Михаил Михеев - Тайна белого пятна Страница 49

Волна ударила Зине в лицо, и она перестала что-либо видеть.

- Конец! - мелькнула в сознании ослепляющая мысль.

Она почувствовала сильный удар в плечо, и пальцы ее скользнули по гладкой поверхности камня, чуть поднимавшегося над водой. Она успела задержаться на какое-то мгновение, и рядом появилась мокрая голова Липатова.

- Хватайтесь за меня! -услышала она и вцепилась в его куртку.

Волна накрыла иХ с головой.

Понимая, как трудно Липатову удерживать двойной груз, Зина в воде нащупала веревку. Подождала, когда течение выбросило их наверх, жадно вздохнула воздух и начала подтягиваться к лодке. На половине пути мощной струек, отраженной от камня, Зину особенно сильно швырнуло в сторону и даже повернуло на веревке кругом. Она долго не могла выбраться на поверхность. Это было жутко: чувствовать вокруг себя шипящую, стремительную воду, задыхаться и захлебываться, а все свои силы, всю волю вкладывать в пальцы, мертвой хваткой впившиеся в скользкую веревку.

Когда, наконец, ей удалось вынырнуть, она оглянулась назад и едва не вскрикнула.

Липатова не было видно.

Зина ослабила руки, ее сразу же снесло по верeвке на несколько метров. В это время голова и плечи Липатова показались из воды. Из рассеченной щеки струилась кровь, которую смывала вода.

Зина собиралась его поддержать.

Он прохрипел, выплевывая воду: - Не нужно... все хорошо... вперед!

Она нерешительно задержалась, и он крикнул уже гневно- Ну... быстрее!

Наконец Зина подтянулась вплотную к лодке и перекинулась через борт.

С трудом разгибая затекшие пальцы, торопясь помочь Липатову, она потянулась за веревкой. И вдруг с ужасом увидела, что крючок, на котором они держались, еле-еле цепляется за край алюминиевого сидения. И если было чудом, что он не сорвался до сих пор, то это могло случиться каждую секунду.

Зина бросилась к крючку, придавила его коленом.

Она поняла: спасая ее, Липатов рисковал жизнью.

Он так торопился, что даже не успел закрепить как следует веревку.

Ухватившись за борт, Липатов тяжело перевалился на дно. Опираясь на руки, приподнялся, долго отплевывался и никак не мог отдышаться. А Зина сидела за его спиной, и слова участия стыли на ее губах.

Единственно, что она заставила себя сделать, это достала платок и протянула его Липатову.

Он отказался, вытер щеку ладонью и сполоснул руку за бортом.

Когда они, наконец, выбрались, солнце уже спряталось за тяжелыми тучами. В мокрой одежде было холодно, и пока доплыли до избушки, замерзли основательно, oна побежала переодеваться в свою кладовую.

Липатов остался на берегу.

За обедом он сказал: - Очевидно, нам остается один путь: подниматься вверх по подземному потоку, который принес вас сюда. Нам часто придется мокнуть. И не будет ни солнца, ни костра, чтобы согреться, а переодеваться придется в лодке. Вам это особенно нужно учесть.

Зина нашла такое предупреждение не особенно тактичным, но промолчала.

- И второе,- продолжал Липатов.- Пожалуйста, не примите мой сегодняшний поступок там,- он кивнул в сторону подземного стока,- за какой-нибудь подвиг. Не считайте себя чем-то обязанной мне. Вам удобнее будет думать, что я спасал не вас, а свою возможность выбраться отсюда.

- Хорошо,- ответила Зина.- Так и буду думать,

Двое думают об одном

После обеда решено было сделать разведку в устье водопада.

- Ну ее! - махнул Липатов рукой на лодку. - Она нам еще успеет надоесть. Пойдемте пешком по берегу.

Пролом, из которого вырывался поток, был на высоте, примерно, пяти метров над уровнем воды. По береговым скалам удалось подняться метра на полтора.

На расстоянии вытянутой руки стеной падала вниз вспененная масса воды. От тяжелого грохота камни арожали под ногами Воздух был наполнен холодной водяной пылью. Липатов зябко повел плечами, поднял воротник и застегнул пуговицы на куртке. На меховой курточке Зины не было ни воротника, ни лишних пуговиц, поэтому она просто засунула руки в карманы лыжных брюк.

В верховьях речки Черной, видимо, давно не выпадало дождей, уровень врды в потоке понизился, и сбоку обнажилась площадка в два шага шириною.

Она позволяла втащить наверх лодку и уложиться перед началом путешествия.

Но до площадки шло метра три с половиной отвесной стены, идеально гладкой, без всякого намека на какую-либо трещину. Зина прикинула высоту и пoдумала, что если срубить подходящую сосенку и поставить ее вот в этом месте, то, пожалуй, нетрудно будет забраться...

Ее размышления прервал Липатов. Молча сунул в руки моток веревки, нагнулся и показал себе на спину.

Зина поняла. Она начала уже привыкать к rpyбoвaтой безапелляционности его решений. Ему нельзя было отказать ни в смелости, ни в сообразительности, oна уже уcпела в этом убедиться. И сейчас послушно вскарабкалась Липатову на плечи. Затем забралась на площадку и сбросила ему конец веревки.

Площадка узкой полоской уходила вглубь вдоль потока. Нагнувшись, они прошли несколько шагов, пока уступ не ушел под воду. Ширина потока была метров восемь-десять, быстрые струйки завихривались у стены.

Липатов швырнул в воду сухую сосновую шитику, проследил, как течение пронесло ее, и недовольно буркнул.

Зина не расслышала, но не стала переспрашивать.

Закрепив веревку за подходящий камень, они спустились с площадки и, не говеря ни слова, вернулись к хижине.

- Что ж,- прервал, наконец, молчание Липатов.- Подниматься будет трудно. Очень трудно, течение быстрое... Но другого выхода нет.

Они не имели представления о протяженности подземного потока. Зина могла ответить на этот вопрос очень приблизительно. По примерным расчетам все же получалось не менее двадцати пяти, а то и тридцати километров.

- Будем считать тридцать,- сказал Липатов.

Он сидел на пороге хижины и, подперев подбородок кулаком, старательно чертил палочкой непонятные узоры на песке. Зина присела на колоду возле очага. Разговаривая, они старались не смотреть друг на друга.

- Подниматься придется, отталкиваясь шестами, - продолжал Липатов,или цепляясь крючьями за стены. Возможно, кое-где в мелких местах удастся тащить лодку за веревку. Так или иначе, вряд ли мы сможем делать более километра в час. Вероятно, и того меньше. Значит всего, примерно, сорок часов тяжелого бурлацкого труда. С отдыхом и со сном это составит около четырех суток подземного путешествия.

Липатов, нарисовал на песке цифру "четыре" и заключил ее в замкнутый круг.

- Нам не трудно обеспечить себя едой на неделю, - говорил он.- Но меня заботит не это. Мы не можем двигаться в темноте. Нужен свет. Моего фонаря хватит самое большее на пару часов.