Коллектив авторов - Полдень, XXI век (февраль 2011) Страница 3

Танака-сан, начальник отделения в Токийском госпитале медицинского колледжа, в котором я служил, был наслышан о моем происхождении из префектуры Канагава, поэтому я предусмотрительно взял билет на поезд до Йокосуки. Некоторое время спустя, заняв место в жестком вагоне, я раскрыл утреннюю газету, купленную с лотка на перроне, и погрузился в чтение. До Иокогамы я успел подробно изучить внешнеполитический раздел «Токё симбун» (ничего интересного: продолжаются вялотекущие переговоры о создании Тихоокеанского союза, чему активно препятствуют Северо-Американские Штаты и Российская империя) и украдкой заглянуть в раздел городских новостей. Главный санитарный инспектор озвучил планы по строительству двух новых лечебниц для зараженных проволочником. Вспышка инвазии в Синагаве локализована. Моряков Императорского военно-морского флота при заходах в иностранные порты будут бесплатно обеспечивать латексными презервативами германского производства. В пяти крестьянских хозяйствах обнаружены зараженные проволочником свиньи (Господи, уж свиньи-то как смогли заразиться?) – забито более ста голов, в деревне объявлен строжайший карантин и проведено тотальное внеплановое медицинское освидетельствование. Все это напрямую касалось нас – меня и Юрико, но я был настолько заряжен на действия, что прочитанное не откладывалось в памяти. Лишь укрепившись в своей решимости, после объявления остановки в Иокогаме я встал и быстро вышел.

С пристанционного телеграфа я отправил на свой адрес не слишком краткое сообщение, текст которого держал в уме всю дорогу. Теперь, когда я уложил в основание собственного плана первый прочный камень, мне предстоял обратный путь в столицу, который я и завершил в первом часу пополудни.

«Развитие личинок Trichinella solida в половозрелых червей происходит непосредственно на слизистой оболочке полых органов (различающихся в зависимости от способа заражения, но исключая желудок с его кислой средой). Эта фаза проходит, как правило, незаметно. Самка сбрасывает в просвет органа живые личинки. Прикрепляясь к слизистой, они пенетрируют ее, проникая в рыхлый подслизистый слой, где в течение нескольких дней происходит их взросление. Начав миграцию, часть гельминтов оказывается заброшенной с током крови и лимфы в мышечные ткани и богатые кровоснабжением паренхиматозные органы, такие как печень, легкие, почки, селезенку и лимфоузлы. Здесь они вырабатывают ферменты, расплавляющие окружающие ткани, а организм хозяина, соответственно, пытается сформировать вокруг паразитов соединительно-тканную капсулу. Другая часть паразитов, оказавшись на слизистой, приступает к новому циклу размножения…» – (там же, с.128—129).

Юрико оказалась весьма дисциплинированной девушкой, и, в строгом соответствии с полученными инструкциями, не вставала с постели до моего возвращения. Не знаю уж, как она смогла столько выдержать с полным мочевым пузырем (чайник был пуст), но страх смерти оказался намного сильнее прозаичных желаний.

Я внимательно, но быстро ее осмотрел. Жалоб у нее не было, новых червей под кожей обнаружить не удалось. Конечно, надеяться на то, что он был единственным, не приходилось: в благоприятных условиях самка рожает до полутора тысяч личинок каждые 4-5 дней. На цикле паразитологии, который я еще не успел подзабыть, нам демонстрировали фотографические снимки с результатами вскрытий умерших больных, и я отлично помню пережитый шок от одного из кадров, запечатлевших буквально выеденное изнутри легкое одного из них.

Сопроводив девушку в туалет, я помог ей вернуться и занять в постели прежнее место. После чего накормил ее остатком вчерашнего ужина, который мы забрали по ее настоянию из ресторана: суси с креветками и сасими на дайконе. Пока она ела, я провел ревизию в собственном холодильнике и заодно сварил мисо, заправив несколькими перьями привядшего зеленого лука, обнаруженными в овощнице. К сожалению, пополнять запасы продуктов сегодня предстояло тоже мне – было боязно выпускать Юрико одну на оживленную улицу.

Несмотря на болезнь (а, быть может, отчасти и благодаря ей), отсутствием аппетита моя любимая не страдала. Я не успел ухватить с блюда, поставленного рядом с матрацем, чего-нибудь себе «на зубок» и в результате остался ни с чем: когда наконец сумел выбраться из кухни, перестав греметь ящиками и посудой, – Юрико уже начинала задремывать, а на тарелке оставалась лишь горсть подсохшего риса. Он да чашка мисо и составили весь мой обед.

Пришлось забрать из дома все деньги – я еще не представлял, сколько и в каких количествах мне предстоит приобрести, – и даже забраться в сумочку к Юрико. Впрочем, там оказалось не больше тридцати или сорока иен, так что совесть моя возмущалась недолго.

За всеми этими мелкими хлопотами я очень удачно протянул время до прихода почтальона. Расписавшись в получении телеграммы, я сунул ее в свой саквояж не читая – кому как не мне знать ее содержание. Если бы не квартальный санитарный инспектор Васэда, заступивший мне дорогу на выходе из нашего дворика, можно было бы считать, что план осуществляется без сучка и без задоринки. Но и от обладателя славной фамилии[6] мне вскоре удалось отделаться: на все расспросы о посещающей мою квартиру Юрико я продолжал твердить, что медицинские осмотры она проходит регулярно по месту своего официального проживания, а регистрировать ее в собственном жилище до заключения брака, согласно законодательству, я не имею права. Впрочем, и эту вовсе нежелательную встречу я повернул к своей выгоде, вскользь упомянув о скором отъезде вместе с Юрико на представление ее своей семье и возможной женитьбе. Кажется, господин Васэда остался не слишком довольным перспективой появления еще одной молодой жилички в своем квартале, но тут уж я ничего не мог поделать.

В гардеробе для сотрудников госпиталя я переоделся и поднялся в свое отделение, не встретив никого из знакомых. Постучав в дверь начальника, услышал раскатистое приглашение войти.

Танака-сан был не один – на жестком стуле у стены сидел Такэо Сато, наш интерн. Судя по картонной папке с историей болезни, пришел он за консультацией по наблюдаемым пациентам или же с регулярным отчетом. Вторая такая же папка лежала раскрытой перед самим господином Танакой.

– Прошу прощения, Танака-сан, что отрываю вас от важного дела, – начал я, поздоровавшись и останавливаясь у дверей в ожидании разрешения пройти дальше, – но я вынужден обратиться с личной просьбой…

– Ба! – воскликнул господин Танака. – Каи, я уж обрадовался, подумал, что ты не стал использовать второй выходной и завтра выйдешь на работу! А ты наверняка приготовил мне неприятный сюрприз… Ну, проходи, садись, рассказывай!