Одержизнь - Анна Семироль Страница 48

– Акеми?..

Она кивает, не поднимая головы. Жиль подходит, протягивает руку:

– Я пришёл, пойдём.

– Тут столько людей… все смотрят, Жиль. Осуждают, – тихо отвечает девушка.

– Просто пошли отсюда, вот так вот.

Рукав куртки сползает, открывая жирные чёрные цифры татуировки, когда Акеми тянется к мальчишке. Жиль перехватывает её руку, закрывая номер. Девушка соскальзывает с бетонного обломка, на котором сидит, и следует за Жилем по ступенькам к дверям вокзала. Они беспрепятственно проходят за полицейское оцепление, толкают тяжёлую, обитую листами стали дверь.

Внутри здания гулко, пусто и грязно, воняет мочой и экскрементами. Эхо шагов отражается от высоких стен, стремится под своды. Жиль смотрит вверх, пытаясь понять, что было изображено на облупившейся штукатурке над головой.

– Бойер, под ноги смотри, – раздаётся знакомый голос. – Грохнешься – поедешь со сломанной рукой или ногой.

Канселье выходит из-за мраморной колонны, по дороге пиная куски светлой облицовки из ракушечника.

– Где остальные? – бурчит он. – Опаздываете.

Жиль игнорирует его ворчание, спрашивает:

– Вещи куда нести?

Канселье машет рукой себе за левое плечо, и Акеми с Жилем следуют в заданном направлении. За поворотом громоздятся развалины главного здания вокзала, закрывающие половину того, что раньше было посадочной платформой. На путях стоит пара драндулетов, похожих на увеличенные и поставленные на четыре колеса, обращённые друг к другу двуколки рикш. Возле них суетятся люди – одни, в рабочих комбинезонах, что-то грузят под ряды сидений, другие, в полицейской серой форме, прохаживаются взад-вперёд. Жиль с Акеми останавливаются поодаль, дожидаются остальных.

– Без нас свалить решили? – подмигивает Сорси, появляясь на платформе.

– Морье, почему в юбке? – гремит Канселье. – Я как велел одеться?

– Хорошо, перешью её в штаны по дороге! – покорно отвечает девица, пыля по грязному полу длинным подолом. – Хоть будет чем заняться!

Жак Фортен шатается под тяжестью здоровенного рюкзака. Его тощая фигура то и дело кренится вбок, он балансирует с трудом. Ксавье молча качает головой, подхватывает тяжёлую ношу.

– Месье Фортен, позвольте, я отнесу. Что ж там у вас такое?

– Книги, отец Ксавье. Знания! – И тощий университетский библиотекарь гордо задирает острый подбородок.

Гайтан Йосеф кидает свою котомку грузчикам, отходит с Канселье в сторону, и они минут пять о чём-то совещаются.

– Начальник объясняет мальчику значение слова «ехать», – насмешливо фыркает Сорси. – Эй, а как управлять этой штуковиной?

Амелия тащит родителей за руки к краю платформы, сгорая от любопытства.

– Мам, пап, это совсем не электромобиль! – возбуждённо тарахтит она. – Пап, а прозрачная крыша – это от дождя? А она из чего? А пластик – это как кубики, из которых я дома строила, да? А где мы спать будем? Мам, а подушку и одеяло я где возьму?

Вероника держит ладошку дочери, отвечает что-то невпопад, то и дело вытирает глаза. Бастиан спокойно рассказывает Амелии, как устроена дрезина, зачем и из чего сделан навес, как раскладывается сиденье и куда убирается груз. Ксавье Ланглу помогает разместить ручную кладь на обеих дрезинах, тревожно поглядывает в сторону жены.

– Так, все собрались и послушали, – требует Канселье по окончании погрузки и, дождавшись, когда все подойдут ближе, раздаёт указания: – Распределяетесь так: трое на первую дрезину, трое и девочка – на вторую. Двое мужчин, одна женщина. Управление предельно простое: чистая механика, рычаги. Пока вы качаете вот эту металлическую скобу взад-вперёд, дрезина едет. Обратного хода у неё нет, потому морду лица под скобу совать не рекомендую. Тормоз – вот этот рычаг. Юной мадемуазель строго-настрого наказываю во время движения сидеть тихо.

– А почему? – тут же спрашивает Амелия.

– А потому же, почему папа не разрешает из окна машины свешиваться, когда она едет!

Девочка кивает и сурово комментирует:

– Вот вернусь, вырасту большой и стану начальником начальника полиции.

Взрослые давят смех, Канселье краснеет, отворачивается, и вокзал оглашает его басовитый хохот.

– Возвращайтесь, мадемуазель Амелия, – отсмеявшись, говорит Канселье. – Я вам подарю ключ от своего кабинета и разрешу приходить в гости по пятницам. Та-ак! Рассаживайтесь, нечего тянуть! Если кто чего нужного недосчитался в пути – все благодарности выражать месье Каро, он вас в дорогу собирал.

Сорси первая запрыгивает в переднюю дрезину, устраивается на сиденье, подобрав юбку и выставив напоказ татуированные голени.

– Всю жизнь мечтала управлять! – с жаром восклицает она под общий смех.

Напротив неё усаживается Гайтан, строго басит:

– Меняемся. Управлять будешь с той стороны, с какой я скажу. Мужчина должен видеть, куда женщина ведёт.

Фортен так долго мнётся на краю, с опаской поглядывая на рельсы внизу, что Сорси и Гайтан не выдерживают и в четыре руки затаскивают его на дрезину. Жиль и Акеми запрыгивают на вторую самоходную платформу, устраиваются рядышком. Амелия виснет на родителях, Вероника никак не может выпустить её руку.

– Веточка, всё будет хорошо, – в сотый раз за этот день обещает Ксавье. – Мы скоро вернёмся. Бастиан, спасибо вам за помощь.

Бастиан сдержанно кивает, отцепляет Амелию от Вероники и передаёт в руки Жилю. Вероника обнимает Ксавье, прячет лицо у него на груди. По ткани брезентовой куртки, такой непривычной на священнике, скатываются слезинки.

– Пожалуйста, возвращайтесь, – шепчет молодая женщина. – Как можно скорее и все. Целые и невредимые.

– Вы нас ждите. Думайте о нас светло – и это нам поможет. Всё, Веточка, не надо слёз.

Широкая ладонь приглаживает растрёпанные светлые волосы Вероники, Ксавье осторожно целует её в щёку и шагает с платформы на дрезину.

– Поезжай! – кричит Канселье сыну кузнеца Йосефа, и сперва одна, а за ней и другая дрезина трогается по рельсам, постепенно набирая скорость.

Амелия машет маме и папе, пока их фигуры не становятся совсем маленькими и не теряются вдали. Девочка долго ёрзает, устраиваясь рядом с отцом Ксавье поудобнее, хватается за один из ремней на куртке.

– Это будет ремешок для Амелии. Чтобы Амелия не потерялась, – с удовольствием сообщает она и улыбается: – Жиль, сделай такой же ремешок для Акеми. Ей будет приятно, и нам будет почему дружить!

Акеми замирает на мгновенье, уголки губ ползут вверх, в глазах появляется тёплый огонёк. Она первая протягивает девочке руку, которую та с удовольствием пожимает.

Часа через два они делают первую остановку. Жиль свистит, машет рукой впереди идущей дрезине, мягко тянет рычаг тормоза. Агрегат с натужным скрежетом сбрасывает скорость, проезжает ещё несколько метров и останавливается. Амелия спрыгивает с сиденья, пританцовывает на краю платформы.

– Снимите меня-а-аа! Я писать хочу! – ноет она.

– Я тоже! – радостно откликается Сорси. – Пошли вместе? Мальчики, отвернулись, ну!

Она бежит к дрезине, ловко перепрыгивая через шпалы, подхватывает девочку на руки, осторожно ставит на землю,