Сергей Вольф - Где ты, Маленький Птиль Страница 34

-- До свиданья, Лата, -- сказал я. -- Пусть Мики поправится.

-- Спасибо вам, -- сказала она. -- Спасибо за Оли.

-- Не за что, -- неуклюже ответил я, и Лата закрыла за мной дверь. Пропади пропадом та криспа, которой следовало сидеть у самого дна, на севере!

Через пять минут я был дома. Папа и Орик -- тоже.

-- Как театр? -- спросил я, ставя емкость с краской у двери на балкон.

-- Колоссально! -- сказал папа. -- Их актеры играют так темпераментно, будто сейчас съедят друг друга.

-- А что за пьеса? А?

-- О бешеной любви высокородного политора к безродной политорке. Пьеса что надо. Все время плакать хотелось. Орик сказал:

-- Я улетаю. Есть вопросы?

-- Интуиция? -- спросил я. -- Если Латора не отпустят на Тиллу, вы сможете помочь? Извините, Орик.

-- Да, -- сказал он. -- Это не проблема.

Он ушел, улетел, явно озабоченный своей ситуацией.

-- Пап, сели за текст записки, да?

-- Давай, -- сказал он.

-- Сначала о наружной надписи. Вон там -- краска, Пилли достала, держит космическую скорость. "Земля. Наш городок. Космический центр. Славину. Вскрыть переднюю верхную часть мощным магнитом".

-- Нормально. Поправок нет.

-- Та-ак. Записка внутри: "Взяты в плен далекой высокоразвитой цивилизацией, обратный курс не используйте -- не долететь, попытаемся выбраться сами, возможна задержка, а вернется мама, ей приветы с планеты "икс", мол, обнаружили ценные металлы, нам заброшены продукты, аппаратура, работаем, вернемся через месяц-два, пусть не прилетает -- там сезон дождей, сообщи газетчикам; а двум-трем представителям высокого начальства изложи правду, но с твердым настоянием молчать, надеемся на встречу. Рыжкины".

Я прочел это медленно вслух, папиных поправок не было.

-- Я боюсь, что вспышка здесь может произойти раньше, чем обговоренный день отлета, -- сказал я.

-- Просить раньше вроде нет оснований. Мы же не в курсе дела. Принимают нас хорошо, отлет в срок -- обещали... Да вроде нам и самим интересно здесь, не так ли?

-- Мне так очень! Так бы хотелось половить рыбу, дунуть в другой город, еще раз "попланировать", увидеть Малигата, а,Тула, да и эта машина против геллов не идет из головы.

-- Я тоже об этом много думаю, -- сказал папа. -- Хочешь, я изложу тебе кое-что.

-- Давай.

Поразительно, он пересказал мне мои соображения.

-- Такую игрушку квистор от себя далеко не отпустит, значит, она в Тарнфиле. Где? Вроде бы в трех местах: лаборатория, тюрьма, сама квистория. Лаборатория скорее всего отпадает: если внутри нее есть засекреченное место, куда есть доступ лишь двум ученым, -- это ненадежно. Другие -- не идиоты, могут допустить, что машина там. Тюрьма? Нет. Приходящие ученые очень заметны. Это настораживает. Остается квистория. Но иметь засекреченный, но видимый вход во что-то, -- тоже подозрительно; хотя народ там вышколенный, есть и другие, например, Орик. Нет, вход к машине должен быть невидим. Значит (тут я напрягся), он в кабинете самого квистора с невидимой дверью в него. Даже сейф, если он там есть, может быть входом.

-- Сейф не сейф, а дверь, вход -- это здорово!

-- Спать, -- зашипел папа, так что Сириус зашипел тоже.

-- А как наши лаборатории, научные институты, заводы? Вы ведь там не были? -- Так началась встреча с молодыми учеными в технициуме. Со мной был Орик.

-- Нет, там я еще не был и, может, не буду.

-- А причина? Вам и вашему отцу это разве не интересно?

-- Это, как говорят у нас на Земле, -- риторический вопрос.

-- Понятно.

-- По нашим планам и с согласия правительства, вашего, до нашего отлета осталось несколько дней. Увидеть можно не так уж и много, объем информации был бы минимальным. И еще: нам никто ничего подобного не предлагал.

-- Почему, как вы думаете?

-- И дней мало, и, главное, существует мысль, что, возможно, наши цивилизации могут скрывать агрессивные намерения -- тогда нам по лабораториям разгуливать нечего.

-- А как убедиться в неагрессивности?

-- Не знаю, допустим, все же запустить нас в недра вашей науки: это было бы проявлением и вашей силы, и уверенности в себе. И доверия.

-- Так за чем дело стало? На ваш взгляд.

-- Не знаю. Это мы у вас в гостях, а не наоборот. По общему впечатлению, вы сильнее нас и бояться вам нечего.

-- Почему вы так решили?

-- Ну... хотя бы потому, отвернись я сейчас от вас, я могу получить выстрел в спину (шепот, волнами), не буквально, конечно. А дайте мне автомат, отвернитесь вы и -- вы все видите! Третий глаз! -- Хохот в зале, маленькая буря. -- Как считает мой отец (а он ученый), беглые встречи, прогулки по городу, поход в театр, "планирование", охота в море -- это и есть нормальный первый контакт, доверие, или недоверие рождается на этом простом уровне. Лаборатории -- дело десятое.

-- Вы разумно рассуждаете, а ведь вы очень молоды. Откуда это?

-- Насобачился.

-- То есть? Поясните, пожалуйста. На-со-ба-чил-ся.

И только тут, балда, я вспомнил, что ведь у политоров нет собак, мы же не видели, а были бы -- тоже не просто объяснить, -- это же не прямое выражение. Кое-как я объяснил им, что такое собака, но само свое выражение объяснить не смог и заменил его словом "натренировался".

-- Простите! Мы ученые, но с нами беседует не ваш отец, а вы -- совсем еще мальчик... Надеюсь, вы не обижены?..

-- Нет, конечно. Мой отец беседовал с уже учеными, а вы -- только будущие. Я -- тоже будущий ученый. Через три года я буду работать в сложнейших лабораториях Земли.

-- Мы этого не знали. Как это получилось?

-- Дело было сложное. Оно касалось нового межпланетника суперкласса, он был сосчитан весь, кроме одной детали двигателя, -- и я предложил наиболее правильное решение. Мой папа поначалу был моим подчиненным...

Мама миа! Как они хохотали.

-- Я стал известной фигурой на Земле, много выступал, вот и... насобачился.

-- Вы философ? По склонностям.

-- Нет, я ученик, школьник, Митя. Зовите меня просто Митя, уль -- меня смущает.

Они улыбались. Я быстро подошел к доске, взял мелок и быстро нарисовал мой корабль в разрезе.

-- Вот он, тот корабль. -- Значительная пауза. -- Понятен он вам?

Я быстро стер рисунок. Несколько перекрещивающихся реплик, восклицания, потом один политор сказал, а легкий гул согласия обозначил, что это не только его впечатление:

-- Разумеется, неясно ваше топливо, ясно по некоторым узлам, почему он способен летать, но вообще досконально конструкция не ясна.

-- Превосходный корабль, -- сказал я. -- Но не может долететь до вас пока. Вопрос о нашей агрессии отпадает.

-- А мы до вас долететь можем?

-- Не скажу, -- сказал я, и все заржали.

-- В общем, -- сказал я, -- мы вам собак доставить на Политорию не сумеем. Вернувшись на Землю, мы можем вычислить, где установить между нами маленькую плакетку-переходник, тогда я обещаю вам несколько собак. Пользуйтесь, существа отличные!