Элинор Арнасон - Кольцо мечей Страница 37

Ух ты, подумала Анна. Она меньше всего нуждалась в подобной ответственности.

Они сели. Никлас рядом с ней. Видимо, все было подготовлено заранее: женщины сидели лицом друг к другу в огромных широких креслах, поставленных кольцом, а мужчина - в кресле поменьше почти вне круга.

Первой заговорила Эттин Пер.

- Женщина Эттинов говорит: "Мы не шпионим и не подслушиваем, как мужчины. Но эта встреча, как сказала женщина Лугалов, очень важная. Поэтому мы просим у тебя разрешения открыто и честно записывать ее".

Анна посмотрела на Никласа, он что-то сказал по-хварски.

Эттин Пер ответила ему.

- Хвархаты дадут вам копию записей вместе с аппаратом, чтобы ее просмотреть. Действуйте, Анна. Вашим это будет интересно.

Она подумала, потом кивнула.

Потом заговорила маленькая женщина - Цей Ама Ул. Никлас перевел:

- Мы довольно много узнали о человечьих женщинах из захваченной нами информации и от Сандерса Никласа. Но информация отрывочна, а Никлас мужчина. Мы хотели сами увидеть, каковы человечьи женщины. Мы хотели узнать, каково быть женщиной среди ваших людей.

Лугала Минти перебила ее и что-то долго объясняла.

- Женщина Лугалов хочет знать, каким образом вы так перемешались. Вы же не можете не понимать, как опасны мужчины в доме, если они не ограничиваются коротким визитом. Как вы можете подпускать к детям тех, чья профессия насилие? Как вы позволяете тем, кто способен на убийства и изнасилования, жить в ваших домах изо дня в день? Из года в год? Вы же должны понимать, что рано или поздно неминуемо произойдет нечто ужасное. Извините, Анна, я перевел неточно. Не "убийство", а преднамеренное лишение жизни других людей, что не обязательно преступление. Нравственная подоплека поступка зависит от обстоятельств. Убить вражеского мужчину почти всегда нравственно. Обычно убивать мужчину - союзника или родича безнравственно. То же относится и к слову, которое я перевел как "изнасилование". Оно означает половой акт с применением насилия и без согласия второго участника, но это не всегда преступное действие, если, конечно, жертва не женщина и не ребенок.

Анна попыталась объяснить, что большинство мужчин - существа безобидные. Инопланетянок она как будто не убедила, хотя и не могла понять, что делается за этими широкими заросшими мехом лицами.

- Нет, - наконец сказала ей по-английски Эттин Сей. - Это не может быть верным. Мы знаем... мы чувствовали... - Она запнулась и перешла на свой язык. Никлас начал переводить:

- Мы испытали насильственные действия человеков. Твои люди не безобидны, Перес Анна. Два моих брата были на корабле, который взорвали человеки, а моя сестра Апци потеряла сына. Ваши мужчины умеют убивать, как мужчины Людей. Но вы не сумели отделить вашу склонность к насилию от всего остального, как удалось нам - в значительной мере. У вас нет безопасных мест. Ваши дети вынуждены расти в страхе. Ваши женщины должны жить в страхе, если только не станут такими же, как ваши мужчины, а кто тогда будет растить детей?

Лугала Минти заговорила на повышенных нотах.

- Женщина Лугалов говорит, что человеки омерзительные извращенцы, позор для всех разумных рас и оскорбление Богини, да восхвалим ее имя. А ведь, Анна, мы еще не коснулись сексуальной жизни человечества.

- Да, - сказала Эттин Сей по-английски.

Снова заговорила Цей Ама Ул.

- Это неучтиво, говорит женщина Цей Амы, и не ведет к знанию. Мы не должны просить, чтобы Перес Анна защищала своих людей, будто они преступники. Расскажи нам о своем детстве. Расскажи нам, как женщина растет среди человеков.

И она рассказала. Они задавали вопросы. Как это - жить в одном доме с родителями? Как она ладила с ними и с братом. Угрожал ли ей отец? Накладывал ли на нее руки?

Он был тихим историком, чьи преступления как отца сводились к неспособности обращать внимание на текущее столетие. Четырнадцатый век был куда интереснее, хотя между ними имелось не так уж мало общего: страшные эпидемии, крушение общественных устоев и открывающийся доступ в необъятную вселенную. Неведомые континенты, ожидающие первопроходцев, небеса, готовые открыться астрономам.

- Равнодушие! - сказала Эттин Сей. - Это нехорошо. Но есть и женщины, которые не интересуются своими детьми. В больших семьях это не так уж важно. В родовом доме всегда достаточно матерей.

Почему у человеков такие крохотные семьи? Неужели она не чувствовала себя одинокой без тьмы родичей? Неужели она не задыхалась от темноты в полдесятке комнатушек?

Нет, ответила она им. Такая жизнь казалась обычной. Одинокой она себя не чувствовала. Квартира ее семьи казалась просторной. В конце-то концов ее родители были специалистами и хорошо зарабатывали.

Женщины слушали серьезно, но вряд ли понимали. Вопросы продолжались. Как можно жить в море людей, не связанных общностью рода, совершенно разъединенных? Крохотные семьи подобны волнам, которые вздымаются и опрокидываются, оставляя за собой лишь пустое пространство, где возникает новая волна - новая семья.

Девять миллиардов человек! Непостижимо. А половина - мужчины, живущие там постоянно. Улицы городов - пугающе огромных городов - кишат разнузданными мужчинами. Как себя чувствовала женщина Пересов, проходя среди мужчин, не связанных с ней родством? Без какой-либо защиты, если Никлас рассказывал им правду?

И она тоже рассказала правду. Да, ходить по Чикаго бывает страшно, особенно в районах, где жители бедны. Бедность рождает в человеке злобу, а озлобленный человек опасен, особенно, если ему нечего терять.

Когда она кончила, некоторое время длилось молчание, а затем заговорила Эттин Пер.

- У вас слишком много людей. Не хватает простора, а пристойно разделять тот, который есть, вы не можете, потому что разделены. Но и умей вы его делить, теснота все равно осталась бы. Сейчас, Анна, предстоит речь о порочности гетеросексуальности.

Цей Ама Ул что-то сказала, наклонившись вперед.

- Она говорит, что вы, наверное, устали, хотя она и не знает признаков человечьего утомления. Но все мы - плоть, говорит женщина Цей Ама.

Анна взглянула на свой хронометр. Миновало три часа. У нее было такое ощущение, что она проиграла бой.

- Пока мы кончим, - сказала Эттин Сей. - Благодарю вас, Перес Анна.

Они ушли. Едва покинув комнату встреч, Никлас вздохнул.

- Господи Боже ты мой! Вы преуспели, Анна, а я совсем вымотан.

Они вернулись в ее помещение. Никлас прижал ладонь к двери, а когда она открылась, посмотрел на Анну с высоты своего роста.

- У вас измученный вид. Почему бы вам не прилечь? Если после захотите куда-нибудь пойти, позвоните мне.

Вежливый способ избавиться от нее. Он куда-то торопится, возможно, к своему генералу.