Екатерина Седая - Улыбающиеся паразиты Страница 4

— Ты в порядке? — поспешно спрашиваю я.

— Угу, — бубнит Гас и снимает маску. — Но я думаю, мне лучше, выйти из воды.

— Сейчас мы быстренько отыщем ингалятор, — обещаю я, выкарабкиваясь из бассейна, но краешком глаза замечаю, как он что-то сует в кармашек плавок. Господь всемогущий, только не это! Только не говорите мне, что мой муж неисправимый лгун и обманщик, я и так знаю. Неужто он припрятал тот шматок дельфинячьей шкурки?..

— Гас?! — решительно начинаю я, но тут на него нападает неудержимый приступ душераздирающего чиха, и я кидаюсь помочь ему выбраться из воды.

Приходит сентябрь, и наш грандиозный междусобойчик с сюрпризами и дельфинами нашел свое место в разряде довольно приятных воспоминаний. Гас читает свою лекцию в университете и совершает обстоятельный тур по лабораториям Темпла. На том программа должна быть завершена, но как бы не так!

Его сразу призывают назад, кому-то из лабораторных трудяг Соммерса ну просто позарез необходимы консультации Гаса, это прямо-таки вопрос жизни или смерти. Затем сам непревзойденный Соммерс, великий мудрец, ненароком натыкается на какой-то чудесатый участок ДНК и желает, чтобы Гас «слегка над ним поразмыслил», по изящному выражению мэтра. Гас принимается размышлять и доходит до того, что злостно пренебрегает своими обязанностями в любимом зоомагазинчике, не говоря уж о такой мелочи, как собственная жена. Он обдумывает, и консультирует, и изо всех сил «помогает людям» (опять эвфемизм Соммерса), и я совсем не видела Гаса уже несколько дней.

Я плачу в подушку, пока не засыпаю от изнеможения, но знакомое посвистывание на улице пробуждает меня. Потом свист замолкает, входная дверь отворяется, и я слышу, как Гас на цыпочках проскальзывает в дом — точь-в-точь наш полосатый кот Чешир после загула с дебошем и убийством мелких животных. Потом я слышу, как Гас открывает холодильник, и спускаюсь на кухню, моргая и щурясь на яркий свет.

— Э-э… привет, — говорит он. — Извини, что разбудил и… почему бы тебе не вернуться в постель? Спи дальше, а я скоро приду.

— Черта с два, — изрекаю я мрачно, протирая глаза. — Ты обещал мне, что больше никаких исследований. Помнишь?

— Да, — говорит он, — но…

— Но — что?! Еще год назад, — напоминаю я, — ты был мешком с костями и клочками легких, выжженных формальдегидом. И ты рыдал у меня на плече, клялся собственной бессмертной душой, что навсегда завязал с этим делом!

— Да, но я был изрядно одурманен анальгетиками. Я патетически возвожу глаза горе.

— Правильно ли я поняла, что ты сделал мне предложение под влиянием обезболивающих и противовоспалительных средств?

Ха! Никакого ответа.

— Что с тобой?! — ору я на него. — Ты обещаешь, и снова обещаешь, и опять обещаешь, но всегда делаешь то же самое! Почему?!

— Наверное… ну, это чем-то похоже на наркотики. Сперва привыкаешь, а потом затягивает. — Гас пробует дотронуться до меня, но я ловко уворачиваюсь. — Мне очень жаль, — говорит он, — правда-правда. Не стоит волноваться, ничего плохого со мной не случится. Я не экспериментирую, это сугубо теоретическая работа для Соммерса.

— К чертям Соммерса!!!

— Гм. Ладно. Я завтра ему скажу. — Угрызения совести крупным шрифтом написаны на физиономии Гаса. — Я позвоню ему, а потом мы будем вместе целую неделю, киска, но мне придется еще пару раз съездить в лабораторию, просто чтобы подчистить кое-какие концы, идет?

Если честно, мне жалко Гаса. Он любит исследовательскую работу и очень хорош в своем деле… чересчур хорош, если вы спросите меня! Вот почему мне приходится брать на себя роль монстра, подрезающего пресловутые лебединые крылья. С другой стороны, будь люди созданы для полета… но это не так.

— Идет, — соглашаюсь я. — Но если ты снова зарвешься и сотворишь какую-то жизнь, клянусь, я спущу ее в унитаз, ты меня понял?!

Назавтра Гас открывает зоомагазин на целых два с лишним часа, и жаждущие покупатели выстраиваются в очередь. Вся живность в его ассортименте выращена в домашних условиях, лишена паразитов и неотразимо мила. Некоторые люди приезжают сюда аж из Коннектикута, чтобы попытаться уговорить Гаса хоть кого-нибудь им продать. Я убедила его немного повысить цены. Теперь магазинчик действительно стал приносить доход. Если он открыт, разумеется.

Я знаю, Гасу морально тяжело торчать в магазине, когда он думает, что я сейчас вовсю развлекаюсь в раковой лаборатории, поэтому и решаю забежать к нему в перерыве на ланч, прихватив несколько сэндвичей с тунцом. Когда я вхожу, Гас как раз приступает к своей фирменной репризе.

— Сэр, — произносит он необычайно вежливо. — Мне ужасно не хочется продавать вам этого василиска, ну разве что вы сумеете обеспечить для него наилучшие условия. Шесть футов на восемь было бы идеально, и разумеется, следует устроить еще небольшой бассейн, примерно три на четыре фута, это вполне приемлемо. Да, я знаю, что написано в книге. Нет, извините меня, но я не могу с чистой совестью продать вам василиска. Не хотите ли приобрести водяного дракончика? Он будет счастлив тем, что вы можете ему предложить.

Я думаю, что упорное нежелание Гаса. бойко распродавать своих питомцев направо и налево только добавляет популярности его магазину. Купить у Гаса что-нибудь живое, пусть это просто золотая рыбка, равносильно публичному награждению боевой медалью или, на крайний случай, знаком почета. Я решила не отрывать его от дела и спешу к задней комнате посмотреть, не вылупились ли уже толстохвосты.

— Нет! — панически вскрикивает Гас, отворачиваясь от своего лучшего покупателя, страстного энтузиаста, который прилетает из Японии специально, чтобы посетить его магазин.

У меня сразу вспыхивают подозрения.

— Что ты спрятал в этой комнате, Гас?

— Ничего, — поспешно лжет он и отводит глаза в сторону. Я тоже смотрю туда и вижу незнакомый мне аквариум с какой-то мелюзгой. Эти рыбки подозрительно смахивают на обыкновенных гуппи… Гуппи? Совсем не похоже на Гаса.

Я делаю демонстративный шаг к задней комнате.

— Джесси, не надо, — жалобно просит он. — Ну пожалуйста! Ты не понимаешь… Ладно, ладно я все скажу. Это мой подарок тебе к нашей годовщине.

— Поздновато, пожалуй? — Да, я знаю.

Японец бросает озабоченный взгляд на свой навороченный хронометр и вежливо цокает языком.

— Хорошо, — говорю я с милой улыбкой и тяжелым сердцем. — Не стану мешать… Оставляю тебя в приятном обществе мистера Суду.

— Мацумото, прошу прощения, — вежливо поправляет меня азиатский джентльмен.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. То есть делаю вид. И когда Гас уже не смотрит на меня, проскальзываю к задней комнате на цыпочках и распахиваю дверь с триумфальным «Ага!».