Тим Леббон - Конг: Остров Черепа Страница 35

Присев над небольшим костерком, Паккард готовился разогревать консервы из полевых рационов. Он с самого начала объявил, что привал будет кратким. Всего лишь остановка для дозаправки…

– Что вы творите? – выдохнул Ранда. – Весь этот марш-бросок к сбитому вертолету… это же чистая блажь.

Паккард молча взглянул на него и вновь устремил взгляд в огонь.

– Спасти товарища – это понятно, но все остальное… Зачем? По-моему, добром это все не кончится.

Больше всего на свете Ранде хотелось вернуться к собственным задачам – собрать свидетельства очевидцев и прочие сведения о гигантской горилле и прочих невероятных обитателях острова и вовремя вернуться в точку эвакуации. Это было важнее всего. Успеть убраться с этого острова и поведать о своих находках миру…

И продолжать дело «Монарха».

– Кому не нравится мое руководство – выход там, – сказал Паккард, махнув рукой в темные заросли и даже не подняв взгляда.

Ранда вздохнул и устало прикрыл глаза. Продолжать разговор не имело смысла. Уж лучше в полной мере использовать недолгий привал для восстановления сил.

Глава двадцатая

В свете восходящего солнца выброшенный на берег пароход уже не казался грудой хлама. Скорее, он выглядел частью острова. Корабль словно принадлежал к этому месту с начала времен – вырос из песка и камня, а вовсе не был вместилищем несчастья и смерти, занесенным на остров с мертвой или обреченной на гибель командой на борту. Этот вариант, несмотря на всю его фантастичность, нравился Конраду намного больше. Лежащий на земле пароход был прекрасен, и даже дыры в изъеденной временем обшивке, сквозь которые внутрь проникал свет занимавшейся зари, казалось, были всегда – каждая на своем месте.

Конрад шел к кораблю вдоль берега, внимательно следя за тем, что происходит вокруг. По пути через деревню попадавшиеся навстречу иви провожали его бесстрастными, спокойными взглядами. Их взгляды, если приглядеться, были вовсе не пусты, как полагали все прочие. За внешним бесстрастием лиц крылись глубокие знания. «Речь идет о жизни племени», – говорил Марло. Чтобы так долго жить в таком гиблом месте, нужно не только мужество, но и исключительная мудрость. Да, они всегда при оружии, но что их копья против зверей, которых он уже видел, и других подобных? Безусловно, племя продолжает жить только благодаря знаниям, передаваемым из поколения в поколение.

Проникнув внутрь корабля через одну из пробоин в борту, Конрад направился к странному центральному залу. Что-то – что именно, он и сам не знал, – влекло его туда. Конечно, вряд ли в этом месте имелись ответы на занимавшие его вопросы, однако оно вполне могло подсказать, где их искать.

Кроме того, где-то здесь, наверху, ночевал Марло. К старому летчику у Конрада тоже имелось множество вопросов.

Приближаясь к залу источника, он услышал шепот. Слов было не разобрать – эхо от стальных сводов делало их практически неразличимыми. Заглянув внутрь, капитан увидел Марло.

Лучи, проникавшие внутрь сквозь дыры в ржавых стенах и потолке, пронзали полумрак огромного зала, будто сияющие копья. Колодец в центре зала – священное место иви, спуск в неизведанные глубины, где, как подозревал Конрад, таились отнюдь не только тени, – все так же испускал странное фосфорическое свечение. Поросшие мхом камни колодца поблескивали в свете нового дня.

В углу, у одной из стен, перед небольшим сооружением, напоминавшим алтарь, стоял на коленях Марло. За алтарем на стене висел ветхий, рваный японский летный комбинезон, а на алтаре, в специально вырезанном в камне гнезде, стоял меч-катана. Клинок, ослепительно сверкавший в солнечном луче, казался живым.

При звуке шагов Марло на миг замер и, не оборачиваясь к Конраду, заговорил:

– Его звали Гунпэй Икари. Мы с ним попали на этот остров седьмого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года. – Марло поднялся на ноги, старчески скрипнув коленями, но так и не обернулся. – Это была последняя дата, хоть что-то значившая для нас обоих. Вначале мы пытались убить друг друга в небе, и это нам почти удалось, а оказавшись на земле, возобновили попытки… Но стоило нам снять форму и стряхнуть с себя бремя войны – и мы стали, точно братья. Да что там – мы сделались настоящими братьями. И поклялись никогда не покидать друг друга.

Конрад ощутил комок в горле. Такого всплеска эмоций он не испытывал давно. Нет, не от бесчувственности, просто чаще всего эмоции возникали крайне не вовремя и очень мешали работать. Но старый летчик заставил его забыть об осторожности. Вместо того чтобы цепляться за прошлое, он и его смертельный враг устремились в будущее и превратились в людей – добрых, честных и любящих. В таких, каким и должен быть человек. Войны только начинаются на уровне империй, а заканчивают их самые обыкновенные люди.

– Уже рассвело, – глухо проговорил Конрад. – Пора убираться с этого острова.

Сжав рукоять меча, Марло медленно и бережно вытащил его из гнезда в алтаре. Шорох металла о камень прозвучал, словно внезапный отголосок давнего шепота.

– Может, все-таки не надо, а? – нерешительно спросил Брукс.

Сан молча смотрела в колодец. Казалось, она ушла в себя так глубоко, что не замечает ничего вокруг. Все остальные давно были на причале и без лишнего шума готовили катер к отплытию.

– Сан?

Сан моргнула, точно пробуждаясь от глубоких раздумий. Колодец сиял, освещая огромный трюм, и его мягкий фосфорический свет смешивался с лучами солнца, проникавшими внутрь сквозь дыры в обшивке «Уондерера». Крайне странное место. Бруксу здесь ни капельки не нравилось.

– В тот год, когда я родилась, было расщеплено ядро атома[48], – медленно проговорила Сан. – А в этом году уже научились делить на части ген[49]. Все уверены, что наши знания дают нам власть над природой. И что в природе больше не осталось тайн.

– Думаешь, они не готовы к еще одному большому сюрпризу? – нервно съязвил Брукс.

На самом деле он не просто нервничал. Он был в ужасе.

Склонившись над колодцем, Сан опустила в наполнявшую его светящуюся жидкость фляжку.

«Откуда берется эта дьявольская вода? – подумал Брукс. – Да и вода ли это вообще?» Пробовать жидкость на вкус, чтобы выяснить это, совершенно не хотелось. Представилось, что он падает в колодец и тонет, все глубже и глубже погружается в таинственные недра острова; загадочная жидкость светится вокруг, и вот он достигает дна и…

Сзади послышался негромкий шорох босых ног. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся.

В зале появилась одна из деревенских девочек – совсем маленькая, прекрасно наряженная, кожа расписана странными символами и раскрашена так, чтобы сливаться с деревенским ландшафтом. Остановившись неподалеку, девочка смотрела на них – молча, с непроницаемым выражением на лице.

Стояла и смотрела, не отрываясь.

Сан медленно завинтила крышку, повесила флягу через плечо и прижала к губам палец, универсальным жестом призывая к молчанию.

– Ч-шшш…

И девочка отчаянно завизжала.

В ответ из-за корабельных переборок и снаружи раздались голоса. Брукс даже не надеялся понять этот странный, ни на что не похожий язык. Он вообще впервые услышал, чтобы кто-либо из туземцев издал хоть звук.

– О’кей, – сказал он, хватая Сан в охапку и увлекая за собой. – Бежим!

Конрад вовсе не был уверен, что катер Марло сможет доставить их на северное побережье. Конечно, конструкция впечатляла – оставалось только дивиться тому, чего старому летчику и его побратиму-японцу удалось достичь за время заточения на острове. Судно, построенное ими из разбитого торпедного катера, уцелевших частей двух самолетов, досок местного происхождения и всего, что удалось снять с выброшенного на сушу «Уондерера», само по себе было целой историей.

Теперь, как только Сливко закончит возиться с двигателем, им всем предстояло узнать, чем кончится эта история.

Сливко с ног до головы вымазался в смазке. Руки его были исцарапаны и изрезаны – уж очень часто срывался с гаек расхлябанный старенький разводной ключ, да и прочие инструменты тоже не отличались удобством. Техник как раз затягивал один из последних болтов двигателя, и тут Конрад услышал звук, от которого его кожа покрылась мурашками.

Мягкий топот бегущих…

Шагнув мимо Уивер и Нивса к бортовому лееру, капитан устремил взгляд на берег.

Марло тоже уже увидел Брукса и Сан, выбежавших из-за поворота.

– Заводи машину, – сказал Конрад, опуская руку на рукоять пистолета на поясе.

– Что там? – Над люком моторного отсека показалась голова Сливко. – А, хорошо.

Брукс и Сан мчались к причалу со всех ног. За ними со стороны деревни, вдоль берега, гнались по меньшей мере три десятка островитян. Бежали они молча, однако копья держали так, что Конрад с первого взгляда понял: дело плохо. Островитяне вышли на охоту.