Владимир Васильев - Забытая дорога Страница 4

Перстень переправили мне в обмен на обещание сообщить в институт результаты дальнейших поисков. Это оказался перстень номер два. Теперь мы их собрали уже четыре - больше половины! И когда я безнадежно зашел в тупик, являешься ты с седьмым номером, да еще находятся следы замка! Если знакомый твоего отца действительно сумеет разыскать и передать замок, останутся всего два перстня - не так уж много.

Ромка спросил:

- А чей перстень принес я?

Багдасаров кивнул:

- Я тоже задавался этим вопросом. Возможны три варианта: либо это перстень Степана Гурьева, но вряд ли он мог попасть в из Сибири в Швейцарию. Марат Мурзаев тоже, скорее всего, отпадает. Самое вероятное, что это перстень Клауса Морке, фламандца. Улавливаешь? Швейцария не так уж и далеко.

- Значит, остается замок и два перстня?

- Выходит так...

- И ты надеешься их найти?

- Надеюсь, - твердо сказал Багдасаров.

Ромка мечтательно закрыл глаза.

- То-то обрадуется твой дед, когда узнает, что ты отыскал еще один перстень и напал на след замка!

Багдасаров вздрогнул и тускло взглянул на Ромку.

- Дед умер в прошлом году... - и добавил шепотом, - и завещал мне найти забытую дорогу...

Прошла еще неделя. Все это время Ромка с нетерпением ждал известий о замке. Теперь он знал, что отец договорился с кем-то из своих женевских знакомых, чтобы тот зашел в ту самую лавку и узнал насчет замка. Как-то придя вечером домой, Ромка ощутил неясное напряжение: отец был дома, что нехарактерно для столь раннего часа. Ромка кинулся к нему в кабинет.

Отец сидел в кресле и курил, пуская под потолок правильные колечки дыма. А на столе в луче настольной лампы тускло поблескивал необычный предмет. Ромка замер. Предмет формой и размерами напоминал кирпич. Он твердо стоял на ножках, слитых воедино с его корпусом. Подойдя поближе, Ромка рассмотрел, что предмет представляет собой брусок того же дикого необработанного камня, что и в перстнях, только размером побольше. Поверхность его была неровной и тоже едва-едва сглаженной. Брусок искусно вправили в подставку, наружу выступал только прямоугольник верхней грани "кирпича". Сбоку на оправе, вдоль открытой поверхности камня, с равными промежутками виднелись такие же знаки, как и на перстнях, все семь в ряд. А на малых сторонах прямоугольника выделялись неровные выступы с пазами, видимо для закрепления каких-то предметов. Подставка-оправа была выполнена из того же металла, что и перстни. Вещь казалась очень старой, но нигде не была повреждена; от нее исходило нечто непонятное, внушающая невольное уважение эманация, что ли?

- Вот, - нарушил молчание, отец, - это та самая вещь. Твой друг просил побыстрее переправить ее. Так что дальнейшее в твоих руках. Можешь забирать эту штуковину. И еще вот, - отец встал, неторопливо прошел по комнате и взял со стола конверт из плотной розоватой бумаги. - Здесь кое-какие факты, тоже передашь своему другу.

Ромка восторженно прошептал:

- Замок!

Отец усмехнулся в усы и ненавязчиво поинтересовался:

- А что, твой товарищ любитель старины? Коллекционер?

- Нет, - замотал головой Ромка. - Он ищет забытую дорогу.

Потом до Ромки дошло, что отцу эти слова ровным счетом ничего не скажут, но объяснять было слишком долго. Он бережно уложил замок в дипломат, сунул туда же конверт и бросился к выходу.

- Это длинная история, па. Я тебе после расскажу, ладно?

- Беги-беги - проворчал отец. - Пинкертон...

В увлечения сына он никогда не вмешивался.

К общежитию Ромка приближался ильфо-петровским "фривольным полугалопом", моля бога, чтобы Багдасаров оказался дома. Начинало темнеть. Ромка уже собирался нырнуть в вестибюль, когда его окликнули:

- Эй, Рома!

Он оглянулся. От спортплощадки неторопливо и даже как-то вымотано тянулась вереница парней в футболках. Среди них был и Багдасаров. Он шел чуть поотстав от передних, держа подмышкой пестрый ромбиковый мяч.

Вместо ответа Ромка поднял дипломат и выразительно ткнул в него пальцем. Багдасаров бегом кинулся к нему. Громко дыша, он остановился около Ромки.

- Замок? - с такой отчаянной надеждой спросил он, что Ромка внутренне содрогнулся, представив всю глубину разочарования Багдасарова, если бы замка найти не удалось.

Ромка, довольно улыбнувшись, кивнул. Багдасаров немедленно потащил его в комнату. Ловко забросив мяч в сетку под потолок, он нетерпеливо повернулся к Ромке: "Ну?"

Но Ромка и не думал тянуть: он уже открывал дипломат.

Багдасаров осторожно прикоснулся к "кирпичу" и еще более осторожно взял его в руки.

- Замок, старший... - прошептал он завороженно.

Диму Федоренко он называл "старшим", потому что они родились в один год и один день, но Дима на полтора часа раньше.

Ромка молчал.

- Черт меня побери, это же действительно замок! - уже громче сказал Багдасаров, бережно ставя его на стол, и плюхнулся на кровать. Ромка вынул из дипломата письмо и протянул ему.

- Тут еще какие-то факты. Он так и сказал: "факты", повторив выражение отца.

Багдасаров живо подскочил и распечатал плотный забугорный конверт. По мере чтения лицо его вытягивалось, отражая безграничное удивление. Прочитав, он медленно протянул письмо Ромке и вновь опустился на кровать. В письме говорилось, что женевский знакомый отца без труда отыскал и антикварную лавку, и упомянутую необычную вещь. Продавец-хозяин, видя, что "замком" интересуются всерьез, заломил за него кругленькую цену, но позже все-таки удалось столковаться на вполне приемлемой сумме. Насчет перстней: их у торговца было два. Один он продал болгарскому туристу еще зимой, второй - русскому, всего с месяц назад - без сомнения подразумевался Ромкин отец. На расспросы о болгарине лавочник, совершенно неожиданно дал исчерпывающий ответ: оказалось, они обменялись сувенирами. Болгарин уступил продавцу антикварную книгу, где оставил памятную надпись, свое имя, фамилию и адрес. На вопрос откуда у него в лавке подобные предметы торговец дал уклончивый туманный ответ. Насколько понял знакомый Ромкиного отца, лавочник не брезговал скупкой краденого и эти вещи, вероятно стащил какой-нибудь воришка. По-крупному торговец не играл, это выяснили точно. Потом все же удалось выудить признание, что замок и оба перстня он перекупил у некоего итальянца, часто посещающего Женеву. Итальянец зовется Пьетро Трускалотти, на момент разговора он в Женеве отсутствовал. Этими "фактами" письмо исчерпывалось.

- Прочел? - спросил Ромку Багдасаров. - Однако, знакомые у твоего папани! Хватка, как у Штирлица.

Ромка усмехнулся:

- А я знаю кто все это раскопал. Ни много, ни мало - шеф охраны нашего консульства в Женеве. Профи.