Анастасия Галатенко - Нф-100: Адам в Аду Страница 37

Он притянул Ро к себе, будто пытаясь обнять. Ро инстинктивно отшатнулся, покачнулся и упал бы, не окажись позади подоконник. Кривцов навалился сверху, нашаривая что-то у Ро на затылке. Ро понял, что это значит, и на него накатил страх. Если до этого он отдавал себе отчет в том, что делает, то сейчас просто принялся молотить руками и ногами. Он не может потерять себя, не может... В голове не осталось ничего, кроме гула, казалось, вибрировал сам воздух в комнате. Человек вдруг отлетел, упал, откатился к стене, стукнулся о ножку стола и затих.

С минуту Ро глядел на него, пытаясь понять, что происходит. Кривцов поднял голову. На мгновение их взгляды пересеклись, потом человек встал, вытер кулаком текущую из носа кровь и скрылся за дверью ванной.

Ро едва стоял на ногах. Он почти ничего не видел. Только красное пятно на полу. Крошечное, но удивительно яркое.

Ро взял тряпку, опустился на колени перед пятном и стал гадать, что же будет дальше. Ему повезло, что Кривцов был не в себе. Впрочем, он в последнее время постоянно не в себе. Странный человек. Что скажет Разумовский?

Ро поднялся, сполоснул тряпку, вымыл руки и сел у стены, прижав колени к груди. Оттягивал миг, когда нужно будет рассказать Разумовскому о неожиданной потасовке.

Разумовский пришел сам.

-- Где? -- тихо спросил он.

Ро даже отвечать не пришлось -- из-за двери ванной раздался слабый стон. Ро шепотом рассказал, что произошло. Он боялся, что Разумовский разозлится, а тот вроде даже повеселел. Стукнул кулаком в дверь и крикнул:

-- Эй! Вылезай! Поговорить надо!

Плеск воды затих, а через минуту послышался щелчок отодвигаемой щеколды. Кривцов решил послушаться. Ро собрался было уйти к себе, но появившийся вслед за Разумовским Левченко удержал его.

-- Погоди.

Ро остался. Кривцов вышел из ванной -- мокрый и голый, с мешками под глазами и медленно ползущей красной дорожкой под носом. В руках он держал полотенце с пятнами крови на нем. Ро пожалел Кривцова и почувствовал себя виноватым. А еще более виноватым он почувствовал себя, когда человек поднял взгляд.

Перед Кривцовым стояло три Андрея. Три пары одинаковых черных глаз, три одинаковые шевелюры, три пары перекрещенных рук. Кривцов застонал и опустился на табурет.

-- Кофе, -- потребовал он, вытирая кровь полотенцем. -- Хотя нет, кофе не надо.

-- И правильно, -- отозвался Левченко. -- Пять утра, через три часа на работу, а ты почти не спал. Какой кофе?

-- Тем более, разговор есть! -- продолжил Разумовский.

-- Какой разговор? -- Кривцов переводил взгляд с одного на другого, потом встретился глазами с Ро и опустил голову на руки. -- Чего вам надо?

-- Вот, это по-деловому! -- хохотнул Разумовский. -- Не нравится нам контора, на которую ты работаешь! Не о том думаешь! У нас с тобой договор был!

-- Так я потому и... -- слабо возразил Кривцов. -- ...что был!

Разумовский покачал головой.

-- И как же ты собрался его исполнять? Мне-то что с того, что ты будешь людей жизни учить? Да ты и не научишь. Когда ты поймешь, что метод твой не работает?!

Кривцов попытался возразить, привстал было, но Левченко удержал его.

-- Мне нужна свобода, Веня, -- сказал Разумовский. -- И ты мне поможешь!

-- Как? -- упавшим голосом спросил Кривцов.

-- Возьмешь меня с собой, как хотел, -- сказал Разумовский. -- К себе, в лабораторию. Там мы некоторое время посидим тихо... да, ты не ослышался. Мы! Я, как видишь, с друзьями. Это пока все, что от тебя требуется.

-- И как вы себе это представляете? -- крикнул Кривцов, опять порываясь встать и впечатываясь задом в табурет с легкой руки Левченко. -- Трое... как вас перевезти-то?

-- Придумай что-нибудь. Ты же умница, Веня.

Разумовский поднял руку и потрепал Кривцова по щеке.

Переезжали ночью, в кузове небольшого грузовичка. Здесь не было ни света, ни скамеек. Сели на голый, покрытый толстым слоем грязи пол, и в молчании провели около часа. Пока машина ехала, Ро оставался спокоен, однако стоило ей начать притормаживать у светофора, как в голове возникал целый вихрь панических мыслей. Уже второй раз он покидал безопасное убежище. Едва ли даже при жизни ему приходилось так часто нырять с головой в неизвестность.

Наконец снаружи открыли дверцу.

-- Наденьте капюшоны, -- велел Кривцов адамам. -- Здесь камеры. И возьмите коробки. Вот эти, да. Скажу, что друзья помогли... разгрузить.

Голос его дрогнул. Ро послушно подхватил коробку с реактивами и пошел за человеком.

Кривцов провел их через служебный вход. Приложил палец к панели, сигнализация издала мелодичный звон и подмигнула зеленым. Дверь бесшумно отъехала в сторону. Кривцов, а за ним трое сопровождающих, вошли внутрь. Короткий коридор вывел их к белой двери с надписью "Не входить!". Кривцов снова коснулся пальцем сенсорной панели.

Лаборатория оказалась намного больше, чем предполагал Ро. И намного темнее.

Ему почему-то казалось, что в прошивочной должно быть много света, как в операционной. В центре -- операционный стол. И много людей.

А здесь половину площади занимали хромированные шкафы и толстые трубы под потолком, слабо поблескивающие в далеком свете уличных фонарей.

Кривцов включил верхний свет -- тусклое мерцание по периметру. Уселся на кушетку у дальней стены и, не мигая, уставился на непрошеных гостей. Казалось, только теперь происходящее добралось до его сознания, и он смотрел на роботов как на привидения.

-- Ну? -- спросил он. -- И что дальше?

-- Ты можешь идти, -- откликнулся Разумовский, проводя рукой по гладкому боку пустой стеклянной сферы. -- Не бойся. Мы тут ничего не тронем.

-- Ну уж нет, -- нервно рассмеялся Кривцов. -- Сначала вы объясните мне все, а то...

-- А то что? -- спросил Разумовский, подбираясь. -- Выдашь нас? Нам, в отличие от тебя, терять нечего!

Кривцов задрожал, но продолжал сидеть и смотреть. Ро стало жаль его.

-- Подвинься! -- Разумовский сел рядом с Кривцовым, закинул руки за голову и прикрыл глаза.

Кривцов отодвинулся до самого края, не сводя глаз с механических рук.

Ро подошел к Левченко, рассматривающему аппаратуру.

-- Странно все-таки, -- вполголоса сказал Левченко, -- казалось бы, нейрокристаллизация обречена и доживает в агонии последние дни... А они придумывают, придумывают, все новое и новое... Такие автоклавы были редкостью, когда я работал. У нас таких не было. Были попроще. Новые уже появлялись, но стоили как наш НИИ со всем содержимым. И мы работали с теми, старыми -- и хорошо работали, я тебе скажу. А ведь мы людей консервировали. Людей. А сейчас -- делают побрякушки. Получается, побрякушки важнее людей?

-- А я думал, нейрокристаллы прошивщики делают, -- удивился Ро.

-- Прошивщики, конечно, куда без них, -- отозвался Левченко. -- Температуру, давление, время воздействия, состав -- все определяет прошивщик. А потом несколько часов за столом руками прошивает.