Далия Трускиновская - Как вы мне все надоели ! Страница 42

Тут Жилло с Дедулей заспорили. Жилло утверждал, что в белых штанах и рубахе, с белым же узорным жилетом куда удобнее пахать и косить, чем в кафтане. Дедуля был на стороне Думы - кафтаны установленного образца неяркие, но и немаркие. Серенькие, коричневые, удобного покроя. Тут он против равноправия не возражал. Самый подходящий наряд, чтобы с украденным кошельком в толпе затеряться.

Представил себе Жилло, как крестьянам, вассалам старого графа, объявят полмесяца спустя эту новость, и стало ему уныло. Выходит, алые, бирюзовые, изумрудные, лиловые юбки в огонь полетят, что ли? И вышивки, которые от бабки к внучке передаются? И плащи зимние, огненно-рыжие с меховой оторочкой? Тоскливо это все, однако...

Перекусили все трое в погребке. Однако Денизу почитай что и не видели - она хозяйничала на кухне. Иногда выглядывала, правда, присматривала за порядком. И видно было, что вся суета в погребке ей очень даже нравилась. День перевалил за середину - не сидеть же за столом до ужина... Встали трое, расплатились, ушли.

Следующим на очереди был ювелир. Настоял Жилло на том, чтобы отдать старику всю коллекцию - тот ведь честно в Коронный замок поехал.

Принял его ювелир, лежа в постели. Совсем от потрясений расхворался.

- Ну, - говорит, - ну!.. Ну, не верил, что ты мне все отдашь!

- Это ты, старый хрен, мне голову с доносом морочил и графа под топор подставлял, - без всякой вежливости отвечает Жилло. - А теперь граф - жив, коллекция - у тебя, каждый остался при своем. И век бы я тебя больше не видел!

Повернулся и прочь наладился.

- Постой! - пищит из-под перины ювелир. - Постой, говорю! Иди сюда, сядь рядом. Тебя ведь Жилло зовут?

- Жилло, - отвечает графский слуга.

- Слушай, Жилло, ты меня сейчас на мудрую мысль навел. Я ведь кто? Я старый больной человек, и единственное, что мне в жизни дорого - эта вот коллекция, - начинает причитать ювелир. - А я уже говорил тебе, что для нас, пожилых людей, значат произведения искусства, прекрасные образцы, с создателями которых мы состязаемся...

Послушал Жилло, послушал - так получается, что за перстень с золотым цветком не то что графа молодого - полк молодых графов следовало уморить. Потому что перстень - шедевр, а граф - молодой балбес.

- Ты от хворости своей уже неведомо что несешь, - буркнул Жилло. Выздоравливай, да больше мне на дороге не попадайся!

- Да постой ты! - прямо взвыл ювелир. - Ничего ты не понял! Я же тебя наследником сделать хочу!

Жилло окаменел.

- Этого еще недоставало, - отвечает. - Что же мне, на старости лет к тебе в ученики идти? Колечки с камушками мастерить?

- Это не требуется. Главное - чтобы ты цену моей коллекции осознал! Я долго искал такого человека, чтобы ее не разбазарил бездарно, а сберег. Вот, нашел! Ты же ее сбережешь, Жилло?..

Вытянулась из-под перины старческая рука, вцепилась в полу кафтана, глаза больные смотрят снизу вверх - в лицо Жилло. Ну, только что не плачет вредный старикашка...

- Не нужна мне твоя коллекция, - пытаясь отцепить руку, заявляет Жилло. - Может, тут за каждый камушек чьей-то кровью плачено? Я же тебя, поганца, не первый день знаю! Предатель ты, и ничего больше.

- Да, Жилло, ты прав, Жилло, но жизнь человеческая коротка, вот вроде моей, а искусство вечно, и потому на первом месте должно быть именно святое искусство... - принялся канючить ювелир. - Перед искусством моя совесть чиста!

- А провались ты в болото! - рявкнул Жилло, вырвался - и к двери.

- Стой! - уже куда более бодрым голосом заорал вслед ювелир. - Я старый и больной человек, я, может, при последнем издыхании, но я сейчас встану и за тобой следом поплетусь! И я буду идти за тобой, пока ты не согласишься стать моим наследником! Только ты и сумеешь сберечь коллекцию!.. Вот умру, таскаясь за тобой, - что ты на это скажешь? А ведь умру, право, умру! И коллекцию мою разграбят, продадут по одному перстеньку...

- Но почему ты так решил? - пораженный отчаянием ювелира, спросил Жилло. - С чего ты взял, что я буду беречь твою дурацкую коллекцию? Да я, когда в кошельке пусто будет, без всяких угрызений совести ее распродавать начну!

- Не начнешь, - твердо сказал ювелир. - Ты хотя бы посмотрел, что у тебя такое в карманах лежало?

- Еще чего, - пожал плечами Жилло. - Что я, девица на выданье, что ли - побрякушками развлекаться?

- А ты посмотри, посмотри, миленький... - и ювелир потыкал пальцем в сторону стола, где кучкой лежали цепи, пряжки, браслеты и прочие блестящие штучки.

В великом недоумении взял Жилло браслет, поднес к носу - и сказал: "Ого!" На центральной пластине того браслета был тончайшим резцом награвирован золотой цветок, тот, что на королевском перстне.

- Пряжку поясную погляди, там по краю узор вьется, - посоветовал ювелир. - Медальон открой! Там этот цветок, как живой, даже роса на нем блестит прозрачная. Ложку тоже разгляди - цветок и по одну сторону черенка, и по другую... И обрати наконец внимание, какая тонкая работа! Теперь те мастера повывелись, которые эти цветы сделали. Один я остался...

- Тьфу ты... - только и мог сказать Жилло.

- Так сходишь ты за нотариусом? - спросил ювелир.

- Видно, придется... Но, старый ты черт, если это новая ловушка есть кому вышибить твои хитрые мозги, когда я в подземельях замка окажусь!

На том и порешили.

Дедуля и Малыш, узнав, что вот так просто попадает им в руки ювелирова коллекция, совсем на радостях рехнулись - к Жилло целоваться полезли. Он пробовал внушить братцам, что обязан сохранить коллекцию в целости, даже напомнил, что ювелир пока жив, хоть и скрипит. Какое там! Сопроводили братцы Жилло к нотариусу, сопроводили нотариуса с Жилло к ювелиру, пробежались по окрестным улицам - нет ли где засады. А потом сели в соседнем кабачке ждать наследника.

Наследник же совсем умаялся и взмок, отвечая на простые вопросы нотариуса. Тому непременно нужно было вписать в бумаги фамилию Жилло. И выяснилась совсем дурацкая вещь. Жилло знал фамилию дряхлого деда, у которого жил - Таденав, но полагал, что был сыном его старшей внучки. И встал вопрос: если эта внучка была дочерью дедова сына и родила Жилло в девичестве, то он тоже Таденав, но если она была дочерью дедовой дочки, то фамилия у нее может оказаться совсем другая. Жилло обнаружил, что знать ничего не знает о своей родне, да и откуда? Вырос у деда, в горах, там же учился травознайному делу, охотничал немного, потом приключения начались. Главное, не понять теперь, где все это было. И дед, скорее всего, давно помер. Вот такая дребедень...

Кончилось тем, что ювелир уплатил нотариусу сколько-то там денег - и тот не стал придираться. Таденав так Таденав. Кому какое дело?

Ошалев от долгого и путаного разговора, очутился Жилло на улице наследником ювелира и опять угодил в объятия братцев-воришек, безмерно гордых удачей вожака.