Андрей Морголь - Арсенал эволюции Страница 43

легкой добычей! Мы наконец установим правильный порядок.

    — Я смотрю, у вашей организации длинные руки. Но все равно. Откуда

ты знаешь, сколько людей останутся способными обороняться до конца?  У

тебя ресурсов хватит? Всех твоих пачвар да леших?

    — Лешие неподвластны мне, как и остальная, исконно лесная нечисть.

Я могу лишь просить  их об услугах —  как того водяного, что  притащил

тебя сюда.  Но  не  более.  Зато  моих  братьев,  волколаков  и  наших

союзников —  лесных волков,  будет  вполне достаточно,  чтобы  одолеть

целую армию  одной из  стран. Тем  более ослабленную  предшествовавшей

войной. Нас меньше,  но мы  сильнее, сплоченнее, выносливей.  И у  нас

есть один  козырь, из  самой  глубины, заветных  недр лесной  чащи.  —

Колдун повернулся ко мне спиной и негромко прошипел, однако этот звук,

отбиваясь эхом от стен пещеры, становился все более громким и пугающим

из-за неестественного искажения: — Цмок!

    Через несколько  мгновений  с неосвещенной  стороны  пещеры  вдруг

раздался низкий утробный  рев, буквально сотрясший  стены, словно  там

дергали клаксон  гигантского  парохода. Издалека  на  огромной  высоте

появились  три  узких  змеиных  головы  нереальных  размеров  и  стали

приближаться к нам. За  головами, гибко извиваясь, потянулись  длинные

мощные шеи,  а за  ними вослед  из мрака  выплыло потрясающе  огромное

чешуйчатое тело. Чудовище,  расправив гигантские перепончатые  крылья,

взмыло вверх и плавно приземлилось на задние лапы в нескольких  метрах

от нас, обдав потоком воздуха.

    — Это Цмок, — гордо представил товарища чародей.

    Я таращился на  пятиэтажного Змея  Горыныча во все  глаза и  краем

сознания отмечал, как от страха дрожат коленки.

    — Зачем  нам  этот  человечишка? —  заговорили  басом  три  головы

одновременно.

    Коленки затряслись еще сильнее.

    — Это Арсенал. Он из другого мира и очень полезен для нас.

    И тут я полезен, и там, на  Поляне, Горлан то же самое говорил,  —

прям нарасхват  мальчишка.  Ну  а что  вы  хотели?  Дефицитный  товар,

поставки редкие — по одной  штуке раз в двести  лет. Сам-то по себе  я

человек обыкновенный, можно сказать, даже никчемный, — а тут вон  как!

В чужих умелых руках даже пригодиться могу.

    Глядя на Цмока, я догадывался, что полянцам придется совсем  туго,

и даже начал сомневаться, чью сторону принять.

    — Ну  как? Впечатляет?  — Колдун  явно был  доволен  произведенным

эффектом. — Между нами союз. Цмок  помогает нам завоевать Поляну, а  я

чарами превращаю  его в  одного из  нас  — в  любой момент,  когда  он

захочет. Все мы  не вечны,  но мои  перевоплощения намного  продлевают

жизнь.

    — Он огнем плеваться умеет? — украдкой, почти шепотом спросил я.

    Отчего-то мне  показалось,  что  узнать об  этом  просто  жизненно

необходимо.

    — А что, должен? — удивился Кащер и обратился к чудищу: — Цмок, ты

разве можешь управлять пламенем?

    — Нет, — отрезал гигант, ковыряясь короткой передней лапой в  носу

одной из голов.

    — Какой ты тогда, к черту, Змей Горыныч, — разочарованно  вздохнул

я. Хотя  от  того,  что Цмок  не  имел  пиротехнических  наклонностей,

значительно легче не становилось.

    —  Ну,  что   скажешь,  Арсенал?  Присоединяешься?   —  Колдун   с

нетерпением ждал ответа.

    И что ему  отвечать? Вряд  ли, если  я откажусь  вступать в  союз,

Кащер отпустит меня со словами: «Жаль! Ну ладно, иди восвояси». Я  был

напичкан ценной  информацией  по самые  уши,  поэтому с  таким  грузом

беззаботно ускользнуть  мне явно  не  позволят. Согласиться  —  значит

подписать договор на взятие  колдуном в аренду  моего тела в  качестве

подопытного кролика. Плюс парочка-другая модных идей нашего мира.

    — Это серьезное предложение. Мне надо подумать, — наконец  ответил

я.

    — Да чего тут сомневаться. У людей нет никаких шансов!

    — Он  отказывается повиноваться?  — Все  три головы  Цмока в  одно

мгновение оказались в метре от меня.

    Каждая из них  была размером  чуть ли  не в  человеческий рост.  Я

попытался инстинктивно  сделать  шаг  назад,  но  пачвары  невозмутимо

продолжали держать меня за руки.

    — У нас так принято, —  неуверенно влепил я свою традиционную  для

здешних мест отмазку.  — Перед принятием  серьезного решения сутки  на

раздумье. Я уже почти согласен, только не надо на меня давить.

    — Ладно, —  поразмыслив, согласился  чародей. —  Тогда завтра,  не

позже. Уведите его.

    Пачвары дружно потащили меня спиной вперед, так что всю дорогу  до

выхода из пещеры я мог видеть  удаляющуюся тушу Цмока и черную  фигуру

колдуна, освещенных тусклым желтым светом.

    Нечистые  долго  водили   меня  причудливыми  серыми   коридорами,

винтовыми лестницами  и  мрачными  холлами  без  всякого  убранства  и

мебели.  Мимо  постоянно  шмыгали  по   своим  делам  их  собратья   с

волколаками, впрочем,  не обращая  никакого внимания  на нашу  троицу.

Наконец мы  очутились в  небольшом помещении,  половина которого  была

отгорожена решеткой. Твари бесцеремонно  швырнули меня в обезьянник  и

захлопнули клетку на  засов. Одна  из них  осталась сторожить,  присев

рядом с выходом из комнаты. У меня остались лишь сутки на размышления.

    На душе стало невыносимо грустно.  Сколько я уже в этом  проклятом

мирке? Четыре дня?  А ощущение  такое, будто  появился здесь  вечность

назад. Как  же хорошо  было  дома! Хотя…  чего  хорошего? Жил  один  в

неопрятной съемной квартире,  работал ночами в  коллективе отбитых  на

всю голову вышибал, друзей вообще не было, только знакомые. Не  считая

Шамана. Да и  то —  странноватый друг,  вечно себе  на уме.  И чего  я

добился? К чему  стремился? Чего в  жизни сделал толкового?  Ни-че-го!

Сто процентов, меня, кроме  Сашки да хозяйки  квартиры, никто даже  не

хватился. Был  человек  —  и  нет  человека,  подумаешь.  Единственный

светлый лучик за последнее время — это Арлета. Как же хорошо нам  было

вместе! Эх, будь у меня возможность все изменить — я бы не задумываясь

ею воспользовался. И с чистого листа  жизнь заново начал. Мы могли  бы

жить в  маленькой хижине  на берегу  очень тихой  реки. Как  в  песне.