросила Ирина Павловна и метнулась к опущенному мостику. Мы устремились за ней.

— Вы слышали приказ?! — крикнула она, на мгновение обернувшись в нашу сторону.

Баталина находилась уже в питомнике.

Свет из окна на мгновение осветил ее лицо и большие расширенные глаза. Я замешкался у мостика. И почти с отчаянием воскликнул:

— Вы не должны!.. — Мне хотелось предупредить, что женщины чувствительнее к яду, чем мужчины, и я закричал: — Для женщин укус опаснее!

Звук собственного голоса неожиданно придал мне решимость. Приказ Баталиной вылетел у меня из головы, в два прыжка я преодолел перекидной мостик. Но Ирина Павловна успела скрыться за рядами черных деревьев. За мной быстро перебежала мостик девушка. Из темноты неслись стоны и всхлипывания. Что-то слабо хрустнуло под ногой, и послышалось шипение. Иголкой кольнуло сердце. Я мгновенно отпрыгнул во мрак. Ветви хлестнули по лицу, сучок содрал кожу на ухе. Выставив вперед руку, защищая другой глаза, я побежал туда, где раздавались голоса. Еще раз злобное шипение раздалось где-то рядом. Я шарахнулся в сторону. Потом наткнулся на земляное полушарие и оцепенел от ужаса. Здесь нетрудно было получить сразу несколько укусов! Возле домиков всегда держались змеи. Но сейчас их, должно быть, не было… Каждый нерв напрягся как струна. Мне казалось, что я ощущаю запах тления. А может, это пахли персики? Отовсюду мне чудились посвисты и шипение, мерещились готовые к смертоносному броску змеи… Неожиданно я услышал рядом глухие пьяные стенания и сухой четкий голос Баталиной.

— Всеволод? — наугад спросила она. Я выбрался из сплетения ветвей и наклонился над распростертым телом. Разумеется, это был один из любителей спиртного.

— Так вы не сочли нужным подчиниться? — как-то с трудом, запинаясь, проговорила Ирина Павловна. Но в ее тоне я не уловил осуждения.

— Вы не взяли фонарь? Попробуйте поднять его, — говорила она, — я, к несчастью, не смогу помочь вам. Идемте, идемте, Всеволод! — торопила она, пока я взваливал на плечи обмякшее тело змеелова. — Торопитесь, голубчик! Они могли его порядком искусать.

Лицо змеелова касалось моей щеки. Оно было мокро от пота, в нос несло винным перегаром. «Спирт расширяет сосуды, — думал я, — и яд быстрое отравляет организм». С трудом удерживая равновесие, я медленно двигался в высокой траве. Былой страх выветрился полностью. Я шел размеренным размашистым шагом. Черные, словно нарисованные тушью, деревья проступали на фоне неба. Мужской голос окликнул нас. Он принадлежал Саше Бронникову. Он помог мне. Вдвоем мы почти бегом донесли змеелова до мостика. Тем временем кто-то догадался включить прожектор, осветивший нам путь.

Первое время мы не знали, что и Ирина Павловна укушена. Мы хлопотали со шприцем и медикаментами вокруг дюжего змеелова, щупали пульс, покачивали головой, видя, как быстро падает у него кровяное давление. И тут, держась за косяк, в дверях директорского кабинета, куда принесли пострадавшего, показалась Баталина с мертвенным в бисере пота лицом и помутневшими глазами.