Джордж Мартин - Туз в трудном положении Страница 31

Он открыл одну из бутылочек и налил виски быстрее, чем она успела дать сдачу.

– Едете в Атланту на съезд? – спросил репортер.

– Э… нет. – Спектор сделал глоток прохладного виски. – Не особо интересуюсь политикой. У меня другие дела.

– Не интересуетесь политикой? – Репортер покачал головой. – Да ведь этот съезд – самый интересный после нью-йоркского в семьдесят шестом. Будет настоящая свалка. Лично я ставлю на Хартманна.

Он говорил так, словно ему назвали фаворита на скачках.

– Странные вещи случаются. Особенно в политике. – Спектор допил виски и открыл вторую бутылочку. Ощущение теплой пустоты стало приятно распространяться по его животу. – На вашем месте я бы все деньги на него ставить не стал.

Бывший пилот медленно прошагал по проходу, засунув руки глубоко в карманы. Он бросил на рыжую девицу возмущенный взгляд. Самолет тряхнуло – и его бросило на горбуна. На секунду рука джокера словно размазалась – и Спектору показалось, будто из подлокотника брызнули мелкие пылинки. Надо было надеяться, что это начало действовать виски.

– Верняка на свете не бывает, – добавил Спектор.

11.00

Пять телевизоров орали в гостиной многокомнатного номера, в котором команда Хартманна устроила свою штаб-квартиру, и каждый был включен на свой канал. На экране того, который был к Грегу ближе всего, Дэн Разер разглагольствовал с ветераном Уолтером Кронкайтом в специальном выпуске, посвященном съезду. Кронкайт как всегда говорил так, как должен вещать Вседержитель.

– …впечатление, что, несмотря на рекомендацию большинства, Хартманн просто недостаточно силен, чтобы гарантировать принятие пункта о правах джокеров. Говорит ли это о том, что у Хартманна не окажется сил, чтобы победить после того, как делегаты освободятся от своих первоначальных обязательств по голосованию? Не может ли кандидатом от партии стать Барнет, Дукакис, Джексон или такая темная лошадка, как Куомо?

– Уолтер, на съезде абсолютного большинства нет ни у кого. Это было видно по результатам первичных выборов. В Хартманне видят либерала-северянина, которому не победить на Юге, – и, откровенно говоря, его интерес к проблемам джокеров за пределами прибрежных и столичных районов играет против него. Барнета любят на Юге, и он мог бы перехватить голоса у Буша, особенно среди ультраконсерваторов. Однако он слишком консервативен и религиозен для большинства избирателей-демократов. Дукакис – мистер Середняк: против него ничего определенного нет, но и за него – тоже. Джексон обладает харизмой, но неясно, может ли он победить за пределами городов с многочисленным чернокожим населением. Гор, Саймон, Куомо или любая темная лошадка могут надеяться только на тупиковый съезд, который выдвинет компромиссного кандидата. Все это выразилось в жестокой схватке по вопросу политической программы. Конечно…

Грег повернул ручку, оборвав фразу на середине. Остальные приемники продолжали бубнить.

– Разер – полный кретин, – сказал Джон Вертен. – Достаточно правильно выбрать кандидата в вице-президенты – и любая региональная проблема испаряется.

– Да ладно тебе, они все это знают, – бросил ему через комнату Тони Кальдероне. – Это просто для эффекта. Виноваты те, кто писал им сценарий.

Грег устало кивнул, не адресуясь никому в особенности. Кукольник вел себя тихо, Гимли, похоже, пока исчез, а Маки скоро отправится в путь – а может, уже летит. Он чувствовал себя выжатым, равнодушным.

Совещание штаба шло уже час. Пластмассовые стаканчики с остывшим кофе и плавающими в нем окурками стояли повсюду. Кипы бумаги просыпались со стола на пол. Пончики каменели в картонных коробках, сложенных на полу. Помощники Грега сновали в голубоватом от дыма воздухе, и с полдюжины ведущихся одновременно разговоров соревновались с телевизорами.

Эми стремительно ворвалась из коридора.

– Барнет сделал официальное заявление, – объявила она всем, кто к ней повернулся. – В их платформе не просто отказ от пункта о правах джокеров: Барнет лично призывает вернуться к «Закону о диких картах».

Присутствующие разразились изумленными возгласами. Этот всплеск эмоций заставил Грега впервые за этот день ощутить Кукольника.

– Это безумие! – воскликнул Тони. – Неужели он это серьезно?

– Полный идиотизм. Нет ни малейшего шанса, что этот пункт примут, – поддержал его Джон.

Эми пожала плечами:

– Это сделано. Видели бы вы, какой хаос воцарился на этажах делегаций. Девон чуть не рехнулся, пытаясь успокоить наших делегатов.

– Барнета делегаты не интересуют. Он хочет приобрести влияние на тех, кто в съезде не участвует, – сообщил им Грег.

– Сэр?

– Джокеры около «Омни», в Пидмонт-парке. Когда они узнают эту новость, будет взрыв.

Новая пища для его антиджокерской риторики. Кукольник зашевелился при этой мысли, пытаясь подняться на поверхность. Грег затолкал его обратно.

– Он потеряет колеблющихся делегатов. Они сочтут его чересчур воинствующим!

Это снова был Джон.

Грег взмахнул рукой:

– Он – кандидат одного пункта: джокеры. Он одержим.

– Он не в своем уме.

– Это будет говориться только здесь!

По комнате пробежал смешок. Грег решительно встал, поправил галстук и провел пальцами по седеющим волосам.

– Ладно. Все знают, с чего начинать, – сказал он. – Раз Барнет начал давить, нам надо ответить тем же. Беритесь за телефоны. Начните использовать все наше влияние. Нам необходимо выгнать из углов всех нейтралов. Мы все решили, что курс Барнета приведет к эскалации насилия на улицах, не говоря уже о том, какое отсутствие сострадания он демонстрирует. Говорите им, давите на них, убеждайте их. Пусть все наши люди этим занимаются. Эми, попробуй устроить мне встречу с Барнетом: может, на самом деле он стремится к компромиссу. А мне надо связаться с Эллен и узнать, как у нее дела. А потом я посмотрю, не смогу ли я сделать что-нибудь полезное.

В последних словах прозвучало странное ощущение предвкушения – это чувство стало для него неожиданностью. Грег начал гадать, действительно ли Кукольник спрятан настолько глубоко, как ему казалось.

12.00

Спектор прошел в мужской туалет следом за репортером. Во всех переходах аэровокзала были толпы народы, так что тот не должен был заметить за собой слежки. Спектор не знал, как зовут репортера. Когда ему предстояло кого-то убить, он предпочитал, чтобы это оставалось именно так.

Репортер направился в дальнюю часть туалета и зашел в последнюю кабинку. Спектор хладнокровно занял соседнюю и закрыл дверь. Ему было немного стыдно.

Однако этот тип разболтался о том, насколько плотной будет охрана в отеле и скольким людям ему пришлось дать на лапу, чтобы получить там номер. Все эти вещи Спектор не учел. Теперь у него нет времени на то, чтобы составлять новый план. Да и вообще он привык импровизировать.