Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны Страница 47

В школе Гвеннан учила старый общепринятый миф о Колумбе и его знаменитом открытии Америки. Но теперь-то люди знают больше. Задолго до того, как итальянский авантюрист поднял паруса, суровые рыбаки Англии достигали далёкого берега, вытаскивали на него лодки, а затем плыли назад, тщательно сохраняя тайну богатых добыче вод. Были и мореплаватели в длинных лодках. Невозможно больше отрицать их плавания: ведь обнаружены даже их поселения. А до них — кто ещё?

А руины в Нью-Гэмпшире, многочисленные «овощные погреба», окружённые каменными стенами, столь тщательно сконструированные, — поздние поселенцы использовали их с весьма прозаической целью, которая и дала им название? Всё найденное здесь приписали индейцам. Но никто даже не попытался объяснить, зачем кочевым охотникам строить каменные стены и помещения странной формы, если сами они живут в походных лагерях.

Кто такие Лайлы и как они оказались здесь? Существуют легенды о пирате, привёзшем вверх по реке сокровища и остатки своего экипажа, чтобы основать собственное королевство. Будто бы, придя первыми, они стали частью этой земли, и позднейшие поселенцы никогда не оспаривали их права. Правда также, что ни город, ни окрестные фермы никогда не подвергались набегам индейцев. Больше того, сами индейцы иногда получали убежище в доме Лайлов. Война сюда не приходила — тут царило скромное процветание.

На деньги Лайлов построили мельницы и, как ни странно, школу. И Лайлы поставили только одно, весьма странное для того времени условие: дочери жителей города и фермеров должны были учиться наравне с сыновьями. Но влияние этой семьи, хотя оно существовало всегда, проявлялось не прямо: члены этой семьи никак не вмешивались в дела жителей городка, в их образ жизни.

Часто во времена последующих войн большой дом пустовал, и в нём оставалось только несколько слуг (очевидно, эти слуги вступали в брак в своем кругу и производили новые поколения, заступавшие на службу, когда старики умирали). Сами Лайлы могли на какое-то время исчезнуть. Иногда приходило известие о смерти в доме. А затем, рано или поздно, появлялся другой член этого молчаливого семейства, занимая место прежнего, и жизнь продолжалась, как обычно. Сейчас в доме Лайлов жила женщина. Гвеннан только недавно её увидела.

По обычаю, пришедшему от первых поселенцев, сё называли леди Лайл. И никто из горожан не задавался вопросом, как появился такой необычный для этих мест титул. В доме Лайлов никогда не жили дети, а если у них заключались браки и создавались семьи, то в каких-то других землях. Но было хорошо известно, что каждый новый владелец дома внешностью и манерами очень напоминает своего предшественника. Семейные черты внешности передавались из поколения в поколение.

Гвеннан только недавно стала задумываться над явной загадкой — как семья, столь долго владевшая землёй, с умела так эффективно обособиться. Леди Лайл совершенно захватила воображение Гвеннан. Прежде всего, она никогда не встречала женщины такого роста и с такой уверенностью в себе.

Сама она всегда была выше сверстников в школе и ненавидела своё тело за его размеры. А леди Лайл носила своё тело, как гордая лесная сосна; на голове у неё красовалась масса волос, уложенных в корону, так что она всегда надевала один лишь шарф. Двигалась она с величием, которое, как представляла себе Гвеннан, было присуще королевам в те времена, когда они не только представительствовали, но и правили.

Впрочем, жизнь самой Гвеннан содержала довольно мало оснований для суждений. Как у племянницы Нессы Даггерт, у неё были очень ограниченные возможности для общения. Всякое расширение физических горизонтов строжайше преследовалось. Мисс Несса возглавляла городскую библиотеку, и вся её жизнь была посвящена выполнению долга. Она воспитывала Гвеннан: причём взялась за это очень неохотно, исключительно из чувства долга, после гибели непоседливых своевольных родителей девочки. По городским стандартам, она делала для девочки всё возможное. Её кормили и одевали в соответствии со строгими представлениями мисс Нессы о приличиях, хотя эти представления всё больше оспаривались внешним миром.

Гвеннан не училась в колледже. Когда она закончила школу (она никогда не считалась хорошей ученицей, потому что занималась только теми предметами, которые её интересовали, а остальное пропускала мимо себя), мисс Несса уже тяжело болела, впрочем, отказываясь подчиниться болезни. Она намерена была до конца держать вожжи правления своего маленького мирка в собственных руках, и Гвеннан стала её руками и ногами, её слухом и зрением.

Девушка не противилась и не хотела иного. Не только успешно воспитанное в ней чувство долга препятствовало этому; она всё больше и больше боялась жизни за пределами своего узкого мирка. В общении с другими ей всегда не везло, и она нашла убежище — в книгах.

Со временем она начала понимать, что в ней живёт какое-то внутреннее влечение. Пока ещё очень бесформенное. Она читала — о, как она читала! — книги по истории, отчёты об археологических открытиях, всё то, что касалось странных фактов, не укладывающихся в общепризнанное специалистами. Странно, но сама Гвеннан никогда не испытывала желания присоединиться к искателям неведомого. Возможно, она слишком сомневалась в общепризнанных теориях. И, внешне оставаясь послушной добровольной помощницей мисс Нессы, внутренне она искала, спрашивала, сомневалась.

Некогда ей снились сны. И этим утром, стоя между камнями, она смутно вспомнила те свои сны. Маленькой она считала всё снящееся «реальным» и легко об этом рассказывала, но её обвинили во лжи. Постепенно она поняла опасность «странности» и с готовностью согласилась, что всё это она выдумала.

Но потом сны исчезли, и она была этому только рада. Потому что последние сны превратились в кошмары, они пугали её, и ей пришлось отгородиться от них стеной.

Мисс Несса умерла два года назад и оставила Гвеннан дом, очень скромный счёт в банке (несмотря на спартанский образ жизни, болезнь почти истощила её сбережения, собранные в течении всей жизни путем строгой экономии) и своё место в библиотеке. Город, привыкший к тому, что во время болезни все обязанности мисс Нессы и так исполняла Гвеннан, поставил её на это место. Единственное изменение в её жизни заключалось в том, что она стала чуть больше зарабатывать и таким образом смогла увеличить своё драгоценное собрание книг.

Наступил день, свет залил камни и уничтожил все следы линий. Гвеннан надела перчатки, повернулась — и застыла. Она была не одна.

Человек, появившийся столь неслышно, не стал подниматься на насыпь, он стоял у её подножия, серьёзно глядя на девушку. Высокий мужчина — Лайл! Внешне похож на леди Лайл. Более жёсткое, ястребиное лицо в то же время носило отчётливые черты семейного сходства.