Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур Страница 37

Солнце почти село, и облака побагровели. Где-то вдали стонала Кейода, Легода бил в свой барабан и бормотал заклятие. Но жизнь была пуста и лишена гордости.

Солнце скрылось, и Хву выдохнул себя, чтобы отправиться к призракам своего народа.

Джон Тейн (1902–1960). Совершенный катализатор

Перевод Наили Агдеевой

Thrilling Wonder Stories, июнь

Джон Тейн (настоящее имя Эрик Темпл Белл) – один из многих профессиональных ученых в этой книге, знаменитый математик из Калифорнийского технологического института и бывший президент Математической ассоциации Америки. Тем не менее в большинстве его работ в жанре научной фантастики его профессиональная деятельность не отражена (исключение – роман «Временной поток» 1946 года), и в своем творчестве он использовал широкий спектр тем. Две его самые яркие работы – это «Железная звезда» (1930 год) и «Хрустальная орда» (публикация в журнале – 1930 год, в формате книги – 1952).

«Совершенный катализатор» посвящен предмету, хорошо знакомому Тейну, – проблемам работающего ученого. Однако маловероятно, что кому-то из его коллег в Калтехе (особенно химикам) приходилось сталкиваться с подобной проблемой.

(Какой бы след ни оставил Джон Тейн в истории научной фантастики, а я, в отличие от некоторых, не большой поклонник его историй, несомненно то, что его главная работа – это «Творцы математики», классический цикл коротких биографий великих математиков. Вряд ли кому-то удастся превзойти его в этой области, а если вы хотите испытать истинный душевный подъем, прочитайте написанную им биографию Эвариста Галуа. А.А.)

Диктатор с раздражением отодвинул тарелку. Тарелка, как и остальные предметы сервиза для официальных банкетов, была из чистого золота и с монограммой диктатора – ИК – император Кадир, – выгравированной по краю в виде пулеметов. На его тарелке, как и на остальных, стоящих на длинном банкетном столе, высилась красочная гора разнообразных свежих фруктов. Это был десерт. Гости уже расправились с основным блюдом – огромными тарелками сваренных на пару овощей. Аперитивом, которым они изо всех сил пытались насладиться, служили стаканы смешанных фруктовых соков со льдом. Пировать, кроме как фруктовыми соками, пареными овощами и свежими фруктами, было нечем. Такая пища могла поддерживать жизнь в образцовом вегетарианце, но для воинов господствующей расы она была не сытнее ведра холодной воды.

– Овощи и фрукты, – жаловался Кадир. – Одни овощи и фрукты. Почему мы не можем раздобыть красной говядины с кровью для разнообразия? Меня тошнит от овощей. Я ненавижу фрукты. Кровь и железо – вот что нам нужно.

Гости прекратили есть и опасливо посмотрели на диктатора. Они распознали первые симптомы императорской ярости. Каждый раз, когда Кадир уже был готов взорваться и отпустить поводья, удерживающие его скверный характер, его накрывал приступ хандры, обычно из-за какого-то пустяка. Все сидели тихо в ожидании надвигающейся бури, не решаясь ничего съесть, раз и их вождь воздерживался.

Вдруг мужчина средних лет, сидевший где-то в середине стола справа от Кадира, спокойно выбрал банан, очистил его и откусил. Кадир следил за дерзким мужчиной в изумленном молчании. Когда уже почти исчез последний кусочек банана, к диктатору вернулся дар речи.

– Эй, гринго! – взревел он, как разъяренный бык. – Мистер Битл!

– Доктор Битл, если не возражаете, синьор Кадир, – поправил его обидчик. – До тех пор, пока все остальные белые люди в Амазонии настаивают, чтобы к ним обращались по их титулу, я тоже настаиваю, чтобы ко мне обращались по моему. К тому же он настоящий. Не забывайте об этом.

– Битл! – снова взревел Диктатор.

Но Битл тихо его перебил:

– «Доктор» Битл, пожалуйста. Я настаиваю.

Побагровев лицом, Кадир приутих. Он забыл, что собирался сказать. Битл выбрал сочную папайю для себя и огромную зеленоватую сливу для своей дочери, сидевшей слева от него. Не обращая внимания на бессильный гнев Кадира, Битл обратился к нему, словно никакого пререкания не было. Среди всех сидящих Битл был единственным человеком, у которого хватало мужества обращаться к диктатору на равных.

– Говорите, нам нужны кровь и железо, – начал он. – Вы имеете в виду буквально? – медленно сказал ученый.

– А как еще? – разбушевался Кадир, сердито глядя на Битла. – Я всегда говорю то, что имею в виду. Я не теоретик. Я человек дела, а не слов!

– Ладно-ладно, – успокоил его Битл. – Но я подумал, вдруг ваше «кровь и железо», как у старика Бисмарка, – кровь и сабли. Но раз вы имеете в виду обыкновенную кровь, как кровь в сыром бифштексе, и железо, не выкованное в сабли, то, думаю, Амазония может предоставить необходимое и желанное.

– Но говядина, красная говядина… – возразил Кадир.

– К этому я и веду. – Битл повернулся к дочери. – Консуэло, тебе понравился тот гринбифо[5]?

– Понравилось что? – переспросила Консуэло с неподдельным удивлением.

Хотя Консуэло, будучи лаборанткой отца, привыкла ждать от него всяких неожиданностей, она по-детски радовалась и удивлялась каждому новому творению отца. Каждое новое биологическое творение отца требовало нового научного названия. Но, вместо того чтобы изобретать новые имена на латинском или греческом, как это делают авторитетные биологи, Битл использовал английский, изредка прибегая к португальскому, самому распространенному языку в Амазонии. Он даже пытался окрестить собственную дочь Баглеттой, правильным техническим термином для обозначения незрелого отпрыска жука женского пола. Но его жена, португальская дама из безупречной семьи, воспротивилась, и младенца нарекли Консуэло.

– Я спросил, понравился ли тебе гринбифо, – повторил Битл. – Это зеленая слива без косточки, которую ты только что съела.

– Ах, вот как ты ее назвал. – Консуэло, как хороший ученый, тщательно подбирала слова, прежде чем вынести деликатесу приговор. – Если честно, мне нисколечко не понравилось. Пахнет как непрожаренная свинина. Я почувствовала сырую кровь. И знаешь, какой-то скользкий и влажный привкус.

– Еще как знаю, – воскликнул Битл. – Прекрасное описание. – Он повернулся к Кадиру. – Вот! Видите, у нас уже все готово.

– Что готово? – с подозрением спросил Кадир.

– Попробуйте гринбифо и узнаете.

С некоторым сомнением Кадир выбрал огромную зеленоватую сливу с золотой тарелки рядом с собой и медленно съел ее. Этикет требовал от гостей следовать примеру вождя.

Пока они ели гринбифо, Битл следил за их лицами. Присутствующим женщинам сочная мякоть слив показалась противной. Тем не менее они продолжали есть, а некоторые, прикончив одну, потянулись за следующей. Мужчины ели жадно. Сам Кадир проглотил четыре гринбифо со своей тарелки и хищно выискивал еще. Его соседи по обе стороны, ревностно оглядев собственные исчезающие запасы, предложили ему две свои. Без слов благодарности Кадир принял их подношение.

Битл же спокойно наблюдал за их жадностью и с трудом сохранял беспристрастное выражение лица, чтобы не выдать отвращения. И все же эти люди жаждали плоти. Возможно, стоит их простить за то, что они скорее походили на голодных животных, чем на представителей расы завоевателей, когда впервые за два года вкусили что-то,