Владимир Колотенко - Тебе и Огню Страница 33

 - Страшно, конечно, - говорю я. - Я всё ещё боюсь не успеть. Осталось вот... всего ничего... Но больше всего на свете я боюсь потерять, Лен, тебя! Ты же для меня... Ну, сама знаешь: ты - моя Пирамида! Я тебя уже выстроил, выстроил! Живи в веках!..

 - Да уж, - говорит Лена, - выстроил!..

 - Ты - сгусток самой юной и совершеннейшей жизни во всей этой дряхлой Вселенной!..

 - Да уж, говорит Лена, - сгусток...

 - Ты, - говорю я, трясь щетиной о Ленину щёку, - мой Париж...

 - Побрился бы...

 - ...праздник, - говорю я, который всегда со мной.

 - Как же, как же... Праздник!.. Всегда, всегда... Просто не представляю, как я буду без тебя жить.

 - Так ты и не будешь, - твёрдо говорю я, - без меня.

 - Мы умрём в один день, в один час?

 Я улыбаюсь, ещё крепче обнимая Лену.

 - Мы, - уверенно говорю я, - не умрём никогда! Non omnis moriar! (Не весь я умру, - лат.)

 Теперь улыбается Лена.

 - Ну, хорошо, хорошо, - соглашается она, - не весь! Дальше...

 Она просто тянет меня за язык. Я понимаю: времени в обрез... Нам ещё повезло с погодой: мокрый снег, ветер, и я уже говорил - стынь жуткая! На улицу не то, что не высунешь нос - глазу больно смотреть.

 А тут ещё и Тинино «у нас мало времени». Да знаю я, знаю! У всех теперь мало. Так мало, что и представить себе невозможно - его нет! Меня это радует? В каком-то смысле! С окончанием этого времени кончится и моя Пирамида. Да! Я вырвусь, вырвусь, наконец, из её клети! Я разорву её цепи... Я отгрызу себе даже лапу, чтобы обрести долгожданную свободу!..

 Вот, - говорю я, - послушай ещё:

 «Бог дал человеку свободу воли и никогда не отнимал её у него. Господь терпеливо ждёт, когда человеку надоест калечить себя грехами. Если мы видим разрушительность греха и обращаемся к Богу за помощью, Он с радостью исцеляет раны, которые мы наносим себе.

 Но даже Бог не может нас спасти вопреки нашей воле...Только чистые способны построить что-то настоящее и стОящее. Чистые и крепкие в вере».

 - Это ты к чему? - спрашивает Лена.

 - Даже не знаю, - говорю я, - к свободе воли... Помнишь, у Шопенгауэра...

 - Это у него?

 - Это - Тинка... Ну, то письмо...

 Лена кивает: ясно...

 - И? - говорит она.

 Нет смысла тратить остаток времени на иллюзии. Уже середина ноября, и жаль, что Жора ещё ждёт моего участия. Пора с ним кончать! Итак, где он там у нас зависелся? Ладно, так и быть: подробности его висения на кресте и затем сгорания и превращения в пепел, думаю я, никому не интересны. Как висит человек на кресте - об этом море фактов и слёз. Да взять хотя бы рапятие Христа! До мельчайших деталей! Интернет пестрит! А сколько научной литературы именитых учёных, сколько толков и уверений: только так, это факт непогрешимый... Что же касается запечённого Жоры, то и тут - рай!!! Жареный Жора или испеченный, или прикопчёный... Об этом - сотни тысяч рецепров из поваренных книг. Я не кощунствую: факт общеизвестный - тело, мясо, огонь, дым... пепел (если не досмотрел), пепел... пыль! Пф!.. А кто откажет себе в удовольствии сдуть эту Жорину пыль с лика Земли? Или смахнуть веником, влажной тряпицей... Взять, наконец, пылесосом. Пыль сама по себе требует собственного уничтожения. Мазохистка!..

 А уж эти все... присосавшиеся будут дуть... Соловьи-разбойники!.. Я даже вижу надутых и Валерочку, и Ушкова, и... Дующие планарии!..

 - И? - повторяет Лена.

 - И-и, - говорю я, - видишь... смотри... Помнишь, я уже говорил, - нам пришлось расшифровать геном человека. Оказалось, что он содержит всего три миллиарда нуклеотидов, ну, этих самых кирпичиков, последовательность которых в ДНК и определяет всю пестроту человеков.

 - Человеков?

 - Конечно! Ведь в мире нет двух одинаковых людей.

 - А мы с тобой? - спрашивает Лена.

 - Ну, разве, что!.. И вот, - продолжаю я, - мы с головой бухнулись в эту пестроту... Знаешь, это было нечто такое... Ошеломляющее... Какой-то кошмар... Цугцванг полный! Настоящее чинквеченто!..

 - Чинквеченто?

 - Абсолютное! Наивысший расцвет мысли!

 Лена слушает.

 - ...так вот, - говорю я, - когда мысль моя расцвела, как бутон пиона, я нашёл ключ к Тининым текстам и сделал выборку всех ключевых слов и знаков. Их оказалось ровнёхонько столько же - три миллиарда! Ни знаком больше, ни меньше...

 - Невероятно, - говорит Лена.

 - Ничего подобного, - говорю я, - как раз наоборот! Вероятность того, что Тинины знаки - суть ключ от замка человеческого генома, невероятно правдоподобна! Вернее - точна с невероятной степенью вероятности... Какая изысканная филигранность! Просто божий замысел! Понимаешь меня?

 Лена молчит.

 - Ну как это тебе объяснить на пальцах...

 - Я пойму, - кивает Лена, - ты пробуй...

 Да я и сам толком, признаться не очень... Я ещё не понимаю, что делать с этой невероятной вероятностью, но твёрдо знаю: Тина - наш ключ к спасению! Она своими текстами говорит нам, куда следует устремлять наши стопы! Говорит простым русским языком... Да и любым нерусским!

 Своими стихами, рифмой и порядком слов Тина подчинила себе всё человечество и, как Менделеев свои элементы, выстроила свою беспристрастную и совершенно непререкаемую иерархию ценностей...

 - Что же такое этот самый ключ? - спрашивает Лена.

 - Я же сказал: рифма! И порядок слов. Подбор и порядок. Ясно ведь, что в этом порядке солью является и порядок букв в словах. Понимаешь меня?

 Лена слушает.

 - Вот смотри, - говорю я, - берем, скажем, буковку «эс» и прилепляем к ней буковку, скажем, «те». Что у нас получается - «ст...»! Теперь можно из этого «ст» лепить всё, что угодно - «станция», «стакан», «сталактиты», «стена», «стерва», «стёб», «стимул», окрик «стой!», «стопаньки», «Стинг», «ступор», «стул»... Ой, да тут вариантов - пруд пруди! Скажем, - «стресс» или «стих», или просто «страх», жуткий страх, понимаешь? Уйма просто!

 Лена смотрит, всем своим видом показывая полное непонимание.

 - Ну, как же ты не понимаешь?! Всё так просто! Просто на тарелочке...

 Лена пожимает плечами, мол, я-то тут при чём?

 Я понимаю, всё дело во мне: надо быть проще, понятливее. Понятливее? Да сколько угодно!

 - Итак, - говорю я, - «страх», да?

 - Пусть, - говорит Лена, - пусть будет «страх», если тебе угодно.

 - А вот и нет никакого страха, - говорю я, - смотри!..

 Теперь пауза.

 - Теперь не «е», не «ё», не «и», не «эр», и даже не «у»... Тина выбирает обыкновенное «а»! Простое, как правда! Правда?.. Смотри - «а»! Что у нас получается - «стаааааа-а-а-а-а...». Правильно? Ну теперь-то понятно - «ста»! «Лет до СТА расти нам без старости» - помнишь?

 - Хм!..

 - Так вот никаких не до «СТА», - говорю я, - а «СТА-НО-ВИТ-СЯ», - говорю я, руками помогая рождаться Тининым стихам большими буквами.

 - Ах, - говорит Лена, - конечно.

 - Именно! - говорю я.

 Теперь мы оба киваем головами в знак согласия с нашим пониманием этого высокоштильного Тининого акта стихосложения.

 Я цитирую:

 ...становится рядом и смотрит в его ключицу,

 читает его по движению каждой жилки

 и знает, что будет. И знает: когда случится

 все то, что им шепчет папирус, им надо жить, как

 двум кастам, идущим единой дорогой веры,

 совпавшим друг с другом, как соль и прибрежный камень...

 - Это же не её стихи, - говорит Лена, - ты говорил, что...

 - Да неважно, чьи они, - говорю я, - Тинины, не Тинины... Ей нравятся...

 - Тине?

 - И мне и Тине, и, надеюсь, тебе тоже.

 Лена кивает - нравятся.

 - И теперь, - говорю я, - смотри что получается. Получается, что...

 - Что?

 - Вот и весь тебе ключ, - говорю я. - Теперь-то уяснила?

 - Теперь-то!..

 Теперь мы улыбаемся.

 - Так вот всё дело вот именно в таком порядке буковок: «эс», «те», «а», «эн», «о»... Это ясно?

 - Как день! - говорит Лена.

 - Но здесь ещё вот какая изюминка.

 - Клубничка! - говорит Лена.

 - Нет, - говорю я, - изюминка, цимус!

 Лена слушает.

 - Рифма! Гомер! Накаты волн...

 - Понимаю, - говорит Лена.

 - Так вот, если все это... и набор буковок, и рифма, и смысл, и интонации, и Тинин голос и... накаты волн... Если всё это совместить, сгустить, сжать, сопрячь...

 Вот ведь где Тинина sal atticum! (Аттическая соль, - лат.). Правда она никакая не аттическая, без всяких тонкостей и изысканностей... Соль как соль... Но - соль! Как «Вы - соль земли». Да-да, именно так: Вы, Тина - соль земли!

 Лена кивает - да-да! Затем спрашивает:

 - Тинин?

 - Что «Тинин»? - спрашиваю я.

 - Голос, - говорит Лена.

 - Только! - говорю я. - Только Тинин! В том то и дело, что ничей другой, кроме Тининого. Только Тинкин! Ты слышала, как она поёт?

 Лена мотает головой из стороны в сторону: э-а...

 - Вот этот-то сгусток энергии, - говорю я, - и выстраивает в наших хромосомах такую последовательность этих самых нуклеотидов - составных частей ДНК - так их упорядочивает и структурирует, что эта биомасса, неудачно прозванная кем-то homo sapien,сом, и оЧеловечивает его, делает из ничтожного хомика Величественным Homo! Это как заклинаниями и песнопениями поднять многотонную глыбу на вершину пирамиды!