Надежда Первухина - Заботливая женская рука Страница 30

«Эй, там, внизу! Бомба на вас падала?!» — «Как же, — отвечают снизу. — Падала! И не одна!» — «А вы на ней сварной продольный шов видели? Позиция такая-то?» — «Какая, какая позиция?» — «Такая и такая!» — «А, понятно! Ну как же, видели!» — «Ну и как шов, качественный?» — «Как же, качественный!» — «Превосходный сварной шов!» — «Просто исключительный!» — «Побольше бы нам бомб с такими швами!» — «Дай бог здоровьичка тем, кто такие швы сваривает!» А я опять в небеса взлетаю и думаю: «Вот так-то, а говорили у нас, что дрянь сварной шов, и целый завод новогодней премии лишили. А людям-то нравится! Люди качеством довольны. Надо на завод телеграмму отправить: «От потребителей рекламаций не поступало. Только положительные отзывы». Вот.

Трифон умолк. Смотрели на него нехорошо.

— И что дальше? — зловеще поинтересовался дизайнер, а «немой» Гера щелкнул гвоздодером.

— А дальше я проснулся.

— И что?

— И все. А разве такой сон — не необычное явление? Э, вот только не надо сразу тянуться этим нестерильным инструментом к моим репродуктивным органам! Не надо, я сказал!!!

Трифон поднатужился и эффектным приемом (ой, спасибо Косте Кисляю, приему этому Трифона обучившему!) вывинтился из захвата на миг оцепеневших ремонтников. И — покуда этот миг прекрасный не прошел — одному кулаком в диафрагму, другому — ногой под колено, гвоздодер выхватить у Геры, и ему же этим гвоздодером вмазать по крепкому черепу! Да, и не забыть второй ногой дернуть на себя свалившийся с дивана плед. Потому что на этом пледе неосмотрительно стоит нимфоманка Тося. А теперь нимфоманка теряет равновесие и звучно стукается виском о железную подставку для видеоплейера. И затихает. И из дееспособных противников остается только дизайнер. Но это уж закон жанра — самых страшных врагов напоследок оставлять, чтоб герой мог проявить все свои превосходные качества в решающей борьбе!

Трифон взмахивает трофейным гвоздодером как двуручным мечом. Он ведь, между прочим, фехтовать умеет. В театральной студии обучился. И хотя фехтование на гвоздодерах там не проходили, замах все равно выглядит картинно. Так, что невозмутимый дизайнер чуть меняется в лице и приподнимается с дивана.

— Это ты зря, — говорит дизайнер. — Мы бы оставили тебя в живых, а теперь у нас нет выхода…

Пистолет в его руке кажется продолжением пальцев. И стреляет он в Трифона так легко и буднично, как будто ставит точку в разговоре.

И Трифон ничего не успевает подумать перед смертью.

Потому что смерть не наступает.

Потому что между Трифоном и пулей вдруг проскакивает белая размытая молния.

А потом происходит нечто совсем непонятное. Дизайнер дергается, как будто ему между лопаток всадили раскаленные вилы, хватает ртом воздух, роняет пистолет и почему-то бежит к окну. И — в закрытое окно, сквозь двойные рамы — рыбкой.

С восьмого этажа…

— Господи, — шепчет Трифон и борется с подкатившей к горлу дурнотой.

…Хорошо, что из разбитого окна дует такой морозный ветер. Он приводит в чувство.

А еще хорошим средством от обмороков служит телефонный звонок.

— Да? — безучастно говорит Трифон, сняв трубку.

— Трифон Вамбонгович Оглоедов?

— Да.

— Вас беспокоит майор Колосков, Федеральная служба безопасности…

— Как вы вовремя, — констатирует Трифон. — Просто по заказу.

На том конце трубки отвечают не сразу.

— Трифон Вамбонгович, у вас что-то случилось?

— Да, уважаемый представитель федеральной службы. У меня тут школа ремонта отдыхает. После ремонта. Который они так и не сделали.

— Я у вас сейчас буду, — решительно чеканит трубка. — Никому не открывайте. Мой пароль «Клеопатра».

— Ха, — говорит Трифон, — я бы, конечно, не открыл, но у меня дверь с петель снесли. Так что пароли не обязательны.

— И все-таки… Будьте осторожны. Я потороплюсь.

Трифон секунду слушает короткие гудки, осторожно кладет трубку, переступает через отключившегося Геру и идет в ванную. Но там руки нет.

— Ты где? — осматривается Трифон.

Рука обнаруживается в спальне, на подушке. Она сжала пальцы в кулачок и дрожит.

— Успокойся, — тихо говорит ей Трифон. — Я же тебя не выдал.

Рука вяло приподнимается, разжимает пальцы, и на одеяло падает неприятного вида кусочек металла.

Пуля.

— Спасибо, — ошеломленно говорит Трифон. — Ты… Иди ко мне.

Рука прижимается к его груди. Трифон успокаивающе гладит ее и почему-то думает, что если бы рука умела плакать, то он сейчас услышал бы ее нервные и жалобные всхлипывания.

Ресторан «Жигули», г. Москва,

— Как вам наш традиционный русский обед? Нравится?

Скалли кивнула, затравленно прожевывая пятый блин с красной икрой. Молдер нервно дул национальный русский напиток, который официант назвал «yorsh». А бедолаге Чарли, до сих пор не пришедшему в себя после жуткой перестрелки в аэропорту, пришлось утешаться странным блюдом под названием «solyanka», заедая его плоским коричневым пирожным, именуемым «pechatny pryanik».

…Они некоторое время кружили по русской столице в странной машине без шофера. А холодный голос их нового знакомца оповещал специальных агентов, что «сейчас они проезжают мимо Донского монастыря, знаменитого своим некрополем». Или Государственной российской библиотеки. У голоса был неприятный акцент гарлемского негра еврейского происхождения. Молдера от этого акцента просто в дрожь бросало, и Скалли понимала напарника — Фокс до сих пор не забыл, как однажды в Гарлеме черномазаятолстая колдунья попыталась его одновременно соблазнить и зомбировать.

Наконец голос объявил, что они приехали перекусить. Мол, русские всегда отличались хлебосольством, и он не может не предоставить возможности гостям из дружественной Америки вкусить блюда местной кухни.

Вылощенный метрдотель провел спецагентов в VIP-кабинет. Стены кабинета были зеркальными. То есть агенты могли видеть всех посетителей ресторана, агентов же не видел никто. Скалли это раздражало — к зеркальной стене с той стороны все время подходили дамочки и прихорашивались. А один несимпатичный джентльмен долго корчил рожи, не зная, что за его ужимками наблюдают.

Но более всего раздражало спецагентов сознание того факта, что они попались. И то, что они не имеют чести созерцать своего пленителя, отнюдь не добавляло им оптимизма.

А ехидный невидимка разливался соловьем:

— Поверьте, господа спецагенты, нигде вас не накормят так вкусно, как в этом ресторане! Впрочем, я не уточнил, вы, возможно, предпочитаете китайские блюда? В американских боевиках все супер-герои питаются в чайн-тауне…