Роберт Силверберг - Крылья ночи Страница 4

Мы шли и шли, пока перед нами не поднялись стены города. Они были возведены из тщательно подогнанных друг к другу голубых полированных камней и возносились ввысь более чем на восемь ростов человека. Дорога проходила сквозь арку с отворенными настежь воротами. Когда мы приблизились к воротам, навстречу нам вышел очень высокий человек в плаще с капюшоном и маске — мрачном одеянии гильдии паломников. Не следует самому подходить к таким людям, но их зов не должен оставаться без внимания. Паломник заинтересовался нами:

— Вы откуда?

— С юга. Некоторое время я жил в Эгупте, потом по Земному мосту перебрался в Талию, — ответил я.

— А куда держите путь?

— Пока в Рум.

— Как идет дозор?

— Как обычно.

— У вас есть где остановиться в Руме?

Я покачал головой.

— Мы полагаемся на доброту Провидения.

— Провидение не всегда бывает добрым, — спокойно проговорил паломник. — И в Руме нет большой нужды в дозорных. А почему вы странствуете с крылатой?

— За компанию. К тому же она молода и нуждается в защите.

— А кто другой?

— Он мутант и вне гильдий.

— Ну, это-то я заметил. Но почему он с вами?

— Он сильный, а я — старик, потому мы и путешествуем вместе. А куда идете вы, паломник?

— В Джорслем. Разве есть другое место для моей гильдии?

В ответ я только пожал плечами.

— Почему бы вам не пойти в Джорелем со мной? — предложил он.

— Мой путь лежит на север. А Джорелем на юге… Недалеко от Эгупта.

— Вы были в Эгупте и не были в Джорслеме? — Удивление паломника казалось неподдельным.

— Да. Мое время увидеть Джорелем еще не настало.

— Ну так пойдем сейчас. Мы пойдемвместе по дороге, дозорный, и будем беседовать о прошлом и будущем, я буду помогать тебе в дозоре, а ты — в моем общении с Провидением. Согласен?

Соблазн был велик: я мысленно перенесся в Золотой Джорелем, увидел его храмы и святыни, места обновления, где старики становятся снова молодыми, его шпили и шатры крыш. И хотя я уже выбрал свой путь, в этот момент мне захотелось присоединиться к паломнику.

— А мои попутчики…

— Оставьте их. Мне запрещается странствовать с безгильдийными, и я не хочу путешествовать с женщиной. Только ты и я. Мы пойдем в Джорелем вместе.

Стоявшая рядом Аулуэла замерла и молчала в течение всего этого разговора, затем бросила на меня полный ужаса взгляд.

— Я не оставлю их.

— Тогда я иду в Джорелем один, — сказал паломник.

Он протянул костлявую руку; я почтительно коснулся кончиков длинных белых пальцев, и паломник сказал:

— Пусть Провидение окажет тебе милость, дозорный. И если ты окажешься в Джорслеме, разыщи меня.

И он зашагал по дороге.

Гормон не выдержал:

— А ведь ты мог уйти с ним, не так ли?

— Я думал над этим.

— И что бы ты нашел в Джорслеме, чего нет здесь? Священный город? Так и этот тоже священный. Здесь ты сможешь передохнуть. Все равно ты сейчас не в форме.

— Наверное, ты прав, — заключил я и, собрав остатки сил, потащился к воротам Рума.

Внимательные глаза изучали нас через смотровые щели в стене. У ворот нас остановил обрюзгший стражник с изрытым оспинами лицом простолюдина и челюстью сластолюбца и спросил, что привело нас в Рум. Я назвал ему свою гильдию, и он с отвращением фыркнул.

— Иди прочь, дозорный! Здесь нужны только полезные люди.

— Дозор тоже приносит пользу.

— Несомненно, несомненно, — хмыкнул он и покосился на Аулуэлу. — А кто это? Дозорные ведь не вступают в брак.

— Она всего лишь компаньонка по путешествию.

Стражник закатился грубым смехом.

— Бьюсь об заклад, что в такие путешествия ты частенько ходишь! Не то что она! Сколько ей лет — тринадцать, четырнадцать? Ну-ка, подойди, я взгляну, нет ли у тебя чего-нибудь запрещенного.

И он принялся проворно ощупывать Аулуэлу: нахмурился, ощупав ее груди, и искренне удивился, натолкнувшись на холмики крыльев под ее лопатками.

— А это еще что такое? Что такое! Сзади больше, чем спереди! Значит, ты — крылатая? Какая гадость — крылатая спит с мерзким старым дозорным!

Он хмыкнул и снова протянул руки к Аулуэле, что заставило Гормона в ярости рвануться вперед, с жаждой крови в огненных глазах. Я едва успел остановить мутанта, вцепившись изо всех сил в его запястье: последствия его нападения на стражника были бы печальны для всех нас. Гормон едва не свалил меня с ног, дернувшись в сторону, но затем уступил и неожиданно успокоился, ледяным взглядом следя за тем, как этот жирный толстяк искал у Аулуэлы «запрещенное».

Закончив, стражник повернулся к Гормону:

— А ты кто такой?

— Безгильдийный, ваша милость, — резко ответил Гормон — покорный и бессловесный продукт тератогенеза, но тем не менее свободный человек, желающий войти в Рум.

— Разве мы здесь еще нуждаемся в монстрах?

— Я силен и способен к тяжелому труду.

Опасаясь возможной перепалки, я поспешно спросил:

— Ну что? Мы можем войти?

— Подожди. — Стражник надвинул на лоб обруч мысленной связи и прищурил глаза, передавая сообщение о нас в банк памяти: лицо его побледнело и напряглось, затем снова расслабилось — видимо, ему пришел ответ. Мы, естественно, никаких переговоров не услышали, но его разочарованная физиономия говорила, что никаких причин отказать нам в допуске в Рум не нашлось.

— Эй вы, трое, проходите, и побыстрее! — рявкнул он.

Мы прошли в ворота. Гормон со злостью заметил:

— Я мог бы одним ударом развалить его башку пополам.

— И к вечеру ты был бы уже нейтером. Успокойся — мы уже в Руме!

— Как он обращался с ней!

— Ты к Аулуэле относишься как к своей собственности! Крылатая сексуально недоступна безгильдийному.

Гормон игнорировал мой выпад.

— Она возбуждает меня не больше, чем ты, дозорный. Но мне больно видеть, когда с ней так обращаются. Я убил бы его, если бы ты меня не удержал.

Аулуэла решительно сменила тему разговора:

— А где мы остановимся, теперь ведь мы уже в Руме?

— Я зарегистрируюсь на постоялом дворе дозорных. После этого поищем в ложе крылатых пропитания.

— А потом, — сухо продолжил Гормон, — пойдем в трущобы безгильдийных и будем выпрашивать там медяки.

— Я сожалею, что у тебя нет своей гильдии. И все же жалеть себя недостойно мужчины. А теперь идемте.

Мы двинулись от ворот по кривой мощеной улице: это был жилой район из невысоких приземистых домов, над которыми возвышались громады защитных сооружений. Дальше виднелись сверкающие башни — вот их-то мы и видели вчерашним вечером.