Кристофер Сташефф - Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров) Страница 40

— Всегда?

— Судя по неадекватным образцам — да.

Род свернул налево, зашагав на восток.

— Ну, собирай себе адекватные образцы, пока я кое-что на этот счет предприму.

— Да, Род, — послушно согласился робот, сумев как-то добиться тона мученического терпения.

Род посмотрел со стен на город, расположившийся ниже них, у подножия большого холма, служившего замку фундаментом.

От города к подъемному мосту извивалась длинная белая дорога с разбросанными там и сям постоялыми дворами.

И там же, внизу, в гниющем сердце города стоял, словно какой-то огромный базальтовый надгробный камень, Дом Хлодвига.

Позади него раздались спотыкающиеся и шаркающие шаги.

Род мигом принял стойку борца с отражающим лунный свет кинжалом в руке.

Большой Том, спотыкаясь, вышел с винтовой лестницы с чем-то, обернутым поперек руки. Он остановился, оглядываясь с широко раскрытыми побелевшими глазами, вгоняя с хрипом воздух в легкие.

Потом он повернулся, увидел Рода и подбежал с огромным облегчением на лице.

— Ах, мастер, ты еще цел!

Род расслабился и выпрямился, вбрасывая кинжал в ножны.

— Конечно, цел! А что ты здесь делаешь, Большой Том?

Великан остановился, на его лице заколебалась усмешка. Он опустил взгляд на холодные каменные плиты, пошаркал ногами.

— Черт побери, мастер, я услышал… я… ну… — Он поднял взгляд, и слова сорвались залпом: — Ты не должен идти супротив баньши, но если ты все же идешь, то пойдешь не один.

Род долгий миг изучал лицо великана, гадая, откуда взялась вдруг такая глубокая привязанность.

Затем мягко улыбнулся.

— Колени твои превратились в желе при одной лишь мысли об этом чудовище, но ты все же не отпустишь меня одного. — Усмехнувшись, он хлопнул Тома по плечу. — Ну, что же, тогда идем, Большой Том, и не стану от тебя скрывать — я, право, рад твоему обществу.

Том усмехнулся и снова опустил взгляд на каменные плиты.

В лунном свете трудно было сказать наверняка, но Роду подумалось, что от ворота великана поползла по лицу легкая краска.

Он повернулся и направился к башне. Том побрел рядом с ним.

— Да, вот, мастер, а то замерзнешь. — И Том нахлобучил на плечи Рода принесенный им плащ.

Теплый, дружеский жест, подумал Род, мысленно благодаря Тома. Его тронуло, что эта неуклюжая горилла беспокоится о нем — но он также сознавал, что плащ стеснял движения его ножевой руки, и был весьма уверен в том, что Том это тоже сознает.

— Не боишься, мастер?

Род, нахмурившись, обдумывал этот вопрос.

— Ну, нет, не очень-то. В конце концов, никогда не слышали, чтобы баньши причинил кому-то вред. Он просто, ну, предвещает, понимаешь? Герольд смерти и все такое.

— А все же, то чудно, что ты не боишься. Ты даже не пойдешь в тени стены, мастер?

Род мрачно посмотрел на тень вдоль зубчатой стены.

— Нет, я, когда могу, выбираю середину дороги. Я всегда предпочитаю идти прямо под солнцем, чем красться в тени по обочине дороги.

Большой Том на минуту замолк, спрятав глаза в тени.

— И все же, — заметил он, — в то или иное время человек, по необходимости, должен проходить через тень.

Род с потрясением сообразил, что Том уловил и подхватил аллегорию. Неграмотный крестьянин, разумеется!

Он кивнул с таким серьезным видом, что это выглядело почти комично.

— Да, Большой Том. Бывают времена, когда приходится выбирать ту или иную сторону дороги. Но лично я остаюсь на обочинах только тогда, когда вынужден. Я предпочитаю свет. — Он усмехнулся. — Хорошая защита против духов.

— Духов! — фыркнул Том. Он быстро бросил Роду косую усмешку и отвернул взгляд, нахмурившись. — И все же, мастер, я дивлюсь, что ты выбираешь середину дороги, ибо там на человека могут напасть с обеих сторон. И что более существенно, он не может сказать, выбрал ли он правую или левую сторону.

— Да, — согласился Род. — На он может сказать, что выбрал середину. А что касается нападения, ну, если дорога построена хорошо, то центр — самая высокая ее часть; мостовая склоняется направо или налево, а обочина мягкая и может поддаваться под твоей тяжестью. Человек посередине может видеть, откуда надвигаются его враги, и там твердое подножие. Обочины дороги — ненадежны. Разумеется, это открытая позиция. Вот почему не слишком многие имеют смелость идти по ней.

С минуту они шли молча, затем Род вдруг спросил:

— Ты когда-нибудь слышал о диалектическом материализме, Большой Том?

— Как?.. — Голова великана вскинулась в удивлении, почти в потрясении. Он отошел, нахмурился и энергично замотал головой, бормоча: — Нет, нет, мастер, никогда, никогда.

Разумеется, Большой Том, подумал Род. Вслух же он сказал:

— Это философия Земли, Большой Том. Происхождение ее теряется в Темных Веках, но некоторые люди все еще придерживаются ее.

— А что такое Земля? — проворчал великан.

— Мечта, — вздохнул Род. — И миф.

— И ты тот, кто живет ею, мастер?

Пораженный, Род поднял взгляд.

— Чем? Мечтою о Земле?

— Нет, этим диалек… Каким волшебным словом ты ее нарек?

— А, диалектическим материализмом? — усмехнулся Род. — Нет, но я нахожу некоторые его концепции очень сподручными, вроде идеи синтеза. Ты знаешь, что такое синтез, Том?

— Нет, мастер, — покачал головой Том, округлив от удивления глаза.

Удивление, по крайней мере, было наверняка настоящим. Последнее, что мог ожидать Том, это то, что Род примется толковать и цитировать тоталитаристскую философию.

— Это средний путь, — пояснил Род. — Правая сторона дороги — это теза, а левая — антитеза. Соедини их, и ты получишь синтез.

— Да, — кивнул Большой Том.

Весьма быстрая сообразительность для тупого крестьянина, отметил Род и продолжал:

— И теза, и антитеза в равной мере частично ложны, так что ты отбрасываешь их ложные части и соединяешь истинные — берешь от них самое лучшее — называешь результат синтезом, и ты получишь истину. Понимаешь?

В глазах Тома появилось осторожное выражение. Он начал понимать, куда клонит Род.

— И синтез — это середина дороги. И будучи истиной, она, естественно, неудобна.

Он поднял взгляд. Над ним вырисовывалась восточная башня. Они стояли в тени.

— Ну, хватит философствовать. Давай приниматься за работу.

— Моли небеса, чтобы баньши не свалился на нас, — простонал Большой Том.

— Не беспокойся, он показывается только раз в день, вечером, чтобы предсказать смерть в ближайшие двадцать четыре часа, — сказал Род. — Он не должен снова появляться до завтрашнего вечера.

В тени вдруг раздался неожиданный шорох. Большой Том отпрыгнул с внезапно появившимся в руке ножом.

— Баньши!

Род тоже выхватил нож, пронзая взглядом темень. Глаза его встретились с двумя огненными точками у подножия стены.