Ольга Ларионова - Подсадная утка Страница 4

— А когда наблюдался последний случай нападения на вас десмодов? — поинтересовался Кости Руогомаа.

— Так на первый наш корабль и напали, когда мы к вам летели, — как о самом очевидном событии, сообщил самый высокий альфианин, сидевший напротив Кончанского. — Корабль двигался по принципу «водомерки» — от одного острова безопасности до другого. Нуль-бросок — и ориентация; снова бросок — снова ориентация. На последней остановке корабль вынырнул из подпространства, слишком близко к краю защиты — вот во время ее пульсации мы и оказались под ударом… Нас ждали. Не прошло и нескольких секунд… как трое… в какой-то миг…

Он не мог дальше говорить.

Лица альфиан застыли в таком глубоком отчаянии, что неосведомленный наблюдатель мог принять их за учеников-мимов, которые слишком переигрывают в заданном этюде «горе».

— Довольно! — вдруг крикнул самый молодой и порывистый альфианин, молчавший до сих пор. — Долгое время мы считали «перегрузочную амнезию» просто болезнью, а ведь это и вправду болезнь. Это — паралич нашей цивилизации! Как бы ни был велик защищенный сектор пространства, мы — в клетке! Нам не остается ничего, кроме борьбы.

Люди, сидевшие за столом Совета, молчали. Да и что они могли возразить альфианам? Только что стало известно, что первый корабль, прибывший на Землю, нес в своих трюмах тела погибших товарищей… Восемнадцать лет прошло, и только теперь альфиане проговорились об этом. И сразу же — сообщение о начале борьбы с десмодами — и это после того, как сами альфиане признались в полной своей беззащитности перед этими чудовищами. Нелепо… и так похоже на них.

— Мы не можем противопоставить десмодам оружие, достойное нашего времени и нашего разума, — подхватил тот, кто, очевидно, был председателем альфианского совета. — Но мы не можем и ждать. Мы будем охотиться так, как делали это наши далекие предки: при помощи ловушки и приманки. Соорудить ловушку не так уж трудно, это должна быть спираль, что-то вроде плоской раковины с достаточно большим количеством витков — естественно, из пульсирующей оболочки. Судя по тому, как близко друг от друга находились жертвы одновременного нападения, мы можем оценивать приблизительные размеры десмодов. Они невелики. Скорость их передвижения мы вообще оценить не можем — по-видимому, на дальних дистанциях они пользуются нуль — временными переходами. Но по виткам спирали они будут двигаться с меньшей скоростью, и как только оператор, находящийся вблизи приманки, но укрытый пси-оболочкой, определит, что нападение уже совершено, — выход из ловушки будет мгновенно перекрыт. Десмод очутится в мешке, и притом сколь угодно долгое время!

— Но… что вы называете приманкой? — осмелился задать вопрос Ван Джуда, хотя земляне уже догадывались, каким будет ответ.

— Великая Вселенная, он не понял! — воскликнула темнокожая соседка Аны. — Древний закон — жизнь за жизнь, смерть за смерть! В середине «раковины» будет один из нас.

— Но ведь десмодов может быть больше тысячи… — невольно ужаснулась Ана.

— Мы создадим тысячу ловушек, а добровольцев у нас уже полтора миллиона!

— Прибавьте к ним еще и меня, — просто сказал Ван Джуда.

— Исключено, — энергично затряс головой председатель. Десмод не пойдет в ловушку за человеком. Но мы все-таки приглашаем вас принять участие в этой охоте. Прежде всего мы просим у вас разрешения использовать в этих целях пространства Солнечной системы. Но не это главное… Вы уже знаете из прошлых наших бесед, что долгое время ваша планета была, так сказать, подсадной уткой в охоте десмодов на нас. Как только у вас разражалась война, глобальная катастрофа потоп, извержение, землетрясение, чума, наконец — и ужас десятков тысяч людей, этот тысячекратно усиленный сигнал бедствия, разлетался по всей Вселенной — самые молодые и горячие из нас не могли оставаться в бездействии и бросались к вам на помощь. И возле Солнечной их неизменно подстерегали десмоды. В память тех, кто не вернулся, прошу вас — заманите, как и прежде, этих чудовищ к Земле. Мы откроем брешь в пульсирующей защите, а они вообразят, что это — следствие какой-то очередной катастрофы. Они устремятся к прорыву в защите и почувствуют поле приманки…

— А вы уверены, что мы согласимся на такую роль? — быстро спросил Руогомаа.

— Да! Во-первых, это может приманить в одну ловушку сразу большое число десмодов. А во-вторых… мы думаем, что для того, кто войдет в «раковину», это сократит время ожидания…

На это уже никто из землян ничего не мог возразить.

— Ждите нас через шесть земных дней.

У альфиан не было обычая здороваться или прощаться; вот и сейчас все они, сидевшие по ту сторону стола, как-то особенно внимательно вгляделись в лица людей — и исчезли, и от потолка до края стола, ставшего вдруг вдвое уже, заструился, угасая, жиденький кисель экрана.

— Здесь, — кивнул Магавира, делая второй круг над озерком. — А что за белая пена вдоль берега? Как хотите, на воду не сяду.

Амфибия взяла вправо и пошла над просекой.

— Почисти-ка ее своим пылесосом, — предложил Рычин, и Магавира направил одну из выхлопных струй вниз. Два беловатых облака метнулись влево и вправо, словно по просеке на большой скорости прошел торпедный катер. Расчищенный от многолетней нетронутой пыли, темно-синей посадочной полосой проступил внизу асфальт.

— Это уже лучше, — пробормотал пилот и, сделав еще один контрольный круг над озером, посадил машину на бывшее шоссе.

Рычин, Магавира, Кончанский и Альгимантас Ота, которого взяли за исключительное знание местности, сдвинули колпаки кабинок и одновременно спрыгнули на асфальт.

— Синхронность, которой позавидовали бы и десмоды, — мрачно прокомментировал Рычин. — Кстати, не проговорись тогда наши старшие братья по разуму об этой синхронности — черта с два мы догадались он, что искать надо именно здесь. Зато теперь… минутку. Маг, дай-ка по этому папоротнику из десинтора — там гадья, полагаю!

— Э-э, заповедник! — вмешался Альгимантас.

— Это у него генетический всплеск, — пояснил Кончанский. — У всех кочевников страх перед пресмыкающимися в крови. Ты сохранил еще что-нибудь от кочевников, а, Рычин?

— Кроме кочевой профессии, пожалуй, еще склонность к клептомании. Ну, и незаурядные внешние данные.

— Свиреп, поджар и волосат. Дитя табора. Кстати, что это за дорожный знак?

У подножия двухметровых папоротников валялся желтый круг с изображением чашки и блюдца.

— Справа от дороги — как это называлось лет сто назад? А, посудная лавка, — пояснил Рычин.

— Болтуны оба, слушать тошно, — скривился Ота. — То и значит, что искомая «Лесная лилия» — вправо от шоссе. Метров сто.