Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга третья Страница 39

Вернув статуэтку на место, Ареттар посмотрел на Элейджа.

— Ты сам хотел видеть меня, — проговорил сенатор глухо. — Что же молчишь?

Усмехнувшись криво и неприятно, Аретт резко сдернул парик с светлых, словно ветки, покрытые инеем, волос.

— Вот что ты из меня сделал, Властитель, — проговорил, словно выплюнув слова. — Нравлюсь?

Ответом был вздох. Тихо выдохнув воздух, Сенатор отвел глаза.

— Вот значит как, — отозвался он устало. — С Императором спелся, тварюга. Лигу на блюдечке ему поднесешь.

— Не тебе же, — отозвался Да-Деган невесело. — Или, думаешь, еще раз рискнуть стоит, доверившись? Так с некоторых пор я ни одному эрмийцу не доверяю. Ни одному. И узнавать их под любой личиной научился.

Почувствовав руку Рейнара на своем плече, Ареттар обернулся, улыбнувшись юноше, снова обернулся к Сенатору. На губах Элейджа возникла язвительная усмешка.

— Твой воспитанничек тоже эрмиец, — заметил Сенатор. — Стало быть, тоже мерзавец?

— Не больше, чем ты, — отозвался Ареттар, чувствуя, как злость гасит разум. — Ты, гадина, Рэя не тронь!

— Вот даже как, — отозвался Алашавар. — Выходит, все же разницу делаешь…. Отрадно это слышать.

Вздохнув, Сенатор снова отошел к окну. Смотря на его гордо расправленные плечи, Ареттар едва сдерживал себя, чтоб не наброситься на него; так же, как Локите, не сломать шею….

Алашавар пожал плечами, словно почувствовав это.

— Ненавидишь ты меня, — заметил спокойно. — Только за что?

— Врешь много, — отозвался Ареттар. — Скользкий ты как угорь, Элейдж. Никому от тебя правды не добиться. Кому служишь — не понять….

— Это слепому не увидеть, — уколол Сенатор, усмехнувшись. — А о твоих подвигах легенды ходят. То планеты сжигаешь, то поперек Императора идешь… Тебя тоже постичь… невозможно.

— И не нужно, Элейдж….

— Элейдж…. - мягко повторил Сенатор. — Чьим именем меня зовешь, знаешь ли?

Ареттар, гордо вскинув голову, смотрел на невысокого, темноволосого эрмийца, вспоминая….

Чьим именем….

Прикусив губу, пытался справиться с волнением, понимая, какой издевкой звучало это прозвище. Не над Сенатором. Над ним самим.

— Принц Амриэль Алашавар, — проговорил Сенатор задумчиво, — и в возрасте семнадцати лет отличался недюжинной силой и умением среди себе подобных, и по праву сильнейшего, должен был наследовать трон Империи. Только никакой радости это юноше не доставляло. Потому он и сбежал с родной планеты, пытаясь найти Аюми — Галактических странников. Идущих. Просто Иных….

— Легенды говорят, он их нашел, — произнес Рейнар негромко, обрывая подступившее было наваждение.

— Нашел, — отозвался Сенатор. — Нашел даже более, чем искал. Он нашел дом, любовь и семью. Нашел смысл своей жизни. И было б все замечательно, если б не существовало Империи. Если б не постучалась и в двери его дома война и боль. Аюми не просто исчезли, Рэй. Они погибли, приняв удар Империи, направленный на планеты людей на себя. Это потом, после гибели всего, что ему было дорого, Амриэль Алашавар сумел заложить начало Лиги, понимая, что рано или поздно Империя оправится и попытается развязать очередную войну. А в одиночку каждому миру выиграть ее….

— Зачем ты рассказываешь это? — усмехнулся Ареттар. — Все давным-давно знают эту старую-старую сказку.

— Если считаешь меня подлецом, — прямо спросил Сенатор, — почему называешь именем, которым звали Амриэля Аюми?

Фыркнул Ареттар, словно кот, которому нечаянно наступили на лапу. Усмешка исказила губы.

— Сила привычки, — проговорил он, не скрывая презрения.

— Сила привычки, — повторил Алашавар, покачав головой. — А я было думал, что ты как-то узнал…, догадался….

Присев на край подоконника, Сенатор посмотрел в глаза певца.

— Что ты задумал, Аретт, скажи? — проговорил мягко. — Вижу, не со злом пришел.

Неверие — черной мутью, ярость — огненным палом. Смотря в темные, блестящие глаза Алашавара, Аретт чувствовал, как отступает внезапно обретенное доверие, ругал себя за миг откровенности, жил моментом чувства, не разумом. И как же хотелось плюнуть в эти глаза, поймать Сенатора, придушить, так же, как Локиту.

Мучила жажда убийства и ничего не значили слова. Давно постиг, какой ложью может обернуться слово. Давно не верил…, почти никому не верил.

И разве не этот невысокий, несуетный человек был повинен в том, что обожжено сердце, обуглена душа? Разве не….

Сжала ладонь рука Рейнара, заставив отступить чадный пал. Оторвавшись от лица Элейджа, посмотрел на тонкие черты мальчишки. На напряженное, побледневшее лицо юноши, на серьезность, льдинкой мерцавшую в омуте зеленых глаз.

«Он не лжет»…. Лишь беззвучное движение губ.

И вновь ярость. Откуда? Отчего? Почему вырвал ладонь из рук, словно самое дорогое пытался отобрать юнец? Право… право на месть!

— Элейдж! — карканьем ворона прозвучали слова. Не скрыть издевки, не скрыть насмешки. — Амриэль Алашавар! Вот, значит, каков? Уютно ль тебе? Покойно ль? Скольких отправил в пекло, а, Амриэль? Подозревал, значит, о существовании Империи, отправляя меня к контрабандистам. Подозревал…. А правды так и не сказал. Лигу основал, значит, планеты в Союз привел….. И пальцем не шевельнул, когда на самом деле нужно было ее защищать! Лжец! Эрмийская кровушка, подлая….

Пожав плечами, Алашавар улыбнулся.

— Ты не в себе, Аретт, — произнес устало. — И счастье твое, что Разведка расформирована. А то по праву старшего по званию, приказал бы судить, как дезертира. Где носило тебя больше пятидесяти лет?

— Задание выполнял, — огрызнулся Ареттар, — Только не говори, что не выполнил. Ты хотел, что б контрабандисты с Раст-Танхам тоже Лиге служили. Разве не здесь они? Разве сами не просят союза?

— Ты еще скажи, что и планеты разорял по моему приказу, тварь! — отозвался Сенатор, опасно блеснув глазами.

— Нет у меня другого выхода, — выдохнул певец. — Просто нет! Буду перышки беречь, не доверится Император. Не поверит!

— Так дорого его доверие?

И снова усмешка на губах, а в глазах — зарево! Подняв подбородок с видом победителя, смотрел на Алашавара. Свысока, как на прах у ног.

Вцепившись в руку, рядом, словно удерживая от безрассудных поступков, стоял Рейнар. И билось сердце, словно пытаясь выпрыгнуть.

— Не тебе судить, — выдохнул Аретт. — У тебя самого руки по локоть в крови. Тебя о бунте на Рэне загодя предупреждали. Внял? Услышал?

— Кто тебе наболтал? — и можно поверить искренности темных глаз, голосу, ноткам негодования. Мог бы поверить, но….

— Не лгите, Элейдж, — проговорил Рейнар. — Ведь вы лжете сейчас. Зачем? Скажите правду…