Борис Тараканов - Кольцо времени Страница 36

— Недурственно. Подожди-подожди… А это что еще за «Крыса Прозерпины»? — Стас потянул на себя страницу.

Бондарь, попыхивая трубкой, издающий тонкий аромат чернослива с миндалем, задумчиво произнес:

— Крыса…. Ну-ка… — он заглянул через плечо Стаса, — а, ну конечно! Это же знаменитая скульптура, по-моему, Бернини. Называется «Похищение Прозерпины». Похищение в голове переводчика, наверное, преобразовалось в «кражу», ну а «кража»… в грызуна. Метаморфозы…

Тамара смеялась сдержанно, но от души.

— Вовка, прекрати смешить! Почитай лучше про Милан — мы же не в Рим прилетели, в конце концов.

— Милан — центр региона, именуемого Ломбардия… — скучным голосом загнусавил Вовка. Бондарь деликатно перебил его:

— Друзья мои, а вы знаете, считается, что именно здесь изобрели ломбарды — отсюда их название. Ломбардцы всегда были очень предприимчивыми.

— Да уж… — усмехнулся Вовка, вспомнив сидевшего в соседнем ряду в самолете итальянского бизнесмена, из которого при каждом вставании для похода в туалет сыпались кредитные карточки.

— Сейчас мы должны выйти к подземному переходу, а оттуда — на piazza Duomo, где стоит наш красавец-собор.

Перейдя трамвайные пути (Юра невольно вспомнил разговор с Бондарем о метафизическом единстве всех рельсовых дорог) и обогнув большое здание с магазинами и ресторанами, компания спустилась в хорошо освещенный подземный переход с пластиковым полом. Переход был длинный и имел массу ответвлений. Народу в этот час было немного.

— Кстати, — в очередной раз провозгласил Бондарь, — на той же площади находится еще одно знаменитое сооружение — галерея «Vittorio Emmanuelle». По своей конструкции она отдаленно напоминает наш ГУМ, с той разницей, что представляет собой как бы крестообразную постройку, открытую для входа со всех четырех сторон…

Бондарь явно начинал увлекаться.

— Григорий Ефимович, — Тамара, поправила волосы и улыбчиво глянула на Бондаря, — я чувствую, сейчас Вы раскинете руки в жесте «вот такой вышины, вот такой ширины».

— Простите старого зануду. И все же дайте мне провести вас по этой галерее. Поверьте, там есть, на что посмотреть и… что сделать. Посещение собора все равно придется оставить на завтра — он уже закрыт. Да и Сошествие Луча ожидается только завтра.

С этими словами он решительно свернул по одному из ответвлений перехода, увлекая за собой всю группу.

В Галерее «Vittorio Emmanuelle» царила атмосфера сдержанной радости. Пол, украшенный затейливой мозаикой, вызвал у Стаса и у Юры неподдельный интерес. Тамара же позволила себе придирчиво оглядеть витрины модных магазинов, расположенных здесь же, в первом ярусе. Бондарь подвел компанию к фрагменту напольной мозаики, где цветным мрамором было выложено изображе-ние стоящего почему-то на задних ногах быка с ярко выявленной генитальной подробностью. Подробность была изрядно потертой.

Стас и Юра невольно вытаращили глаза, Тамара смущенно заулыбалась, а Вовка коротко, но гулко хохотнул.

— Существует примета, — многозначительно заговорил Бондарь, — по которой необходимо встать пяткой вот на эту самую деталь… да-да, Тамарочка, именно… и покрутиться на ней вокруг своей оси. Главное — сделать на пятке полный оборот.

— А зачем, позвольте осведомиться? — в тон Бондарю поинтересовался Стас.

— Стас, голубчик, это просто необходимо! Не отказывайтесь, прошу Вас, данный нелепый, но по-своему очень симпатичный ритуал приносит удачу и гарантирует скорое возвращение в Милан. Неужели вы не хотите вернуться в этот благословенный город?

— Хочу, но… таким путем как-то…

Тем временем, к быку подходили люди — кто поодиночке, кто небольшими группами, — и с улыбками и шутками крутились на пятках.

— Да ну вас с вашими сомнениями. — Тамара встала пяткой на указанное Бондарем место и легко повернулась. Для Юры все, произошедшее в следующие несколько секунд, тянулось почти вечность.

Словно в замедленном кино Тамара встала на пятку правой ноги, и без каких бы то ни было предварительных движений, вздохнув полной грудью, легко оттолкнувшись левой ногой, начала разворот. Руки, раскинутые Тамарой для равновесия, как лебединые крылья поднимались к верху. Поворот плеч немного опережал движение головы. Волосы сложились словно веер, левая нога Тамары немного согнулась в колене и повисла в воздухе. Юбка вздохнула, преображаясь в колокол, и обнажила колени, которые она до этого чуть прикрывала. Каждой клеткой своего тела Юра блаженно почувствовал, что из него выходит жизненная энергия. По коже приятно побежали легкие иголочки. Закончив полный оборот, Тамара остановилась, встав на две ноги, и улыбнулась. Волосы по инерции продолжили движение и раскинулись все тем же веером, закрыв лицо Тамары. Она средним пальцем правой руки убрала их за ухо. Юра чувствовал, что жизненные силы все еще покидают его и скоро их вовсе не останется. Тамара смотрела ему в глаза и продолжала улыбаться. Юра стоял завороженный.

То, что вернуло его к реальной жизни, было похоже на удар ветра в лицо: Юра с удивлением заметил, что мир двигается так же быстро, как и всегда. Стас, смущенно кряхтя, подошел к мозаике и сделал свои триста шестьдесят градусов.

— Не хотел бы я оказаться на месте этого быка, — сказал он.

Настала очередь Юры. Тамара все еще улыбалась. Она смотрела на него, на то, как по-детски смущаясь, он встал на положенное место. Сделав оборот, Юра сошел с мозаики.

Вовка опять хохотнул и, встав пяткой на нужное место, повернулся аж два с половиной раза. Последним крутился Бондарь. Движение его было привычным, глаза выражали чувство собственного достоинства.

— Григорий Ефимович, вижу, что Вам уже приходилось крутиться на этом быке, — весело сказал Юра.

Бондарь вдруг резко посерьезнел. Юра всегда обращал внимание на резкие перемены в настроении, свойственные этому сильному пожилому человеку.

— Неоднократно… — тихо проговорил Бондарь. — Ну что же, друзья, мы заручились благословением Города, теперь пойдемте посмотрим его главную площадь.

Сумерки над площадью сгустились. Огромный кафедральный собор был подсвечен невидимыми источниками света и казался вырезанным из одного куска слоновой кости.

— Какая красота… — прошептала Тамара, — грандиозная архитектура!

Стас поднял голову.

— У Муратова в «Образах Италии» написано, что все эти игольчатые шпили надстроили в XIX веке.

Бондарь набивал трубку и, казалось, что-то вспоминал.

— Ценность этого собора, Станислав, не только, точнее, не столько в уникальности и спорности его архитектуры. Мало кто знает, что когда-то на этом месте стоял языческий храм. Данные о том, кому он был посвящен, очень противоречивы. Но с этим местом связано много странных историй…