Вад Капустин - Посланник Внеземелья Страница 39

Поспелов был тогда асом командирского, гордостью училища, поэтому Бережного навязали ему стажером, ведомым. Каждый раз, делая разбор полетов, вернее провальных неудачных попыток, Егор испытывал недоумение и раздражение. Это было бессмысленно. Мучительно. В конце концов, он не выдержал:

— Эд, полеты абсолютно безопасны. Сегодня вообще была симуляция. Неужели не понятно? Ты же разумный человек, знающий, ученый. Чего ты боишься?

Очевидно, слова Егора оказались последней каплей. Эд не выдержал, взорвался:

— Спрашиваешь, чего я боюсь? Странный вопрос, но я на него отвечу. Я боюсь всего. Да, всего, и не стыжусь этого. Почему? Потому и боюсь, что разумный. Потому что разум — это всегда пытка, мука, страх! Зачем он нужен? Животные и растения прекрасно обходятся без разума и счастливы. Не боятся, потому что ничего не знают, не способны предвидеть, предполагать, воображать.

— Что ты несешь? — Поспелов поразился вспышке обычно сдержанного рассудительного парня. Тот, не обращая ни на что внимания, продолжал:

— Да, счастливы. Они не знают фобий и комплексов, не терзаются обреченностью и страхом смерти, не пытают себе подобных, наслаждаясь их страданиями, чтобы утвердить себя, не разрушают единственный мир, в котором способны жить. Да вот посмотри хотя бы на это дерево!

Егор помнил — была поздняя весна, чудесный теплый вечер. Они стояли во дворе училища, и Бережной показал на тонкую цветущую молодую липу, наполнявшую все вокруг дурманящим ароматом.

— Это дерево прекрасно и совершенно. Липа ничего не знает. Радуется своей недолгой, незамысловатой древесной жизни и всё! Ведь липе не нужно бояться и страдать! Зачем ей разум?

— Чушь! Ты готов поменяться с ней местами? — в запальчивых словах сокурсника почудилась крупица истины, но истины чуждой, искаженной, фальшивой. Тогда Поспелова волновали совсем другие, понятные и простые вещи. Эд усмехнулся и ответил вопросом:

— А ты? Вот ты счастлив?

Егор пожал плечами: — Вроде, да. Не жалуюсь.

— А почему? Еще скажи, потому что умный! Просто ты молодой, здоровый, у тебя есть девчонка, тебе нравится летать. Счастье — не в знаниях, а в ощущениях, инстинктах!

— Ерунда! Думаешь, чем умнее, тем несчастнее? — спор затягивал, хотелось продолжить, опровергнуть очевидную глупость, хотя никогда раньше не приходилось задумываться о сложных материях, но Эд, безнадежно махнув рукой, не ответил, и Егор счел себя победителем. Он попытался закончить разговор стандартным упреком:

— Не понимаю, зачем тебе космос. Почему не заняться тем, что действительно приносит радость? Для чего стремиться к тому, чего боишься?

— Боюсь, потому что я человек и слишком много знаю. И каждый, кто что-то знает, боится. И все равно стремится. Хочешь узнать, как можно бояться космоса и полетов, о которых ты сейчас так мечтаешь?

— Я? Бояться космоса? — Егор расхохотался. — Никогда. Не докажешь!

— Можешь. Я докажу.

Бережной доказал. Очень скоро. Через пару дней Эд зазвал Егора на чашку кофе, мириться. Не слишком приятный разговор ни о чем, странная сонливость. Поспелов не стал засиживаться — послезавтра зачетный вылет.

Егор никогда не забудет день зачета — день, который разрушил все, превратил его жизнь в прах, в ничто. Впервые испытанное иррациональное, непреодолимое чувство страха заставило отказаться от космоса, от мечты. Егор даже не смог заставить себя подняться в корабль. И он знал, кто виноват.

Подействовал ли препарат, подмешанный в кофе, гипноз или и то и другое, использованное, чтобы отыграться, доказать собственную правоту, поглумиться над чужим страхом, низвести противника до своего уровня, не важно. Бережной! Поспелов не стал разбираться, не дал Эду возможности защититься и объясниться, безжалостно избив его прямо на стартовой площадке, без всяких вопросов и обвинений. Сейчас Егор понимал, что несдержанность, возможно, спасла ему жизнь и рассудок, — уже тогда Бережной был опасен.

Из училища обоих выгнали на следующий день. Но Поспелов все равно бы ушел. Что делать в космосе человеку, который патологически боится полетов?

С тех пор Егор ни разу не летал. И не встречал Бережного. Но многие годы, перебирая в памяти моменты рокового разговора, искал логическую ошибку, находил, а потом опять запутывался в противоречиях. Их с Эдом пути разошлись. А сейчас, кажется, опять столкнулись.

Слишком поздно являться в чужую семью не хотелось, но Егор, не удержавшись, по дороге забежал в Интернет — кафе: он не рискнул воспользоваться собственным коммом, а еще не начатое дело показалось почти раскрытым, оставалось только кое-что уточнить, проверить, обеспечить безопасность.

Через полчаса Поспелов знал, что бывший сокурсник сделал имя в теоретической психологии и уже два года работает в лаборатории Управления космонавтики. У Орлова. Интересуется политикой — один из создателей молодежной организации «Дети Знания». Звучало, как изощренная издевка, но позволяло сделать однозначные выводы. Ребята проводили опасные психологические эксперименты, все добровольно. Были жертвы, ничья вина не доказана. На Егора накатила бесконечная усталость: загадка практически решена, но что делать с этим решением?

К Васютиным Поспелов пришел далеко за полночь. Никто не спал. Женька был дома. Светка плакала. Муж сидел у ее ног на полу и пытался ласково лизнуть дрожащую нежную руку. Детектив впервые увидел, как ведут себя потерявшие разум. Не слишком приятное зрелище.

— Не плачь. Все будет в порядке. Я постараюсь тебе помочь. Обещаю, — Егор почему-то чувствовал себя виноватым перед плачущей женщиной. Детектив попытался скрыть неловкость, но неосторожно данное обещание оправдывало и обязывало. Он, кажется, начал понимать, как следует поступить.

— Ты? Обещаешь? — Светка взглянула на него с удивлением. В голосе ее прозвучала слабая надежда.

— Надеюсь, через пару дней все будет нормально, — повторил Поспелов. — Я только оставлю тебе кое-какие бумаги и адреса. И еще телефоны: позвонишь туда, если я не дам о себе знать через неделю.

Три дня Егор скрывался, ночуя в гостиницах и общежитиях. Паранойя? Похоже, что нет. Его квартиру ограбили молодые наркоманы в первый же вечер расследования. Случайные бродяги воспользовались отключением света, все логично. Вот только зачем обколотым хулиганам понадобилось забираться на седьмой этаж высотного дома, чтобы взломать одну-единственную квартиру? На первом этаже ничего подходящего не нашли?

Офис стал жертвой взрыва бомбы, подложенной неизвестными террористами. К счастью, взрыв произошел рано утром, соседние фирмы почти не пострадали. Отпущенные на вольные хлеба сотрудники «Фатмы» добровольно занялись расследованием, но ничего существенного не нашли. Все то же случайное хулиганье. Молодежь.