Бен Бова - Орион (Орион - 1) Страница 47

Если Ариману удастся осуществить свой план, пространственно-временной континуум будет нарушен, Ормузд свергнут со своего трона, а человечество уступит место порождениям Тьмы.

Спасти жизнь Угэдэю! Вот чего добивался Ариман. Следовательно, я должен помешать ему. Мое путешествие во времени осуществлялось не ради смерти Аримана.

"Я должен был убить Угэдэя".

Проклиная на чем свет стоит темень и непогоду, я развернул коня и поехал в сторону Каракорума.

Где-то позади меня в бескрайней степи осталась Агла.

Я спешил в Каракорум, чтобы убить человека, считавшего меня своим другом.

21

Я привязал свою лошадь под навесом у нашего домика. Дождь не прекращался ни на минуту. Площадь перед шатром Угэдэя была совершенно пуста. Огромные костры, день и ночь полыхавшие перед входом в жилище Великого хана, погасли. Да и сам шатер, казалось, вот-вот унесет неистовый ветер, который все продолжал усиливаться.

Все мои мысли и чувства остались в дикой степи, рядом с затерявшейся в ней Аглой. Она отправилась туда, чтобы спасти мою жизнь, а я предательски покинул ее там, среди бури, ради убийства другого, близкого мне человека. Но нечто большее, чем чувство, влекло меня в противоположном направлении. Подобно солдату, поднявшемуся в атаку, вопреки страху смерти, я продвигался в сторону шатра Угэдэя, борясь с порывами ураганного ветра. Вероятно, из меня получился бы неплохой убийца. Вместо того чтобы направиться прямо ко входу в шатер, я сделал большой полукруг и обошел его сбоку - этот маневр гарантировал мне в такую ночь почти стопроцентную безопасность. Проскользнув внутрь, я оказался посреди хорошо знакомого мне зала для аудиенций. Сейчас здесь было пусто и темно. Длинный серебряный стол стоял пустым. Убранными оказались и шелковые подушки, на которых отдыхала монгольская знать, входившая в свиту Великого хана.

Пробравшись вдоль стены зала, я оказался в непосредственной близости от входа в личные апартаменты Угэдэя. Перед занавеской, отделявшей их от зала приемов, стояли на страже два вооруженных телохранителя. Я забрался в пространство между свисавшими с потолка гобеленами и внешней стенкой шатра и затаился там, пытаясь собраться с мыслями.

Вне зависимости от того, спал Угэдэй или нет, при нем неотлучно находятся шесть глухонемых воинов его личной охраны.

Я мог добиться успеха только в одном случае: ворвавшись в спальню и убив Угэдэя прежде, чем его телохранители успеют сообразить, что происходит. Какая судьба ожидала в этом случае меня самого, не имело для меня особого значения. Я знал, на что иду, и не хранил иллюзий на сей счет.

Но мне не давала покоя судьба Аглы. Подсознательно я мечтал только об одном - отказаться от убийства, разыскать Аглу, бежать вместе с ней из Каракорума и найти для нас уединенное местечко, где бы мы могли жить в любви и покое до окончания наших дней.

Но о каком покое можно мечтать, когда на моей совести останется гибель человечества? Я невольно содрогнулся.

- Агла, - прошептал я так тихо, что сам едва мог разобрать свои слова. - Прости меня, моя любимая. Может быть, мы еще когда-нибудь, где-нибудь встретимся...

Достав кинжал, я аккуратно разрезал стенку шатра, проскользнул в апартаменты Угэдэя и спрятался за шелковой занавеской. Никто не заметил моего появления. Шатер был слабо освещен. Сквозь шелковую ткань я мог различить только тени находившихся внутри шатра мужчин, но ничто не могло помешать мне слышать их голоса. Первый из них принадлежал Ариману. Я прирос к полу, опасаясь малейшим движением выдать свое присутствие.

- Вы скоро уснете, мой повелитель, Великий хан, - произнес Князь Тьмы густым, низким голосом.

- Боль особенно сильна сегодня ночью, - услышал я слабый голос Угэдэя.

- Это все сырость, мой повелитель, - объяснил Ариман, - в дождливую погоду боль всегда становится сильнее.

- Поэтому ты и сделал питье более сильным?

- Это было необходимо, Великий хан, чтобы заставить боль отступить.

- Но она все усиливается, перс. Каждую ночь она становится сильнее. Я продолжаю ощущать ее, несмотря на твое лекарство.

- Она не оставляла вас и во время охоты?

- Куда там. Без твоего зелья я вообще бы не смог сесть в седло. Но если бы не Орион, я был бы уже мертв этой ночью.

Я услышал, как Ариман издал долгий свистящий звук, похожий на шипение змеи.

- Ты по-прежнему настаиваешь, что он послан сюда, чтобы убить меня?

- Он ассасин, Великий хан. Это его работа.

- Я не верю тебе, перс.

Голос Аримана, казалось, разросся и заполнил все помещение.

- В следующий раз, когда вы увидите его, он попытается убить вас. Помните, я предупреждал вас.

- Довольно, - приказал Угэдэй. - Если бы он жаждал моей смерти, ему надо было только позволить вепрю довести дело до конца. Он спас мою жизнь, колдун.

- И тем самым завоевал ваше доверие.

Угэдэй не ответил.

Пару минут я не слышал ничего, кроме завывания ветра и скрипа крепежных канатов.

- Мой повелитель, Великий хан, - продолжал Ариман, - всего через месяц Субудай-багатур во главе своей армии пройдет земли немецких князей, пересечет могучую реку Рейн и вступит в страну франков. Франки могучие и отважные воины. Они заставили отступить сарацинов много лет тому назад. Они сегодня сражаются у стен Иерусалима против турок. Но Субудай сокрушит их мощь и разрушит до основания их города. Он достигнет побережья Последнего моря и водрузит ваш штандарт на его берегах. Тогда ваша империя займет все пространство между двумя Великими океанами. Европа и Азия будут принадлежать вам.

- Ты обещал мне это и раньше, колдун, - произнес Угэдэй слабым, полусонным голосом.

- Верно, - согласился Ариман. - Но ничего этого не произойдет, если мой повелитель умрет и все орхоны и военачальники вынуждены будут съехаться в Каракорум на выборы нового Великого хана. Орион знает это. Вот почему он должен нанести свой удар в ближайшие несколько дней, если собирается спасти Европу от армии Субудая.

- Я слышу тебя, колдун, - сказал Угэдэй, с трудом выговаривая слова, но я не верю тебе.

- Я еще никогда не ошибался в своих пророчествах, Великий хан.

- Оставь меня, колдун. Позволь мне уснуть в мире.

- Но я...

- Я сказал, уходи, - приказал Угэдэй неожиданно окрепшим голосом.

До меня донеслись тяжелые шаги Аримана, он пересек шатер, прежде чем исчезнуть в ночи. Несколько минут я продолжал стоять в своем укрытии. Лампы, освещавшие помещение, за исключением одной, постепенно угасли. Ждать дальше было бессмысленно. Я вышел из своего укрытия.

Угэдэй лежал на своей постели, одетый в грубую домотканую ночную рубашку, обратив к потолку покрытое потом, изможденное лицо. Он еще не спал и увидел меня, едва я выбрался из своего убежища. Телохранители отреагировали мгновенно. Шесть клинков одновременно сверкнули в воздухе. Слабым движением руки Угэдэй остановил их. Они замерли на месте, продолжая сжимать рукоятки обнаженных кинжалов.