Сергей Чекмаев - Девятое марта Страница 5

Сейчас чиркану что-нибудь такое злобно-циничное - Маша расстроится, конечно, но зато, приписав меня к семейству тупых самцов, быстро забудет.

Блин! Как назло не взял блокнот. Ручку взял, а блокнот - нет. Ну, не на зеркале же губной помадой писать! Это уж совсем будет... Ага, вон на секретере что-то белеет.

Стараясь не шуметь, я на цыпочках прокрался через всю комнату. Искомая бумажка оказалась каким-то телефонным счетом. Сойдет.

Как бы написать? Я задумался, машинально поднял глаза. Взгляд скользнул по старинному, пятидесятых годов, механическому календарю с массивным гербом СССР, истекшему воском подсвечнику, пожелтевшим фотографиям на стене...

Стоп! КАЛЕНДАРЬ!

Я застыл на месте, боясь пошевелиться. Какое на нем было число?!

Немного побуревшая от времени пластинка с надписью "март", над ней окошко для числа.

Десятое. Десятое марта.

Я помотал головой, зажмурился, снова открыл глаза. Наваждение не исчезло. Гордая, как ракета Гагарина, единичка и пухленький нолик словно издевались надо мной. Я судорожно закатал рукав свитера, зацепился за ремешок часов, рванул - ткань затрещала... Старые верные "Сейко" услужливо помигивали двумя точками, разделяя часы и минуты. Дрожащими пальцами - не с первого раза и удалось - я нажал на правую верхнюю кнопку. "Сейко" моргнули, появилась дата: "03.10.2002. SUN"

"Воскресенье", - машинально отметил я. - "Десятое марта".

Маша все также спокойно спала под пледом. Я подошел, укрыл ее поудобнее, легонько прикоснулся к тонкой, удивительно красивой руке. И стал ждать пробуждения...

Господи, Мария, кто же ты такая!?

Все это время... все эти попытки, растянутые на год, вечный, крутящийся словно в карусели, год, - получается: я искал тебя.

Я нашел. Круг замкнулся, и я выглянул за его край. Что же теперь?

Думай, Джо, Иосиф сын Давидов, думай! Для чего-то же ты нужен этой девочке.

Мария и Иосиф... Какое знакомое сочетание имен. Удивительно знакомое.

Нет, не может быть!