Владимир Моисеев - Будем жестокими Страница 4

- Как, впрочем, и ты сам. За всю жизнь ты не прочитал ни одной пьесы.

- Пускай так... Вот ты нам и расскажешь, чем же хорош старик Уильям, и почему ты его еще не сделал.

- Не надо девочки. У нас есть более важная тема для разговора.

- Мой долг, долг твоего товарища, доставить ее сюда.

- Я сказал - нет.

- Напрасно. Не одобряю... Спорить не буду - дело твое, но не одобряю. Замечательная девочка, надо сказать, благовоспитанная, из хорошей семьи. Ее папа на кондитерской фабрике не последний человек, скажу больше первый! Что с того, что она считает дружище Конга составителем комиксов для воскресного приложения к "Спортивному листку"? Разве у нас нет недостатков? Посмотри на себя! Ну и рожа!

- Иди к черту!

- Ухожу, ухожу, - обиделся Федор, но за столиком остался, продолжая что-то говорить про себя, обиженно размахивая длинными руками.

В "Андромеде" было сумрачно и прохладно, как всегда, как на болоте. Непонятно отчего хорошо думалось. Поль уже и забывать стал, когда ему хорошо думалось в последний раз. Давно, давно, давно, давно, давно... Вот и получается, что болото - отличнейшая вещь! Как жаль, что за повседневными заботами забываешь о совершенно необходимых вещах, без которых того и гляди - загнешься. Например, болото. Почему я издеваюсь над собой, просиживая штаны вместе с этими идиотами на вонючих фешенебельных курортах? Что там хорошего? Вечно пьяный, потный, по горло в грязи! Уверен, что на болоте все было бы по-другому. Например, я где-то слышал, что болотный воздух полезен для здоровья, подлечусь. заберусь в глухую лесную сторожку. Может быть, наконец-то, удастся пожить в свое удовольствие. Бродить буду один, и чтобы вода была слышна при каждом шаге, и чтобы почувствовать свои мускулы, и чтобы землю твердую нащупывать с трудом и верить только в себя... А еще - тяжелый рюкзак за плечи, и каждые два часа - глоток джина, как лекарство. Может быть и удастся избавиться от проклятого тумана в башке.

Значит, прав был таксист, жизнь действительно зародилась в болоте, и люди произошли вовсе не от обезьян, а от добрых зеленых лягушек. Жаль, что они порастеряли большинство своих достоинств, доверчиво связавшись с эволюцией. Ходят теперь на задних лапках. Перед кем, спрашивается?

Только скучно там будет, на болоте, девочек ведь днем с огнем не найдешь.

- Скучно, - сказал Федор и плеснул себе и Полю джина. - Проклятые порошки! Это из-за них моя жизнь не удалась! Не для меня это, вот что я думаю. Чем больше стараюсь, тем хуже выходит, разве я виноват, что у меня их организм не держит! А шеф требует - никакого тебе, говорит, продвижения по службе не будет, если отказываешься. Как будто я не понимаю! Только не могу я - не могу.

Он замолчал, потом расплылся в улыбке и попросил:

- Расскажи мне что-нибудь?

- Что же мне тебе рассказать?

- Что-нибудь. Чем ты сейчас занимаешься?

- Пью с тобой в "Андромеде".

- Нет.. Что ты сейчас пишешь?

- Рекламы для телевидения.

- Опять не так. Что ты пишешь серьезное?

- Серьезное? Зачем?

- Перестань крутить! Запираться бессмысленно, а скрывать что-нибудь от друга грешно.

- Ты веришь в бога?

- Я? Нет, конечно, это я так, к слову пришлось. А бога нет.

- А вот это ты напрасно. Наш Создатель проделал большую организационную работу, и недооценивать его просто глупо. Другое дело, что его моральные критерии несколько отличаются от наших, так что инакомыслие ему, пожалуй, пришить можно, но разве это повод, чтобы отрицать его существование?

- Ты что это? В бога, что ли, веришь?

- Понимаешь, верить и не верить - вещи одного порядка.

- Однако...

- Верю я или не верю - дело моей совести и касается только меня. Пожалуй, я скоро займусь организацией самой реакционной и самой консервативной и догматической секты в истории человечества, если, конечно, это не будет слишком скучно и утомительно.

- Ты это серьезно?

- Как никогда. Разве я не говорил, что у меня было Видение, и Господин Агнец раскрыл мне планы нашего Вседержателя относительно человеков, а заодно и смысл его, Господа нашего, существования?

- Так я тебе и поверил!

- Создатель наш не настолько глуп, чтобы рассчитывать на веру людишек, поэтому Агнец привел мне соответствующие доказательства, удостоверяющие истинность Видения.

- Вот как? Ну-ка, ну-ка!

- А стоит ли? Ведь сказано: не мечите бисера перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами и, обратившись, не растерзали вас.

- А вот хамить бы не надо.

- Ладно... Слушай дальше...

- Иисус Христос, оказывается, писатель. Не знаю, прилетел ли он к нам на тарелке и, увидев всеобщий развал, принялся собирать материал о самом бестолковом мире во Вселенной, может быть, мы куклы, с помощью которых он моделирует интересующие его эпизоды, а может быть, то, что мы называем жизнью, всего лишь более или менее удачные страницы многотомной эпопеи убогого калеки и наркомана, реализованные в каком-нибудь пространстве литературного бытия.

- Не получается у тебя сегодня, - перебил его Федор. - Скучно.

- Правильно. Истина всегда скучна. Нет тайны, нет и привлекательности. Аксиома.

- Так уж сразу и истина! Почему?

Поль на минуту задумался.

- Во-первых, мне это нравится. Во-вторых, разве это не разрешает самый мучительный в истории человечества вопрос - почему Богу так откровенно наплевать на людей? Подумай сам, что делать писателю, если все его герои честны, добры, счастливы, обеспечены? В этом все дело.

- Обидно как-то, ты не находишь?

- Почитай библию, славно написано, надо сказать. Там доказательств навалом. Разве не сказал Иисус: "Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст моих"?

- Но почему писатель? - упорствовал Федор. - Человек пришел, устроил цирк, костюмированный утренник, как ты любишь говорить, и при этом, кстати, не написал ни единой строчки. С тем же основанием его можно считать рок-певцом!

- "Потому говорю людям притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют..." Балда, разве не ему мы обязаны появлению библии, величайшей в истории человечества книги!

- Но не он же ее написал!

- Идиот, что же по-твоему, если я напечатаю на машинке что-нибудь антиконституционное - ее поволокут в каталажку?

Поль раскраснелся, его голос, обычно тихий, набрал силу и гремел теперь на весь зал:

- "За всякое слово, которое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься.."

Федор засмеялся:

- Это уже не писатель. Критик.

- Не перебивай. "Если кто скажет слово на Сына Человеческого (то есть, писателя), простится ему, если же кто скажет на Духа Святого (понимай, как творчество, вдохновение), не простится ему ни в семь веков, ни в будущем.