Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи Страница 39

Падре вздохнул. Орест усмехнулся, и усмешка живо напомнила о разбитом лице, но новый стон удалось подавить в зародыше.

— А ты меня уважаешь, — отозвался он. Слова пришлось выталкивать из пересушенного горла, они скребли, словно наждачная бумага. — Сам пришёл.

— Закрой пасть!

Удар пришёлся по и без того раскалывающейся челюсти.

Когда Орест пришёл в себя, а из глаз перестали сыпаться искры, он сплюнул кровь и вновь прислонился к стене. Она уже стала для него родной. Бил его, конечно, не Падре. Тот даже не шевельнулся. А над Орестом стоял друг и помощник Падре, Виго Аларо, и мрачно сверлил его взглядом. Падре покачал головой.

— Не надо, amico, это ни к чему. Дай ему сказать.

Виго мотнул головой, но ослушаться своего босса не посмел, отошёл.

Орест собрался с мыслями.

— Если бы ты хотел меня убить, я бы уже кормил червей. А раз оставил в живых, да ещё и сам пришёл, значит, я тебе нужен.

Орест замолчал, молчал и Падре. Только Виго цедил что-то сквозь зубы.

— S? — наконец произнёс Падре. Он встал с принесённого для него стула и прикурил. — Ты не зря топчешь эту грешную землю… Ты прав. Я бы не пришёл просто так. Я вообще нечасто выхожу из дома в последнее время.

Орест хотел поинтересоваться, чем заслужил такую честь, но вовремя проглотил слова. Ещё пара ударов от громилы Виго, и придётся вставлять искусственную челюсть. Это ни к чему.

— Ты не любишь делиться, но дело даже не в этом…. Как там в армии говорят? Не соблюдаешь субординацию.

Падре снова замолк, пристально вглядываясь в лицо Ореста. Тот молчал, и Падре вздохнул.

— Я объединил свою семью, и ты прекрасно знаешь, что это повлияло не только на моих непосредственных родственников, но и на всех тех, кто решил схватиться с законом. И не только.

— Я всего лишь восстановил Итару. При чём здесь твоя семья?

— Ах ты, сучонок! Ты за кого нас держишь?!

— Виго… — Падре поморщился и взмахнул рукой, останавливая помощника, и снова перевёл взгляд на Ореста. — Ты хочешь, чтобы я тебе на пальцах всё показал? Рассказал о том, как ты чуть ли не развалил рынок оружия? А ты в курсе, что это наша сфера?

Орест подавил в себе растущее раздражение. Да что же это такое?! Этот старикашка совсем потерялся, раз считает, что с ним все обязаны делиться! «Их сфера»! А что «не их сфера»?! Наркота, девочки, оружие, камешки — куда не кинься, всюду эти итальяшки! Он не будет ни перед кем отвечать, пусть убивают!

— Твоя так называемая армия — отморозки, каких поискать надо. И я прекрасно осведомлён о том, что вы даете защиту некоторым моим друзьям.

— Ты, щенок! Сбиваешь бабло с нас! Не допёр ещё?!

Орест не слушал, что там орёт Виго. Он устроился чуть поудобнее и спросил:

— Сколько?

Он успел заметить, как кивнул Падре, и Виго тут же, словно пойнтер по команде «фас!», сорвался с места. Ослепительная вспышка новой боли, комната, будто гигантская карусель, сделала пару кругов и, наконец, остановилась.

Конечно, он понимал, что хамит, но сама мысль о том, что его берут в оборот, ставят на счётчик, была невыносима. Он почувствовал, как теплая струйка сочится по подбородку, облизнул губы и приподнялся. Стоя на карачках, мотнул головой.

— Чего ты хочешь? — Орест обращался к Падре и только к нему. Аларо для него не существовало.

— Ты готов слушать? Это хорошо… Виго, принеси ему стул, воды и сигарет… Ты же «Camel» куришь? — обратился он к Оресту.

Тот не ответил. Он отказался от поданной ему руки. Оказывается, в душной маленькой камере были ещё люди. Может, поэтому удары сыпались со всех сторон? Он и не заметил. Странно, но когда весь твой мир превращается в комок боли, а жажда остаться на высоте побеждает даже самый основной инстинкт самосохранения, то мир этот сужается до границ собственного тела. Больше не существует ничего. Надо будет запомнить, на будущее.

Орест сел на стул, с удовольствием выпил воды и закурил, больше не следя за выражением лица. Пусть видят, что ему хорошо. Плевать.

— Вкус жизни. — Падре улыбнулся, а Орест поморщился. Ему надоела волокита. Как же эти боссы любят болтать!

— У меня к тебе всего один вопрос, Кледнер: ты жить хочешь?

Орест сбросил столбик пепла на пол.

— Ну, а кто ж не хочет.

Он не строил из себя крутого. Перед глазами плясали разноцветные круги, и ему больше всего на свете хотелось закончить этот разговор.

— Bravo, ничего другого я от тебя и не ожидал. Ты не напоминаешь героя-одиночку, а самоубийцу — тем более.

Падре походил по камере и, уставившись на маленькое окно под потолком, медленно произнёс:

— Ты мне нужен. Ты молод, у тебя прекрасный нюх и ты умеешь подчинять себе людей. Ты далеко пойдёшь, — он сделал паузу и закончил: — Если я тебе позволю.

Изнеможение как рукой сняло. Орест затянулся в последний раз и затушил окурок двумя пальцами. Жжения он почти не почувствовал, зато холодная ярость так и рвалась из груди наружу.

Ты — мне? Ты — мне?!

— Я capo di tutti capi и пока это так, твой бизнес зависит от меня. Да что там бизнес — твоя жизнь. Я многое могу дать тебе, Кледнер, и со временем ты поймёшь, что я прав.

— А если я откажусь?

Со стороны фыркнули. Аларо наверняка не понимал, почему с Орестом цацкаются. Честно говоря, и сам Орест это плохо понимал.

— Ты не откажешься. Во-первых, сам только что признал, что хочешь жить, а во-вторых, я открою тебе новый мир с совсем другими возможностями.

Падре помолчал.

— Помнишь, как в том старом фильме — я делаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться… Так не отказывайся же.

Орест медленно поднял голову, посмотрел на окошко. Сдохнуть или выжить. Выжить или сдохнуть.

Выжить. Всегда только выжить.

— Я согласен.

Он перевёл взгляд на синие глаза Падре. Синие, как самый холодный лёд.

Когда он ступил на Феаниру, ему показалось что это шутка, что сейчас выскочат люди с камерами-глазками и закричат: «Скажи чи-и-из, ты попал!»

Никто не выскочил, по крайней мере, никаких камер не было. Был человек с рябым лицом — управляющий всем этим ужасом, и пара десятков не слишком ловких охранников — не чета его итарским. Орест ходил по руинам, и ему постепенно становилось нехорошо. Похоже, Падре обманул его. Он просто хотел устранить Ореста, сделать так чтобы тот растерял людей, силы, желание. Феанира — мёртвая планета. Доходы с неё шли небольшие, и Орест очень быстро понял, почему. Тогда-то он и пожалел, что согласился на предложение Падре. На то самое, от которого нельзя было отказываться.

— Самарин, это что?!

Он уже не кричал, у него сел голос, и всё, что он мог, это показывать пальцем — туда, сюда, везде, — и сверлить взглядом управляющего. Впрочем, Олегу Самарину было достаточно. Гнев в голосе и глазах нового босса явно вдохновлял его на откровения.