Виктор Кувшинов - Тропою Толтекв Страница 40

Спустя мгновение они зависли у черно-белого колышущегося штрих-кода Службы Равновесия.

- Сейчас нам придется подняться на второй уровень. Так что я буду держать поле астрала вокруг тебя, - прокомментировал Женя и нырнул на второй уровень. Объяснять еще что-то Косте у него просто не оставалось сил, а тот, понимая его настроение, не спрашивал.

Они оказались среди тумана, на сей раз голубовато-зеленого, отягощенного красными сполохами. Женя с ходу крикнул в эту дымку.

- Быстренько, хватит тут тестирования устраивать! Копию с Костика и чтобы моя божественная суть не выпирала ни в каком виде, по крайней мере с десяток дней! Только не облажайтесь, как в прошлый раз!

- Не сердись, ты устал, тебе больно, мы понимаем, - ответил туман. – Но ведь это не повод для того, чтобы обозлиться на весь мир?

- Ладно, простите, вот накричал и полегчало. Делайте, что нужно – не мне вас учить, - ответил Женя потухшим голосом.

- А вот тут ты неправ! Ты можешь многому нас научить. Например, какой, по-твоему, алгоритм Костиной личности заложить в тебя?

- Я думаю, чтобы он меня не задавил как Ян в прошлый раз, давайте параллельное существование двух душ, и чтобы Костина личность постепенно доминировала, пока я буду в теле. То есть к моменту смерти я буду умирать как Костя, а потом обратный постепенный процесс, тоже эдак на недельку – кто его знает, что там предстоит, если вообще предстоит хоть что-нибудь?

- Хорошо, мы поняли: неделя усиления Костиной сущности под влиянием реального тела и неделя на пробуждение твоей полной личности. Вы готовы?

- Готовы, куда мы денемся, – смело ответил Костя и их тела стало засасывать в нежные объятия тумана…

Спустя некоторое время они снова стояли у своих тел, Женя еще раз спросил Костю:

- Последнее предупреждение – отсюда обратного хода не будет.

- Давай, иди! Не хватало тебе еще обо мне думать, – профессор тихонько подтолкнул Женю к кровати. Тот только махнул рукой и дал последнюю инструкцию:

- Буль, отправь его к богу в рай! А сам потом в мое тело прыгай! Пока Костя! Спасибо тебе за все! Я пошел!..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: СЕРДЦЕ В БРОНЕ

ГЛАВА 8. ДВА В ОДНОМ

Боль! Какая боль, в каждом суставе, кажется в каждой клеточке! Сначала он не чувствовал тела, но теперь, когда попробовал пошевелиться, боль ударила огненными сполохами по всем мышцам. Видимо он уже долго приходил в себя, так как перед глазами показалось его собственное лицо. Пережив первое замешательство, он сообразил, что так и должно быть: Буль озабоченно рассматривал ожившую развалину Константина Алексеевича, привычно хмуря брови Женькиного тела:

- Как ты? Живой? Главное, сердце нормально, судя по прибору, а остальное восстановим!

Женька попытался что-то сказать, но изо рта вырвался только хрип – вся ротовая полость совершенно пересохла. Его охватила обида на беспомощность профессорского тела и эту дикую боль. Он почувствовал, как из глаз потекли старческие слезы. Наконец Женька смог прохрипеть:

- Пить… Судорога…

До Буля внезапно дошло, в каком положении находится приятель:

- Потерпи секунду, я сейчас! Будет тебе и питье, и массаж! – и рванул на кухню за стаканом.

Спустя час осторожного массажа и разминки Женька сумел нормально посадить профессорское тело на край кровати. Дребезжащий звук собственного голоса был неприятен, но приходилось привыкать. Странно, что изнутри он был намного неприятнее, чем снаружи. Но голос – это еще полбеды. Новый хозяин старой развалины обнаружил, что едва видит и слышит, а боли в суставах так и не переставали его мучить.

- Господи! Наконец-то справился с этим телом, – вздохнул он глубже и замер. Что-то кольнуло в боку. Спустя минуту он осторожно прокомментировал. – Вот уж точно, ни вздохнуть, ни… выдохнуть.

- Опять болит что-то? – заботливо спросил Буль.

- Да, пожалуй, и не перестанет теперь до самого конца. Вот уж точно: старость не радость! И никак не могу отделаться от идиотского чувства, что разговариваю сам с собой. Ладно, давай, попробуем в кухню переместиться, да чайку попить.

С трудом встав на трясущиеся ноги, он, осторожно держа равновесие, прошаркал на кухню. Уже там, усевшись и найдя очки профессора, он смог более-менее рассмотреть Буля в своем теле, как и себя в профессорском. Ангел суетился с чайником, позволив Женьке размышлять о том, что ему предстоит:

- Тебе через час лучше уйти – должны прийти внуки профессора. Там, в кармане куртки адрес гостиницы и номер, в котором я остановился. Господи, я только сейчас понял, на что подписался! Это же мне еще пять дней ждать, пока скопычусь. Просто не представляю, как он жил. И даже в магазин сам ходил.

- Ничего, вспомни: ты и не такое проходил. Слепым сколько времени бродил?

- Это не я. Это Ян. А он умер, я только вспомнил его жизнь, как не очень интересное кино.

- Ну, если невмоготу, можно же еще и переиграть?

- Нет, хоть я снаружи и слезливый да слабый, но внутри все такой же вредный и глупый!

- Вот это по-нашему! Сразу видно питомца нашей Службы, обрадовано подхватил ангел, разливая чай по чашкам.

- Да, червивое яблоко от груши недалеко уползает… Только вот, кажется, эти умники из СР опять перемудрили чего-то, - Женька задумался. – Я-то расхвастался Костику, что все буду про его тело знать без всяких подсказок, но сейчас: ни сном, ни духом, ни о его прошлом, ни о настоящем!

- Ну, болтать-то по-старчески ты сразу научился. Вон, как из тебя прет, – выговаривал приятелю ангел, доставая из шкафа, наконец отыскавшиеся сахар и печенье. Однако что-то ему показалось странным. А именно: на шутку не последовало обычного ответа. Буль обернулся. Женя сидел в профессорском теле, закрыв глаза, будто уснул.

- Ты чего? Не выспался? – насторожился ангел.

Старик открыл глаза и радостно улыбнулся:

- Женя, ты решил все-таки чайку попить? Что ж, неплохое занятие! Прости, я вроде как задремал на минутку, – и профессор деловито стал поправлять чашки на столе.

Буль, как повернулся к столу, так и замер с сахарницей в протянутой руке, не зная, как на это реагировать. «Может, он так прикалывается? Нет, не похоже. Даже манера держаться изменилась» - соображал ангел. Сейчас перед ним сидел настоящий старик, выдавая свою старость мелкими суетливыми движениями, словно боясь каждый момент сделать что-то не так. Такое поведение вырабатывается в результате множественных случаев, когда тело подводит своего хозяина, а Женька пока еще не был научен таким горьким опытом. Буль осторожно спросил:

- Как Вы себя чувствуете?

- Я? Да вот что-то кости разнылись, прислушался к своим ощущениям профессор. - Да и горло саднит – не схватить бы какой ангины. Ведь нам еще путешествие предстоит, или ты, Женя, уже передумал?